Криминальный гардероб. Особенности девиантного костюма - Джоан Тёрни Страница 39

прайд-параде. Его контекст важен для ощущения свободы, о котором она говорит; нападают на нее, однако, на той же самой улице. Не само место, а способ его использования, превращение его в квир-пространство, позволяет Кларе реализовать синтетическую версию феминности. Само по себе пространство, таким образом, нельзя рассматривать как гетеронормативное или квирное: его смысл зависит от того, какие действия осуществляются в данном конкретном месте и в определенное время. Действия преображают пространство, а пространство способствует действию.

Власть и политика

Как уже говорилось, квир-эстетика не ассоциирована с одним конкретным стилем (например, с бурлескным образом Клары), а определяется политической интенцией, предполагающей противостояние нормативным гендерным дискурсам. Это становится возможным, поскольку квир-эстетика тесно связана с проблемами власти и сопротивления; образы, политика и теория — составляющие широко понимаемой квир-практики:

Если мы хотим совершить антисоциальный поворот в квир-теории, мы должны быть готовы покинуть зону комфорта политического обмена, чтобы усвоить подлинную политическую негативность, ту, что обязуется, на этот раз, не оправдывать ожиданий, создавать беспорядок, слать подальше, быть громкой, неуправляемой, невежливой, провоцировать негодование, давать отпор, говорить во всеуслышание, разрушать, подрывать, шокировать и уничтожать…[311]

Квир по определению ассоциируется с непокорностью и проблематичностью, что тесно связывает его с практикой подрыва власти. Но чтобы негодовать и подвергать сомнению мощные дискурсы, нужен сильный голос, превращающий термины власти и сопротивления из оппозиций в предпосылки. Клара нарушает неписаные кодексы поведения, но мужчины, в свою очередь, нарушают закон; таким образом, поведение Клары оказывается легитимным, а мужчины превращаются в преступников. Так работает серая зона: хотя и мужчины, и Клара нарушают социальные нормы, только мужчины нарушают закон. Клара хорошо знает, что некоторых раздражает ее внешний вид, и тем не менее продолжает одеваться, как ей нравится; в поисках компромисса она меняет не наряд, а маршруты передвижения по городу. Таким образом, она в некотором смысле оказывается ограничена, но в то же время может не поступаться принципами.

Нападение на Макоде

Макоде — известный артист и хозяин клуба в Стокгольме, часто устраивающий необычные мероприятия. Однажды зимним вечером он возвращается домой с вечеринки, одетый в узкие джинсы и расшитую блестками куртку, его длинные дреды искусно уложены на макушке. Неожиданно он слышит, как кто-то выкрикивает непристойности на улице у него за спиной. Почти добравшись до двери дома, он наконец оборачивается и видит стремительно приближающегося человека. Макоде быстро заходит в подъезд, но мужчина, к которому внезапно присоединяется еще один, ранее не замеченный Макоде, очевидно, знает код и следует за ним. Стараясь не терять ни секунды, Макоде едва успевает открыть и захлопнуть за собой дверь в квартиру; мужчины пытаются ее выломать, выкрикивая гомофобные оскорбления и угрозы.

После этой ночи Макоде больше не чувствует себя в безопасности ни в своем костюме, ни в своей квартире. Одежда, которую он носил каждый день, превращается в проблему. Возможно, именно его бросающийся в глаза внешний облик спровоцировал нападавших? Макоде впервые стал жертвой преступления на почве ненависти и был сбит с толку; как понять, не слишком ли узкие джинсы он носит и достаточно ли консервативна его рубашка? Некоторое время после нападения он пытается замаскировать свою гомосексуальность, носит не слишком яркую одежду, избегает посещения квир-заведений. Поскольку на него напали прямо возле дома, это место тоже кажется ему небезопасным, и он обращается к арендодателю с просьбой о переселении.

Объектом нападения был сам Макоде, и инцидент произошел в многоквартирном доме, где он живет; таким образом, проблему представляют его тело и его дом: две вещи, которые лежат в основе всей его деятельности и опыта городской жизни. После нападения они, в некотором смысле, сливаются в единое целое: Макоде пытается избавиться и от того и от другого, сменив внешность и адрес. Место небезопасно, поскольку сама личность Макоде теперь — источник опасности. Только откорректировав облик и покинув место, где произошло нападение, он может снова почувствовать себя в безопасности.

Реакция Макоде подтверждает агентность объектов и демонстрирует, как работает фактиш. Тело Макоде конструируется с помощью контекстуализирующего его локуса, а также артефактов (узких джинсов, сияющих блесток) и манеры двигаться и жестикулировать. Телесный образ складывается из взаимодействия множества различных компонентов; некоторые из них более-менее постоянны, другие мимолетны. Эксцентричный стиль Макоде угрожает его жизни; сочетание одежды и аксессуаров — провоцирующий маркер квир-присутствия. Макоде сам решил так одеваться: именно по его воле вещи соединяются в единый образ. Узкие джинсы, блестки, экстравагантные дреды — все это выразительные маркеры, значение которых считывается всеми тремя участниками инцидента. Мужчины, угрожающие Макоде, интерпретируют его облик как квир и пытаются вынудить носить другую одежду, не ассоциирующуюся столь очевидно с квир-поведением.

На этом примере видно, как столкновение двух противоположных систем ценностей осуществляется на материальном уровне. После нападения Макоде выбирает для себя другой костюм, не такой яркий и привлекающий меньше внимания. Важно помнить, что производство смыслов в процессе взаимодействия объектов — мобильный и непрерывный процесс. Иными словами, квир-стиль постоянно меняется в зависимости от компонентов, из которых он складывается: артефактов, локусов, биологической материи. По словам Латура, «объекты кажутся способными вступать в ассоциации друг с другом и с социальными отношениями лишь мимолетно. И это совершенно нормально, поскольку именно благодаря их гетерогенной активности социальные отношения приобретают столь разнообразные формы и очертания»[312].

Телесные процессы устроены сложно, они менее регулярны и более динамичны, чем простые биологические. Сменив куртку с пайетками на более скромный наряд и переехав в новый дом, Макоде меняет условия конструирования своего телесного образа в городском контексте, что сообщает его квир-стилю новые коннотации. Образ тела зависит от пространственного контекста, поскольку тот его также определяет[313].

Нападение побуждает Макоде переехать в другую часть города, оставив квартиру, теперь ассоциирующуюся с нападением; он поселяется в Сёдермальме, районе, который считается более богемным и дружелюбным к гомосексуалам. Таким образом, инцидент оказывается хронологически протяженным, в него включаются события, происходящие через несколько дней, недель или даже месяцев после нападения. Никакие действия не должны рассматриваться как изолированные друг от друга; нападение повлияло на костюм Макоде, его место жительства, маршруты передвижения по городу. Оно повлияло и на городское пространство как таковое: переезд Макоде из одного района в другой создал пустоту там, где он жил раньше, и сообщил дополнительный смысл локусу, в котором он обитает сейчас. Инцидент не привел к уничтожению или хотя бы сокращению квир-присутствия в городе; он просто перераспределил его составляющие.

Заключение

Квир-материальность, которой посвящена настоящая глава, ассоциирована не с