Юрий Новиков - Беседы о сельском хозяйстве Страница 44

Свойства хищности и всеядности делают биологический вид максимально независимым от капризов климата. Живому существу, которое может есть всех, почти безразлично, какой урожай растений, много или мало зайцев бегает по полям или оленей по лесам. Все случайные колебания численности того или иного биологического вида перекрывают друг друга и затухают у вершины пирамиды, где сидит "хищник из хищников", подобно тому, как волны тайфуна на большом расстоянии от эпицентра превращаются в мелкую рябь. Но так продолжается лишь, пока численность "самого хищного хищника" относительно невелика.

Исследования ученых-экологов показывают, что чем ниже положение биологического вида на трофической пирамиде, тем выше его плотность. В африканских саваннах, не тронутых человеком, наибольшая плотность у растительноядных. Наименьшее число животных на единицу площади характерно для плотоядных; всеядные занимают промежуточное место.

За некоторым порогом плотности всеядного человечества ему угрожает резкое оскудение природы, снижается многообразие (а значит, и устойчивость) окружающей среды, ухудшается ее качество. Единственно возможный, пожалуй, выход - увеличение степени автотрофности, переход к преимущественно растительным продуктам на первой стадии и, возможно, к целиком искусственным, неорганического происхождения, на второй.

Впервые проблему автотрофности человечества поднял замечательный советский естествоиспытатель академик В. Вернадский еще в 20-х годах. Он считал, что избавление от необходимости убивать ради пищи других животных будет означать для людей не только новую, более высокую ступень нравственного совершенства, но и вступление в эпоху неизмеримо огромных возможностей дальнейшего развития и распространения сферы влияния человека на окружающий его мир, сферы, которую В. Вернадский назвал ноосферой сферой разума.

- Мне кажется, что в этой книге вопросов больше, чем ответов.

- Но ведь так же и в жизни!

- Да, однако куда шагать дальше?

- Сейчас мы стоим на пороге новой великой технологической революции в сельском хозяйстве.

- А что за порогом?

В течение многих веков не было на свете другого вида-труда, кроме труда землепашца, который бы в такой степени связывал и закрепощал человека, так ограничивал бы и его материальное благополучие, и духовный мир...

"Вот сейчас из моего окна я вижу: плотно прикрытая снегом земля, тоненькая, в вершок зеленая травка, а от этой тоненькой травинки в полной зависимости мужик... с могучими руками и быстрыми ногами. Травинка может вырасти, а может и пропасть, земля может быть матерью и злой мачехой, что будет, не известно решительно никому..." - писал Г. Успенский.

Когда рабочий стоит у станка, он является звеном технологического процесса, который целиком зависит от других рабочих, от людей вообще и только от них. Результаты его труда - следствие этого технологического процесса и существующих социальных отношений; они ни в малейшей степени не зависят непосредственно ни от того, как светит солнце, ни насколько равномерно выпадают дожди. Землепашца же всегда давил двойной гнет: гнет социальный и власть тоненькой "травинки", власть земли, природы вообще.

Между прочим, эта двойная закабаленность крестьянства наряду с другими причинами не позволила ему сыграть столь решающую роль в истории человечества, какая была суждена пролетариату...

"Какова земля - таков и хлеб" - пословица эта есть у русских и немцев, у поляков и англичан... да, пожалуй, у всех народов, знакомых с плугом. Однако, по мнению крестьянина, земля еще не все. "Верь всходам, когда зерно в закром засыплешь", - считает он.

Отчего? Ну хотя бы оттого, что если "до Ильина дня (то есть до 2 августа) дождь - в закром, а если после - из закрома". И еще из-за десятка-двух причин.

Власть - ведь это как раз и означает неизвестность:

что будет, как и будет ли воюбще. И от этого - закрепощенность мысли, обреченность бесконечно вращаться вокруг одной и той же темы, которая не оставляет человека ни летом, ни зимой. "На Юрья мороз - гречихи воз" это-уж, конечно, суеверие, и тоже от закрепощенности духовной, от страха голодной смерти.

"Мужики суходольские ничего не рассказывали. Да что им и рассказывать-то было! У них даже преданий не существовало. Их могилы безымянны. А жизни так похожи друг на друга, так скудны и бесследны! Ибо плодами трудов и забот их был лишь хлеб, самый настоящий хлеб, что съедается... И подумать только - при Таганке (имя столетнего крестьянина. - Ю. Н.)

прошел один из самых замечательных веков! Сколько было за этот век переворотов, открытий, войн, революций, сколько жило, славилось и умерло великих людей!

А он даже малейшего понятия не и-мел никогда обо всем этом. Целых сто лет видел он только вот эти конопляники да думал о корме для скотины!"

Так писал И. Бунин о русской деревне. Так было.

Шесть десятилетий, отделяющих нас от деревни Успенского и Бунина, в течение которых свершились две великие революции - социалистическая и научно-техническая - неузнаваемо преобразили мир земледельца.

Кончился "идиотизм деревенской жизни", о котором писал когда-то К. Маркс. Причиной конца была Великая Октябрьская социалистическая революция, а средством преобразования деревни - машина.

1 апреля 1921 года В. И. Ленин подписал декрет "О сельскохозяйственном машиностроении". В нем сказано: "Признать сельскохозяйственное машиностроение делом чрезвычайной государственной важности..."

В 1923 году в Москве открылась первая Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. На территории ее финишировали первые советские испытания тракторов, В них участвовали и иностранные фирмы. Частью испытаний был пробег по 1200-километровой трассе Ростовна-Дону - Москва. Участники испытаний вспоминали потом, что, когда транспортная колонна проходила через деревни, старухи крестились: "Антихрист грядет". Первое место на испытаниях занял отечественный трактор Обуховского завода...

Еще через 50 лет наша страна обогнала по производству тракторов ведущую капиталистическую державу мира - США. В наши дни село стало потребителем 100 различных профессий; на него работают тысячи профессиональных училищ, техникумов и вузов, среди жителей деревни не сыщешь неграмотного...

Как отмечалось в докладе Л. Брежнева на июльском (1978 г.) Пленуме ЦК КПСС, партия ставит перед собой задачу "в будущей пятилетке завершить комплексную механизацию возделывания всех важнейших сельскохозяйственных культур и гораздо выше поднять уровень механизации животноводства".

Итак, если вчера мы говорили о "просто механизации", то сегодня говорим о "комплексной механизации"

сельского хозяйства, о его индустриализации. Этот последний этап принципиально новый. От предыдущих его отличает огромная концентрация и специализация производства - особенности чисто промышленные. Еще вчера почти каждый колхоз или совхоз производил всевозможные продукты: от зерна до куриного яйца и яблок. Сегодня универсальные хозяйства вытесняют специализированные - предприятия, производящие только зерно или только фрукты; хозяйства, откармливающие бычков, но не имеющие своих полей, и хозяйства, производящие корма, но не имеющие собственных бычков.

Отрасли сельского хозяйства стали слишком сложными, чтобы можно было заниматься сразу всеми ими... Специализация позволяет поднять производство сельскохозяйственных продуктов еще на одну ступень энергонасыщенности, насыщенности техникой.

Специализация невозможна без кооперации - это старое правило. И, следуя ему, появляются агропромышленные объединения. Это синтез сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности, соединение поля и завода. Это позволяет получать, например, не просто свиней, а свинину - в виде сырых отбивных и готовых к употреблению окороков; не виноград, а вино; одним словом, не сырой продукт, а, по крайней мере, полуфабрикат, который можно отправить в магазин, к потребителю. Тем самым цепь, связывающая наш стол и поле, становится короче, а все звенья ее - не кустарными, а индустриальными.

Сейчас практически любая операция сельскохозяйственного производства либо механизирована, либо может быть в принципе механизированной. Однако техника сама по себе, вне ее применения не существует. Совокупность способов ее применения - это технология, о которой говорилось выше довольно часто и чаще всего в неуважительных тонах...

Несколько тысячелетий назад наши предки охотились на мамонтов, используя каменные топоры, которыми с завидным трудолюбием подрубали сухожилия на ногах гигантов. Сегодня чей-то сосед выходит на перепелок с шестизарядным автоматом. Огромная разница, но в технике, а не в существе взаимоотношений между охотником и его жертвой. И там и здесь сущностью процесса охоты остается типичная технологическая операция - преднамеренное убийство. Чтобы охота перестала быть охотой, понадобилось не изобретение пороха, а изобретение скотоводства. Чтобы традиционное сельское хозяйство отказалось от своей традиционности и превратилось в биопромышленность, нужно не только изобретение новых тракторов и комбайнов, но и другое...