И. Ханхасаева - Как растить оебенка Страница 20

К чему нам только не надо быть готовыми в этой жизни?!

Когда я был маленьким…

Вы когда-нибудь замечали, дорогие читатели, что дети, особенно пока они еще не очень большие, очень любят слушать про то, какими они были маленькими? Как вместо «пить» просили «бум-бум», как не любили кефир и очень боялись пылесоса… У каждого из них в крохотной пока биографии — сотни таких мелочей. И вот в 9, 10 и даже в 12 лет они могут бесконечно слушать эти давно им известные и забавные истории. Почему?

Над этим стоит поразмышлять…

Вот одна из версий: им надо все время убеждаться, что их любят. И не только сейчас, а всегда. Давно, с незапамятных времен… Они и сами, конечно, не могут объяснить, зачем им это ежедневное подтверждение, что мама с папой всегда их любили, всегда были нежны и ласковы… Вот мама рассказывает в тысячный раз, как ее сын учился ходить, какие у него в это время были ботиночки и ползунки, как он падал и снова шагал…

И девятилетний сынишка, уже знающий, что такое мужская сдержанность, смущенно улыбается ей в ответ… Когда подрастающий человек начнет самостоятельно постигать мир, ему очень нужна уверенность, что за спиной у него все надежно и спокойно, что охраняет его не просто мамина и папина забота, а огромная, вечная любовь.

Еще предположение… Возможно, подрастающим детям порою просто не хватает нашей ласки и нежности. И отметками поинтересуемся, и о делах поговорим, и пошутим, и в шахматы поиграем… Все хорошо, все спокойно. Иногда даже и в голову не придет, что и десятилетнему тоже, видимо, надо, чтобы его просто приласкали.

И приходит ему на помощь хитрая и невинная просьба: «Расскажи, какой я был маленький!»

А потом он купается в вашей нежности, обращенной к себе же маленькому, жмурится, как котенок, наслаждается этими минутами любви, принадлежащей только ему…

И последнее. Не исключено, что кое-кто из читателей удивится и даже возмутится: «Глупости! Мой сын никогда об этом не спрашивает!»

Что же, не спрашивает и не спрашивает… Вам решать — хорошо это или плохо.

Папины неприятности

Как быть с неприятностями? С обычными нашими производственными неприятностями?

Самая удручающая их особенность — то, что они присутствуют в жизни каждого из нас постоянно. Правда, бывают дни, когда они — так себе, мелочишка. Утрясешь все днем, и, глядишь, на подходе к дому думается уже исключительно о домашних заботах.

Но ведь бывает и иначе! Бывает так, что и остановку свою проедешь, задумавшись в автобусе. И ночью не заснешь, несмотря на валерьянку и валидол…

Кого-то несправедливо обругали за якобы плохо подготовленный отчет. У кого-то на уроках совершенно распоясался этот ужасный Сережка с последней парты. У кого-то не получается статья. У кого-то — сломался станок…

А ведь, кроме всего этого, надо еще дома смотреть в глаза своим ребятишкам, надо их кормить и укладывать спать, водить в детский сад и провожать в школу…

Как справляться с этим, думая о вчерашнем собрании или о завтрашних делах?

Попробуйте самое простое: не отделяйте свою взрослую деловую жизнь от домашней. Сын ведь высказывает вам взахлеб о том, что было в детском саду? И дочка-восьмиклассница, хоть и делает вид, что взрослая, но то одно расскажет, то другое: про уроки, про совет дружины, про работу в УПК.

Вот и вы рассказывайте им о том, что не дает вам спокойно спать по ночам.

Пусть и сын, и дочка учатся видеть, что и маме с папой иной раз нужны сочувствие и понимание. Пусть слова «мамина работа», «папина работа» понемногу наполняются для ваших ребят конкретным живым содержанием: именами, деталями, событиями.

И кстати, совсем не обязательно только неприятными!

Разве не бывает у вас удач и побед? Разве вас никогда не хвалят? Не награждают грамотами? Не дают премии?

Почаще рассказывайте детям о своей работе. Это очень нужно — им и вам.

Каждый — единственный

Сколько бы ни было в семье детей, каждый должен чувствовать свою единственность. Это не просто лозунг, это вывод, к которому мы пришли не сразу и не просто.

В начале-то было все безоблачно. У нас совершенно не было никаких проблем с отчуждением старших детей при появлении малыша. Правда, мы и предусматривали эту ситуацию. Ни в одной мелочи не изменяли наших обычаев и ритуалов по отношению к старшим, даже в самые трудные моменты. Ласковые «приговорки» на ночь — обязательны. Утренние слова на прощание перед школой и садиком — обязательны. Вникнуть в школьные проблемы и детсадовские трудности — обязательно. Исключений не бывает — ни на один день, ни на одну минуту. Наверное, наше счастье и наша удача в том, что мы с мужем полностью можем заменить друг друга в любой момент в любом семейном деле. И если меня вдруг прервут на полуслове во время вечернего прощания с детьми, он продолжит меня с этого же полуслова, потому что все знает и все может. Так как-то сложилось в нашей семье. И если я ночью несколько раз встану к Алеше, утром он тихонько, чтобы не разбудить меня, сам поднимет девочек, сварит им кашу и проводит до лифта… Наверное, все это и называется любовью. А когда она есть, ее хватает на всех. И поэтому старшим даже и не приходит в голову, что их теперь любят меньше, чем маленького. Это же просто невозможно! Это действительно невозможно…

Однако проблемы детской ревности возникли и у нас — только гораздо позднее.

У Кати это было связано с ее переходным возрастом, самым, пожалуй, трудным периодом в жизни нашей семьи. Я позднее еще не раз буду говорить о нем. Сейчас только о теме ревности. Среди многих обидных обвинений, которыми в ослеплении буквально швырялась 11 — 12-летняя Катя, было и такое: «Вы любите только свою Женьку, а меня нисколечко!»

Самое интересное, что это обвинение в какой-то степени имело свой смысл. Женя в то время была 7—8-летней девочкой, совершенно спокойной, здравомыслящей, уравновешенной. У нас не было с ней проблем, а соответственно и ссор. Катя же постоянно вызывала раздражение своими капризами, нелепыми требованиями, истериками. Тут было не до внешних проявлений любви, мы молились, чтобы нас хватило на главное — вытерпеть все, что происходит в доме.

Но маленькая 12-летняя девочка, живущая в злом и истеричном подростке, горестно и обиженно хотела именно ласки и нежности. Хотела быть единственной, чтобы мама и папа принадлежали только ей!

И мы стали использовать любую возможность, чтобы она почувствовала себя единственной. Почаще шли куда-нибудь втроем: папа, мама и Катя. То и дело говорили открытым текстом: «Ты же у нас единственная! Единственная старшая дочка». На ночь «хвалили» ее точно так же, как и младших. И даже чуточку дольше… В общем-то, все это помогло. Хотя подростковая злость и позднее иногда подзуживала ее крикнуть нам: «Вы только свою Женьку и любите». При этом она никогда сама и не верила в то, что говорит. Просто, поняв однажды, что это причиняет нам особую боль, уже не могла порою удержаться. Что же, я никогда не скрывала в этих случаях, что она меня очень сильно обижает. Когда ей исполнилось 15 лет, я сказала: «Ты уже совсем взрослая и знаешь, что это неправда. Меня обижает вовсе не само утверждение, а та радость, с какой ты причиняешь мне боль. Давай-ка договоримся, что больше ты ни разу этого не произнесешь». Мы договорились. Но через пару недель я опять услышала: «Конечно, вы ее больше любите». И я позволила себе наконец-то обидеться, надолго, на полную катушку…

Наверное, очень красивой была бы такая концовка: больше этого никогда не повторялось. Увы, я думаю, что это повторится еще не раз. И не только с Катей. На днях я услышала от Жени: «Вы только Алешечку своего и любите!» — «Не обижай меня! — попросила я. — Ведь ты у меня единственная! Единственная младшая дочка!»

И поэтому еще раз повторяю: сколько бы ни было в семье детей, каждый должен чувствовать свою единственность. Думайте, как это обеспечить, ломайте голову, расшибайтесь, но добивайтесь этого. Если у вас пятеро детей, то это означает, что у вас пятеро единственных детей! Очень важно, чтобы это точно знал каждый из пятерых.

Дети ссорятся

Я бы очень хотела похвастаться, что мои дети никогда не ссорятся. Но это было бы неправдой. Они ссорятся — и еще как! И не так уж редко, к сожалению. Иной раз посмотришь, как они кричат друг на друга, послушаешь, что они говорят, и кажется, что все зря. Учишь-учишь их любви, доброте, интеллигентности, хорошим манерам, а тут — перекошенные от злобы лица, гадости, истеричность… Как со всем этим быть?

Я пробовала, по совету свекрови, вообще не разбираться: разгонять и наказывать за скандал сразу обеих или обоих. Увидела: не всегда это имеет смысл. В большинстве случаев все-таки кто-то бывает явно виноват по существу, а другой — только в том, что переходит границы в своей реакции на обиду.