Анна Комогорова - Буду рожать! Сборник рассказов и новелл Страница 2

Настя бежала к площадке со всех ног, уже на подходе громко крича:

– Привееет! Дайте пилон, у мамы тренировка! – В свои три года девочка уже прекрасно знала родное название снаряда. Не палка, не труба, не шест – пилон!

Прогулка, как обычно, выдалась чудесной. После нескольких элементов Танечка разговорилась с одной мамочкой, которая заинтересовалась адресом студии, где преподают танец на пилоне. Когда женщина узнала, что у Танечки трое детей, ее удивлению не было предела.

– Да Вы что? Трое? Выглядите совсем девочкой. Потрясающе! Вам можно уже и четвертого.

– Что Вы! Хватит с меня! – отмахнулась Танечка.

Тут к ним подошла Настя, услышавшая разговор. Крепко обняв маму, она прижалась щечкой и, дотянувшись ладошкой до живота родительницы, довольно заявила:

– А у нас скоро будет деточка!

– Настенька, ты что? Мама не готова к таким подвигам.

– Будет-будет! Вон, у Саввы есть братик и сестричка, у Темы тоже братик и сестричка, а у меня только братики! Теперь и мне будет сестричка.

Настенька подняла на маму большие глаза, отражающие небо, широко улыбнулась и побежала играть.

– Вот хитрюшка, – посмотрела ей вслед Танечка.

– Устами младенца, знаете ли… Так что не удивляйтесь, если это правда, – кивнула собеседница.

В душе Танечки зародилось нехорошее предчувствие. Что, если дочь действительно права? Задержка пока небольшая – всего два дня. Но, принимая во внимание завидную регулярность цикла, это могло навести на вполне конкретную мысль.

Тревожное ощущение сохранялось по пути в аптеку, продолжалось по дороге домой, переходя в панику перед дверью квартиры. Открывший дверь Андрей был несказанно удивлен обеспокоенным лицом супруги.

– Все нормально?

– Не факт, – буркнула она и, сбросив кроссовки, скрылась в уборной.

– Что это с мамой? – спросил он у дочки.

– Не знаю, – пожала плечиками девочка и убежала играть.

Андрей прошел в кухню и сел на синий диванчик, придвинув чашку с дымящимся кофе. Откинувшись на спинку, он взъерошил всей пятерней густую светлую шевелюру и прижался широкой спиной к стене. Взгляд голубых глаз безотрывно следил за солнечным зайчиком, пляшущим на подоконнике.

– Добавь в кофе коньяка, – неожиданно раздался над ухом Танечкин голос.

– А? – обернулся он. – Зачем?

– Вот, зачем, – она резким движением опустила на стол лакмусовую бумажку.

Такую бумажку Андрей уже видел. Трижды. Положительный тест на беременность.

– Да, ладно?! Это ж здорово! Квартира большая, зарплата хорошая, еще и деньги от сдачи бабушкиной двушки.

– Андрей, блин! Я не хочу! Понимаешь? Я так ждала окончания декрета, чтобы вернуться на работу, опять выходить в люди, видеть жизнь за пределами детской площадки и кухни. Я с таким трудом избавилась от тонны жира, набранной за последнюю беременность. А роды? Ты думаешь, это, как в туалет сходил? Раз! – и все? Я очень люблю своих детей, всех троих. Но сейчас не готова еще к одному ни морально, ни физически. Может, когда-нибудь потом…

– Танечка, но… – попробовал возразить Андрей.

– Никаких «но»! Сегодня же запишусь на прием к врачу и решу проблему. А потом поставлю спираль, раз таблетки подводят. Это мое тело и мне решать, кого и когда в нем вынашивать!

Развернувшись, она открыла шкафчик с мусорным ведром, выбросила тест и вышла из кухни.

Через несколько минут Танечка уже звонила в клинику, а затем в кухонном коридорчике показалась ее голова.

– Записалась на одиннадцать утра. Так что завтра ты сидишь с дочерью. Я вернусь вечером.

– Ты уверена, что действительно этого хочешь? – с надеждой спросил Андрей.

– Абсолютно. Не обсуждается, – отрезала Танечка и удалилась.

– Мааам, а тортик? – послышалось из детской напоминание.

– Не сейчас, – огрызнулась, было, Танечка, но тут же опомнилась. Ребенок не виноват в мамином плохом настроении.

Обещания надо выполнять, поэтому, быстро достав из холодильника коробочку сыра «Маскорпоне» и баночку сметаны 25% жирности, она позвала дочку. Малышка мигом примчалась и сразу полезла в шкафчик за сахаром – какой же крем без сладкого?

Отмерив чуть меньше стакана, Танечка сложила подготовленные ингредиенты в контейнер и включила миксер. Настенька, сосредоточенно высунув язык, держалась за краешек миксера, помогая маме взбивать массу. Наконец, крем был готов. Бисквит, заботливо вынутый и разрезанный на три коржа уже заучившим весь процесс приготовления Андреем, был торжественно разложен на большом подносе. Настюша щедро намазывала толстые слои крема, а мама водружала один корж на другой, исправляя чайной ложечкой небольшие огрехи дочери. В конце присыпав торт какао, Танечка отправила его в холодильник. Настенька вопросительно взглянула на маму:

– Надолго?

– С вами разве оставишь надолго? Пару часов. Пойди, пока поиграй, порисуй, мультики посмотри.

– Хорошо, – быстро согласилась малышка и вприпрыжку отправилась к себе.

Остаток дня прошел напряженно. И хотя Танечка всеми силами старалась вести себя как обычно, ей это плохо удавалось. Окончательно вывел из себя звонок из бухгалтерии редакции с вопросом о дате выхода на работу. Выдавив что-то неопределенное, Танечка раздраженно бросила трубку, оделась и собралась уходить.

– Куда ты? – Андрей был обеспокоен поведением жены.

– На тренировку. Внепланово.

Вернувшись через три часа, она выглядела немного повеселевшей – занятия всегда действовали на Танечку благотворно. Но все равно торт, вынутый из холодильника и разложенный по тарелкам, не казался ей таким бесподобным, каким он был всегда. Зато дети уплетали лакомство за обе щеки, без устали нахваливая маму за сказочную вкуснятину.

Вечером, после традиционного купания дочери, она сидела с ней в комнате и читала сказку на ночь.

– …И жили они долго и счастливо! Вот и сказочке конец, а кто слушал…

– Молодец! – подхватила малышка. – Мамуля, а как мы ее назовем?

– Кого? – удивилась Танечка.

– Сестренку мою. – Настенька положила свою маленькую ладошку на мамин абсолютно плоский живот и с любовью провела по нему пальчиками.

Внутри у Танечки все болезненно сжалось. Как объяснить дочери, что никакой сестренки не будет? И откуда она, вообще, узнала? Неужели у детей есть какая-то связь, даже если один из них еще меньше горошины?

Проведя рукой по белокурой макушке, Танечка нежно коснулась губами теплой щечки и, поправив одеяло, поднялась.

– Спокойной ночи, солнышко.

– Спокойной ночи, мамуля. Я люблю тебя!

– Я тоже очень люблю тебя, милая.

Тихо прикрыв дверь, она вышла. На глаза наворачивались слезы. Щемящее чувство вины начало разливаться в душе, запуская свои безжалостные щупальца в мозг.

Андрей уже лежал в кровати, и его мерное похрапывание нарушало тишину спальни. Видимо, переживания оказались настолько сильными, что глава семейства предпочел забыться сном, чтобы не думать о завтрашнем дне.

Танечка ценила своего мужа за способность считаться с ее желаниями и принимать ее выбор, даже если сам он был в корне не согласен. И она прекрасно понимала, какие чувства сейчас им обуревают. Андрей всегда любил детей и придерживался мнения, что их много не бывает. Поэтому ее желание сделать аборт причиняло ему боль.

Приняв расслабляющий душ, Танечка шмыгнула под теплый бок мужа. Она долго лежала, обдумывая события минувшего дня. Без конца прогоняла в голове возможные варианты дальнейшей жизни. В конце концов, устав вертеться с боку на бок, встала и направилась в кухню.

Словно повинуясь какому-то внутреннему порыву, она подошла к шкафчику с мусорным ведром, открыла его и достала выброшенный тест. Облокотившись на мраморную столешницу, она стояла в ночной сорочке, держа на ладони лакмусовую бумажку и вглядываясь в две красные полосочки на белом фоне. Две полоски, меняющие сознание, переворачивающие вверх дном мысли, очищающие душу и наполняющие сердце безграничным счастьем. Почему же она отказывается, сама отказывается от этого чуда?

Танечка на цыпочках вернулась в спальню, тихонько достала из верхнего ящика комода небольшую коробочку с надписью «Мамины сокровища» и открыла ее.

Здесь были собраны милые сердцу мелочи, связанные с сыновьями и дочерью: бирочки из роддомов, локоны волос, первые выпавшие молочные зубы и три теста. Бережно добавив к ним четвертый, она закрыла крышку и с облегчением выдохнула.

– Главное не забыть отменить приём, – прошептала Танечка, погладив себя по животу. – А счастье лишним не бывает.

Юркнув под одеяло и прижавшись к любимому мужчине, Танечка заснула абсолютно счастливой.

Общий наркоз

Инге с детства не нравились её уши. И хотя, по сути, никаких проблем из-за своей небольшой лопоухости она не испытывала, самым заветным и сокровенным ее желанием было «приклеить эти локаторы». Но все как-то было не до того. В детстве мама запрещала ей даже думать о каких-либо операциях на уши, в юности она страшно боялась её делать, потом, сразу после окончания института, вышла замуж за Игоря, и вроде бы необходимость в пластике отпала, ведь муж ее и такой любит – с оттопыренными ушами.