Мария Творогова - О воспитании. Записки матери Страница 21

По этому поводу мне вспоминается анекдот, вернее сказать, притча. Два джентльмена поспорили, какая разница между вежливостью и деликатностью. Они долго не могли прийти к общему мнению и решили обратиться за помощью к первому попавшемуся прохожему. Им оказался трубочист. Выслушав их, он сказал следующее. “Я простой человек и не смогу дать вам точный ответ. Лучше я расскажу историю, которая произошла со мной недавно. Я чистил камины в одном большом и богатом доме. Закончив работу, я вышел в коридор, но забыл дорогу к выходу. Я стал открывать все двери подряд в поисках человека, который мог бы мне помочь. За одной из дверей оказалась ванная комната, в которой принимала душ молодая женщина. Тогда я сказал два слова: “Простите, сэр,” - и закрыл дверь. Так вот, я думаю, что в первом слове была моя вежливость, а во втором — деликатность.”

В то же время есть люди, которые любят подчеркнуть свою правдивость, скрывая за ней бестактность или склонность к сплетням. “Ты сегодня что-то плохо выглядишь, да и новое платье сидит на тебе как на корове седло. А что? Я всегда людям правду в глаза говорю!” Или: “Я правду скрывать не стану, я прямо скажу: Иван Иваныч каждый день свою секретаршу домой подвозит.” Вряд ли кто-нибудь хочет вырастить ребёнка подобным правдолюбцем.

Как же, с учётом всего этого, воспитать ребёнка правдивым?

Прежде всего, Ваши отношения с ребёнком с самого начала должны строиться на основе взаимной правдивости. Что бы он ни видел впоследствии вокруг себя, сколько обмана и лжи ни встречал бы, он должен знать, что родной дом — это место, где с ним всегда будут честны и искренни.

Даже совсем маленького ребёнка не следует обманывать. Я уже писала о том, например, что нельзя давать обещания, которые Вы не собираетесь выполнять: «соберешь игрушки — дам конфетку» или «будешь вести себя хорошо всю неделю — в субботу пойдём в кино».

Попутно сразу замечу, что не следуют идти на слишком большие жертвы ради выполнения обещания. Например, Вы пообещали ребенку пойти с ним в зоопарк, но в намеченный день заболели. Следует извиниться перед ним и перенести этот поход на будущее. Он не должен быть настолько безжалостным, чтобы требовать выполнения обязательств во что бы то ни стало именно в назначенный день, если, конечно, Вы не откладываете исполнение своих обещаний слишком часто. (Вообще мой опыт говорит о том, что лучше ничего заранее не обещать, а просто объявить, когда Вы будете уверены в ситуации: «Собирайся, пойдем в зоопарк». Конечно, соблазнительно заранее сообщить ребенку о предстоящем развлечении, чтобы он подольше успел порадоваться, но в случае вынужденного изменения планов разочарование бывает очень уж горьким.)

В молодости, когда у меня ещё не было своих детей, я знала, конечно, что педагогические нормы не позволяют обманывать детей, но мне казалось, что, общаясь с маленьким ребёнком, невозможно избежать обмана. Я не видела других возможностей уговорить малыша, например, уйти домой с весёлой прогулки, кроме как посулив ему что-нибудь вкусное или интересное, что ждёт его дома. Не понимала, как можно объяснить ему, что нельзя мусорить на улице, кроме как напугав его, неважно, кем — злой тётенькой, милиционером или каким-нибудь чудищем. То есть не представляла себе, каким образом можно «честно» уговорить его сделать что-либо против его воли, ведь многих объяснений он понять не может — слишком мал для этого. Позже, когда я наблюдала за тем, как рос мой племянник, я видела, что моя сестра — его мать — легко обходится без какого-либо обмана, и меня это удивляло. Однажды я спросила её об этом, на что она ответила: «Знаешь, как-то нет необходимости его обманывать.» Я тогда подумала, что мне вряд ли удалось бы так корректно вести себя с ребёнком. Но когда у меня появились свои дети, я поняла, что это не так уж трудно.

Конечно, иной раз очень хочется вместо долгих объяснений с ребёнком ляпнуть какую-нибудь правдоподобную для него глупость, а вместо успокаивающих разговоров пообещать что-нибудь отрадное для детского сердца. Но лучше устоять перед таким соблазном. Иначе Вы никогда не сможете стать другом своему ребенку. Да и ребенок, глядя на Вас, научится лицемерить; он будет считать такие отношения между людьми приемлемыми.

Общаясь с маленьким ребёнком, нередко приходится прибегать к разного рода тактическим хитростям — например, отвлекать его внимание от какого-нибудь нежелательного объекта, чтобы успокоить, или делать вид, что Вам страшно интересен его рассказ о какой-нибудь игре, хотя на самом деле слушать его скучновато (замечу, что и со взрослыми нам часто приходится вести себя подобным образом). Опытные матери могут припомнить немало таких ситуаций. Но лжи, вранья вполне можно избежать.

Нельзя, что-то запрещая ребенку, говорить о недопустимости подобных поступков, если Вы делаете это сами. Ребенок рано или поздно об этом узнает. Тут действует общее правило: не требуй от других того, чего не хочешь или не можешь делать сам.

В разделе «Дети — наше будущее» я писала о родителях, которые, отвечая на детские вопросы, боятся показать, что они чего-либо не знают, и пытаются создать у ребенка иллюзию своего всеведения. Это тоже вариант если не вранья, то, во всяком случае, лицемерия, и, как я уже писала, такое поведение взрослых неразумно и недальновидно.

Однако как бы искренне ни вели себя взрослые с ребёнком, в его жизни обязательно наступает момент, когда он вдруг осознаёт возможность говорить не то, что есть на самом деле, то есть лгать. Часто эта возможность начинает казаться ему весьма привлекательной, а несколько позже — ещё и выгодной.

Одна моя знакомая рассказывала, что открытием, больше всего потрясшим её в детстве, было то, что она может думать всё, что захочет, и никто об этом ничего не узнает. Конечно, такое открытие любому захочется подтвердить опытным путём, то есть попытаться лгать.

Маленькие дети лгут совсем не из порочности и в большинстве случаев не для какой-то выгоды, а просто чтобы попробовать, как это — говорить не то, что есть на самом деле. Такая ложь до поры до времени не опасна; более того, именно из неё, я думаю, вырастает способность фантазировать. Не всегда имеет смысл такие фантазии одобрять и поощрять, но и делать вывод о лживости маленького фантазёра до поры до времени не стоит. Однако если Вы видите, что ребёнок кого-либо вводит в заблуждение своим вымыслом, может быть и сам этого не желая и не предвидя каких-то дурных последствий, следует всё же его поправить. Надо объяснить ему, почему нельзя обманывать людей; рассказать, какие последствия может иметь его обман; предложить ему представить себя на месте обманутого человека.

Позже появляется ложь уже более осмысленная, более корыстная. Вспомните, например, прекрасный рассказ Драгунского «Тайное становится явным». Или — подобный случай из жизни: одна моя подруга рассказывала, что в детстве, если не хотела есть суп, то улучала момент, когда мама выходила из комнаты, и выливала суп в диван. У них был старый диван, пёстрая обивка которого была довольно грязной и имела множество пятен. Она приподнимала покрышку и лила жидкость прямо на обивку; это было не очень заметно, просто прибавлялось еще одно пятно. Не знаю уж, почему не появлялся запах, видимо, она проделывала это не слишком часто. (В обоих этих случаях виноваты, в общем-то, взрослые: нечего заставлять ребёнка есть то, чего он не хочет.)

Важно дать понять ребёнку, что ложь неприемлема не только потому, что «тайное становится явным». В рассказе Драгунского всё могло кончиться иначе. Если бы не подвернулся под Денискину манку тот гражданин в шляпе или сам Дениска вёл бы себя более осмотрительно, мама, скорее всего, так и считала бы, что послушный сын съел кашу, и они мирно пошли бы в Кремль. В жизни далеко не всегда тайное становится явным, иногда к сожалению, а иногда и к счастью. Главное, что ребёнок должен уяснить — насколько ложь и недоверие портят отношения между людьми и что такие вещи между близкими людьми недопустимы.

Одной из причин детской лжи, как в описанных выше двух случаях, может быть Ваша повышенная требовательность. Например, если Вы слишком сильно ругали или наказали ребенка за разбитую тарелку, то в следующий раз из страха перед наказанием он может попытаться скрыть подобный проступок, спрятав осколки под диван. Этот обман скоро раскроется. При этом на вопрос: «Кто разбил тарелку?» ребёнок, обманывая Вас, может ответить по-разному:

промолчать;

ответить: «не я» или «не знаю»;

ответить, например: «сестра».

Первый вариант — самый невинный. Ребёнок не решается признаться в своём проступке, но и не лжёт; он просто умалчивает, у него не хватает мужества признаться. Ну, а третий вариант, конечно, самый некрасивый: он не просто лжёт, а оговаривает другого человека. Бывает и ещё более отвратительная ситуация: ребёнок видит, что родители ругают и наказывают за его проступок сестру, но молчит. Это тот случай, когда умолчание не лучше прямой лжи. Такое поведение, хоть и выглядит безобразно, но вполне объяснимо. Чем меньше ребёнок, тем оно более простительно. Ребёнок растёт, пробует разные модели поведения, и не удивительно, что совершает при этом какие-то промахи. Нередко бывает, что собственный проступок производит на него весьма гнетущее впечатление, хотя он ещё не знает, что люди называют этот гнёт совестью. Многие взрослые люди могут вспомнить из своего детства подобные эпизоды; они и запомнились именно потому, что послужили уроком. Взрослым тут не стоит ужасаться «испорченности» ребёнка, но и без внимания такие поступки, надеясь только на его совесть, оставлять нельзя. Надо так или иначе дать ему понять, что подобным образом вести себя стыдно. Если он пытается свалить вину на кого-то другого — это уже не один, а целых три проступка: разбитая тарелка, ложь и клевета, и разговор с ним должен касаться всех этих провинностей, особенно второй и третьей.