Яков Фельдман - Педагогика для родителей. Книга для чтения и обсуждения Страница 3

Результатом решения этой проблемы явилась другая основная структура всех обществ Второй волны: массовое обучение. Построенное по фабричной модели, массовое образование включало в себя основы чтения, письма и арифметики, немножко истории и других предметов. Это был «явный учебный план». Однако под ним находился невидимый, или «скрытый учебный план», который был куда более основательным. Он состоял (и все еще состоит в большинстве индустриальных стран) из трех курсов, цель которых – научить пунктуальности, послушанию и выполнению механической, однообразной работы. Работа на производстве требовала людей с проворными, пригодными для поточной линии руками. Она требовала рабочих, которые безоговорочно выполняли бы указания, исходящие от начальства. И она требовала мужчин и женщин, готовых работать до изнеможения на машинах или в конторах, выполняя невероятно скучные, однообразные операции.

Таким образом, с середины XIX в., когда Вторая волна пересекала на своем пути одну страну за другой, происходила последовательная экспансия образования: дети начинают ходить в школу во все более раннем возрасте, учебный год становится все длиннее и длиннее (в Соединенных Штатах его продолжительность в период с 1878 по 1956 г. выросла на 35%), а число лет принудительной учебы в школе неуклонно растет.»

В первой половине ХХ века конвейер действительно представлял собой вершину технической мысли, а школа, построенная по образцу конвейера – вершину подготовки к современному машинному производству.

Но что было верно тогда, сегодня уже не верно.

Наиболее убедительно эту мысль развивает Кен Робинсон (Ken Robinson) в знаменитой анимированной лекции на youtube.com c помощью аниматоров компании RSA Animate (рекомендую).

16. Система образования – бюрократия по Паркинсону

Британский военный историк С.Н.Паркинсон (Cyril Northcote Parkinson, 1909 – 1993) изучал по архивным документам как развивались британские структуры управления военно-морскими силами.

Обнаруженные им закономерности, изложенные со всей мощью британского юмора (первая публикация – 1955, первая большая публикация – 1958) интересуют нас в одном единственном отношении: он впервые в мировой научной литературе доказал тот очевидный факт, что:

бюрократическая система в какой-то момент забывает о задачах, ради которых ее создали. С этого момента она сама себе ставит задачи и решает их, а интересы создателей (и вообще интересы всех внешних групп и персон) успешно игнорирует.

Это верно для любых (достаточно больших) бюрократических систем (любого профиля) во всех (достаточно развитых) странах. Разумеется, это верно и для системы образования в России.

Отклонение реальной российской (государственной) школы от идеала классической классно-урочной системы (не по Коменскому – по Тоффлеру) связано именно с этой бюрократической темой.

У меня нет ни малейшего желания перечислять и/или систематизировать все абсурды, порожденные педагогической бюрократией в современной российской школе. Вообще, от абсурда лучше держаться подальше. По крайней мере, обычному человеку.

17. Российское государство —

Анти-Мидас

На фоне всемирного бюрократического абсурда российское государственная бюрократия представляет особо пикантный случай.

Существует легенда о царе Мидасе, который загадал желание «хочу, чтобы все, к чему я прикоснусь, превращалось в чистое золото» – и желание это исполнилось.

Российское государство обладает свойством, которое я называю «Анти-Мидас»: все к чему оно прикасается, превращается в… ну, вы поняли. Поэтому российские школы – кроме всех вышеперечисленных свойств (передержка, конвейер, бюрократический абсурд) обладают еще – бонус! – свойством «Анти-Мидас» – и пахнут соответственно.

18. Педагогические теории – прошлогодний снег

Есть в истории педагогики несколько имен, которые я уважаю.

Например, Джон Дьюи. Или Мария Монтессори.

Однако из их текстов можно почерпнуть только отдельные понятия и принципы.

Дистанция между этими понятиями-и-принципами и вашей задачей построить образование для своего ребенка, примерно как между учебником сопромата и вашим намерением построить собственный дом.

19. Действующие педагоги – выжившие в джунглях

Человек, попавший в школу учителем, испытывает на себе психологическое давление гораздо большее, чем в большинстве других профессий.

(Могу предположить, что под бОльшим психологическим давлением живут люди всего нескольких профессий, среди которых – шоу-бизнес и большое кино).

Под этим давлением человек деформируется – или вылетает. Я вылетал дважды после двух лет работы. В 1989 году в Москве и в 2011 году в Санкт-Петербурге.

Бессмысленно спрашивать такого «выжившего учителя» о детях. Личность его деформирована необратимо и мнение его будет уже не с позиции общечеловеческой, а с позиции школьной системы. Если же вы не собираетесь становиться частью школьной системы, (а я вам этого ни в коем случае не рекомендую,) то его мнение для вас бесполезно.

20. Образование – питание

(еда как процесс)

Несколько лет тому назад в российских СМИ бушевала дискуссия: можно ли образование (прежде всего школьное) считать услугой, которую государство оказывает населению? Одна группа авторов (назовем их «вульгарные экономисты») утверждала, что да, можно. С точки зрения экономики, школьное образование похоже на бесплатную медицину, общественный транспорт и ЖКХ. Другая группа (назовем их «верующие») категорически возражала. По мнению авторов этой группы, образование занимается душой, духом и прочими тонкими материями, а потому услугой это считать нельзя.

В первой позиции легко узнать позитивизм американского извода, который на бытовом уровне выражается «утиной формулой»: если нечто выглядит как утка, ходит как утка и крякает как утка, значит это утка. Во второй позиции легко узнается Иммануил Кант (1724—1804), утверждавший, что тело человека принадлежит миру явлений и таким образов подвластно науке. А вот душа человека принадлежит миру сущностей и науке неподвластно, – а только религиозному откровению.

Конец ознакомительного фрагмента.