Нина Нефедова - Дневник матери Страница 2

Тут можно читать бесплатно Нина Нефедова - Дневник матери. Жанр: Домоводство, Дом и семья / Прочее домоводство, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Нина Нефедова - Дневник матери

Нина Нефедова - Дневник матери краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Нина Нефедова - Дневник матери» бесплатно полную версию:
Автор книги – мать, воспитавшая вдумчиво и педагогически целенаправленно пятерых детей.В дневнике матери освещается многолетний опыт семейного воспитания детей, успехи и заблуждения, удачи и ошибки в этом очень важном и ответственном деле. В очерковой форме автор ведёт неторопливый рассказ о материнском счастье, трудностях, с которыми сталкивается мать при воспитании детей, о сложных вопросах, возникающих перед родителями в процессе формирования у детей трудовых навыков, морально-этических понятий и убеждений.

Нина Нефедова - Дневник матери читать онлайн бесплатно

Нина Нефедова - Дневник матери - читать книгу онлайн бесплатно, автор Нина Нефедова

За последний год Оля как-то неожиданно вытянулась, выровнялась. Мне нравится смотреть, как она причёсывается. Золотистые волосы окутывают Олю до пояса, она заплетает их в две толстые косы. Но сама Оля не любит, чтобы её заставали за этим делом и нетерпеливо встряхивает головой, отклоняя мои попытки помочь ей.

Мне говорят, что пройдёт ещё год-два, и Оля будет похожа на тургеневскую девушку. Что ж, это не так плохо. Для меня тургеневская девушка – олицетворение чистоты, женственности и скромности. Всегда неприятно видеть девочек, которые, желая привлечь к себе внимание, держатся развязно: громко кричат, хохочут. Но когда я смотрю на Олю, я думаю, что, пожалуй, она чересчур сдержанна, молчалива. Может быть, это объясняется тем, что Оля много читает. Она вся во власти прочитанного. Её редко увидишь без книги.

Вот и сейчас в ожидании обеда Оля с ногами забралась на диван и целиком погрузилась в томик Лескова.

– Шла бы ты, Оля, лучше погуляла! – говорю я, войдя я столовую.

– Да, мама, – отвечает Оля не отрываясь от книги.

Юра, который сидит тут же в комнате, разбирая на письменном столе приёмник, с усилием отвинчивает какой-то шуруп и говорит глухо, не оборачиваясь:

– Наша Лелька когда-нибудь ослепнет, мама… Придётся ей очки носить!

– Да? – иронически-удивлённо отзывается Оля и продолжает читать.

В три часа, как обычно, приходит из университета Иван Николаевич. Он декан биолого-почвенного факультета, заведует кафедрой, читает лекции, занимается научной работой, много печатается. Каждое лето он влезает в свои кирзовые сапоги, надевает старенькую штурмовку и с рюкзаком за плечами отправляется в экспедицию. Уже несколько лет мне не удаётся вытащить его на курорт.

Вот и нынче он собирается поехать со студентами на трассу гослесополосы Сталинград – Степной – Черкесск, чтобы заняться вредителями лесонасаждений. Ведь сейчас вся страна живёт наступлением на засуху. Об этом говорят дома, на работе, в трамвае. Об этом напоминают заголовки газет, радио.

«Посадить и посеять лес в сжатые сроки!» – несётся из всех репродукторов.

Как коммунист и как учёный, Иван Николаевич, конечно, не может стоять в стороне от большого всенародного дела. Он и в детях старается поддерживать интерес к нему. У нас в доме первым долгом читаются в газетах очередные сводки работ по степному лесонасаждению: сколько собрано семян, сколько гектаров леса посеяно, сколько предстоит заложить, как идёт выполнение плана.

Прошлой осенью, которая стояла на удивление сухая и тёплая, Иван Николаевич несколько раз вывозил ребят за Волгу для сбора семян. Ведь в школе дети соревнуются, кто соберёт семян больше. И наши мальчики не на последнем месте.

Иван Николаевич сегодня заметно устал и чем-то расстроен. Когда мы все садимся за стол – все, кроме Вали, он, нахмурясь, спрашивает:

– А молодец где?

Меня немножко задевает это «молодец», я предпочла бы, чтобы вопрос был задан так: «А Валя где?» Но Иван Николаевич верен себе. Когда он недоволен кем-нибудь из детей, то говорит: «Наша-то девица до чего додумалась!» – если речь идёт о дочери; если же провинится сын, соответственно следует: «Молодец-то что натворил!»

И это означало высшую степень негодования, осуждения.

Не получив ответа от меня, Иван Николаевич выжидающе смотрит на Юру.

– Не знаю, папа, – говорит тот, пожав плечами. Лицо Юры успело обгореть, нос лупится, загорели и уши, которые кажутся большими оттого, что Юра неудачно подстрижен.

Иван Николаевич ещё более хмурится. Я знаю, что его беспокоит. Он встревожен тем, что экзамены «на носу», а мальчишки не очень-то рьяно занимаются.

Юра, чувствуя, что недовольство отца относится и к нему, старательно вычерпывает из тарелки остатки супа.

Лида, не обратив внимания на то, что брови отца нахмурены, с беспечным видом рассказывает какую-то забавную историю, случившуюся у них на курсе. Когда взрыв весёлого смеха утихает, Иван Николаевич сухо спрашивает Лиду:

– Ты почему не посещаешь лекций по анатомии? Оживление мигом слетает с лица Лиды. Опустив голову, она отвечает тихо:

– Мне не нравится, как Антипин читает лекции…

– Да, но это ещё не резон, чтобы пропускать занятия… Губы Лиды дрожат. Она ещё ниже опускает голову.

И вдруг вскакивает из-за стола и с пылающими щеками выбегает из столовой.

Обед заканчивается в молчании. Иван Николаевич продолжает хмуриться, видно, что ему и самому неприятна эта история с Лидой, но пойти, поговорить с девочкой, ему и в голову не приходит. Не просить же прощения у девчонки за справедливое замечание!

Но тут появляюсь я в своей всегдашней роли парламентёра. Все вздыхают с облегчением, провожая меня взглядом, когда я иду в детскую – так у нас в доме называется комната девочек.

Лида лежит на кровати, уткнувшись в подушку, и вся вздрагивает от рыданий. Больших трудов стоит мне повернуть её лицом к себе.

– Ну что ты, Лида, милая… Успокойся!

Лида нетерпеливо дёргает плечом, пытаясь сбросить мою руку, мотает головой и вдруг, подняв ко мне залитое слезами лицо, в исступлении выкрикивает:

– Не буду я учиться! Не хочу! Проклятая анатомия! Она снова падает лицом в подушку, и до меня уже глухо доносится:

– Не буду! Не хочу! Ненавижу!..

Я сижу, как пришибленная. Так вот оно что! А мне-то казалось, что Лида смирилась с тем, что учится на биологическом факультете, хотя ещё в школе мечтала о литературном. Но отец и слышать не хотел о литературе. «Надо делом заниматься!» – говорил он. Для него, страстно увлечённого естественными науками, только они и были «делом».

«Конечно, я пойду туда, куда хочет папа!» – сказала мне Лида, когда я спросила её, твёрдо ли она решила стать биологом, и заплакала.

Но где была я? Почему я не отстояла девочку, зная, что литература – её страсть? Сочинения Лиды были лучшими в школе, а ответ на выпускном экзамене – блестящим. Она говорила, что по литературе ей было бы больно получить отметку ниже «пятёрки».

Почему я не вмешалась? Почему не сказала «нет!», когда по настоянию отца Лида выбрала биофак? Вероятно, потому, что мне казалось, что любовь к чтению ещё не основание для выбора профессии. Любить художественную литературу можно, будучи и физиком, и химиком, и биологом, и что Лида ничего не потеряет, если пойдёт на биологический факультет. Как, оказывается, я заблуждалась!

Вздохнув и поцеловав Лиду, которая больше не плачет, а только изредка всхлипывает, я иду к Ивану Николаевичу. Он сидит в кабинете над микроскопом и определяет своих короедов, которые наносят «неисчислимый вред лесному хозяйству».

– Ты слишком строг с Лидой! – говорю я мужу. Мои слова задевают его. Он поднимает голову от микроскопа и произносит в запальчивости:

– Если моя дочь будет пропускать занятия (он делает ударение на слове «моя»), то могу ли я требовать дисциплинированности от других студентов?!

Я сознаю, что Иван Николаевич прав. Как декан, он не может допустить, чтобы студентка его факультета пренебрегала занятиями, тем более если эта студентка – его дочь. Но мне жаль Лиду. И когда Иван Николаевич, встав из-за стола, делает несколько шагов по комнате явно расстроенный, я тем не менее говорю:

– Всё-таки напрасно Лида пошла на биологический. Надо было ей на литературный факультет пойти…

– Что теперь говорить об этом, Маша! – с болью в голосе восклицает Иван Николаевич и, остановившись у окна, несколько мгновений бесцельно смотрит в него. Потом поворачивается ко мне:

– Ведь хотелось сделать, как лучше…

Да, «хотелось сделать как лучше». Но, может быть, ещё не поздно исправить ошибку? А что, если с нового учебного года перевести Лиду на литературный факультет?

Я делюсь этой своей мыслью с мужем.

– Только, пожалуйста, не сбивай девицу с толку! – говорит он мне. – Пусть заканчивает первый курс, а там видно будет.

Иван Николаевич уходит в детскую. По его чуть виноватому лицу видно, что ему жаль Лиду, что он уже раскаивается в своей резкости и вообще раскаивается в том, что когда-то настоял на своём.

О чём у них там идёт речь, не знаю, но через несколько минут Лида выходит из детской задумчивая. С полотенцем через плечо проходит в ванную умыться и, когда возвращается оттуда, говорит мне:

– Я пошла, мамочка. У нас в группе сегодня комсомольское собрание.

После ухода Лиды в кухне появляются вначале Таня, а следом за нею и Юра с Олей.

– Ну, что, мама, как Лида? – в тревоге спрашивает Таня.

– Ничего, – сдержанно отвечаю я. В дверях кухни я вижу Ивана Николаевича, а при нём мне не хочется говорить с детьми о Лиде.

– Маша! – говорит Иван Николаевич. – У нас учёный совет. Я вернусь поздно. Ты не помнишь, Маша, у нас не сохранились мои студенческие тетради по анатомии?

Чудак Иван Николаевич! Он, видимо, забыл, что вся наша библиотека сгорела во время войны. Сгорели, конечно, и тетради.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.