Сердце отдаю детям - Сухомлинский Василий Александрович Страница 49

Чтобы научить ребенка чувствовать, видеть в глазах близкого его духовный мир, воспитателю надо уметь щадить чувства детей, и прежде всего горестные чувства. Нет ничего уродливее в эмоционально-нравственных отношениях взрослого и малыша, чем стремление старшего развеять горестные чувства легкомысленными рассуждениями о том, что ты, мол, дитя, преувеличиваешь свое горе... Надо прежде всего понимать движения детского сердца. Этому невозможно научиться с помощью каких-то специальных приемов. Это дается лишь благодаря высокой эмоционально-нравственной культуре педагога. Какими бы истоками ни питалось детское горе, у него всегда есть что-то общее: грустные, печальные глаза, в которых поражает недетская задумчивость, безучастность, тоска, одиночество. Ребенок, переживающий несчастье, не замечает игр и развлечений товарищей; ничто его не может отвлечь от горестных мыслей. Самая тонкая и доброжелательная помощь маленькому человеку - это разделить его горе, не прикасаясь к глубоко личному, сокровенному. Грубое вмешательство может вызвать озлобленность, а советы не унывать, не отчаиваться, держать себя в руках, если за ними нет подлинно человеческого чувства, воспринимаются детьми как неуместная болтливость... Учить детей чувствовать - это значит прежде всего передавать им свою эмоционально-нравственную культуру. Культура чувств невозможна без глубокого понимания душевного состояния человека. А такое понимание приходит к ребенку тогда, когда он мысленно ставит себя на место того, кто переживает печаль или тревогу. Когда у Сашка заболела бабушка, мальчик стал печальным, задумчивым и в то же время настороженным: скажешь ему что-нибудь - он вздрогнет, как будто бы прикоснулся к больному месту. А однажды я увидел, как его большие черные глаза налились слезами. Дети сказали мне: "Сашко плачет". Было бы наивным ожидать, что ребенок проникнется сочувствием к своему товарищу или взрослому человеку уже потому, что он ребенок. Сопереживанию надо учить-так же вдумчиво, заботливо, осторожно, как учат детей делать первые самостоятельные шаги. Сопереживание - это одна из самых тонких сфер познания, познания мыслями и сердцем. У опытного педагога должно быть могучее средство воспитания сопереживания - слово. Я выбрал минутку, когда Сашка не было в классе, и сказал детям: "Если у человека горе, нельзя выражать удивление. А у Сашка большое горе. У него единственный родной человек-бабушка. Он не помнит мамы. И вот бабушка заболела. Может быть, ее отвезут в больницу-с кем останется мальчик? Представьте себя на его месте, и вы почувствуете, что такое горе. Помните старика, которого мы встретили у дороги? Помните, какие у него были печальные глаза? Вы почувствовали тогда: у старика горе. Почему же вы не замечаете печали в глазах товарища? Вы же видите, что Сашко ужа несколько дней молчаливый, задумчивый. Он в классе, а все мыс" ли-у бабушкиной постели. Если мальчик останется на несколько дней дома, не спешите расспрашивать, почему он не был в школе. Человеку нелегко говорить о своей беде. И вообще, если вы видите, что у человека горе, страдание-не любопытствуйте, а помогайте. Не растравляйте сердечных ран. Если вы знаете, что у кого-нибудь из нас в коллективе случилось несчастье, делайте все так, чтобы ни одно ваше слово, ни один поступок не прибавляли горя. И подумайте еще, чем можно помочь Сашку и его бабушке. Но помощь ваша не должна быть хвастливой: вот, мол, какие мы хорошие - помогаем товарищу. Выставлять напоказ свою доброту - это никуда не годится. Если сердце не говорит вам, что надо помочь другу,- никакая показная доброта не сделает вас добрыми". Сашко пришел в класс, о нем я больше не говорил ни слова, и дети почувствовали, почему я сразу же стал говорить о другом. А на перерыве они стали советоваться, как помочь мальчику и его бабушке. Ребята принесли товарищу яблоки и рыбу- все это было сделано из самых чистых побуждений. Когда бабушку положили в больницу и Сашко стал жить у тети, дети часто ходили к нему. Узнав, что мальчик промок под дождем, заболел и лежит в больнице вместе с бабушкой, они глубоко переживали это горе. В выходной день мы все отправились в больницу. Дети взяли для товарища яблоки и печенье. А Шура принес плитку шоколада, привезенного отцом. Полдня мы ждали, пока все ребята побывали в палате у Сашка. Меня это и радовало и беспокоило. Ведь тут- результат коллективного порыва. Кое-кому из детей хотелось сделать товарищу добро прежде всего для того, чтобы благородный поступок увидели другие. Володя сказал мне, что понесет Сашку в больницу свой подарок - новые коньки, недавно купленные отцом. - А отец разрешает? - спросил я. - Да, разрешает. - Ну, тогда незачем нести в больницу. Ведь Сашко сейчас не может кататься. Понесешь коньки домой, когда Сашко выздоровеет, Володя не подарил коньки товарищу. Душевный порыв оказался очень слабым... Этот случай заставил задуматься над воспитанием душевной доброты, сердечности, отзывчивости. Очень тонкие, сложные это вещи. Как добиться, чтобы маленький человек делал что-то хорошее не в расчете на похвалу и награду, а из чувства потребности в добре? В чем она заключается-потребность в добре, с чего она начинается? Конечно, в воспитании отзывчивости большое значение имеет и коллективный духовный порыв. Но все же сопереживание должно захватывать глубоко личные сферы духовной жизни каждого ребенка. Я стремился к тому, чтобы все мои воспитанники делали благородные поступки - помогали товарищам или вообще другим людям - из внутренних побуждений и переживали глубокое чувство удовлетворения. Наверное, это одна из наиболее трудных вещей в нравственном воспитании: учить человека делать добро и вместе с тем избегать прямолинейных советов: сделай вот так. Как же поступать в практике работы? По-видимому, самое главное-развивать в ребенке внутренние силы, благодаря которым человек не может не делать добра, т. е. учить сопереживать. Но как это делать? Как добиваться того, чтобы дети, увидев горе другого человека, мысленно ставили себя на его место, чтобы яркая мысль пробуждала яркое чувство, чтобы личность маленького ребенка как бы сливалась с личностью человека, в жизни которого страдания, чтобы в человеке, переживающем горе, ребенок видел и чувствовал самого себя? Наши совещания, посвященные самым трудным, сложным сферам духовной жизни и взаимоотношений детей, постепенно превратились в психологический семинар. В нем участвовали уже не только учителя начальных классов, но и воспитатели средних и старших классов. Предметом наших забот стал человек - ребенок, подросток, юноша. На заседаниях психологического семинара мы выступали с докладами и сообщениями о духовном мире конкретного ребенка, об истоках его умственного, нравственного, эмоционального, физического, эстетического развития, о среде, в которой происходило в дошкольные годы и происходит в годы школьного обучения формирование разума, мышления, чувств, воли, характера, убеждений личности. Учителя начальных классов своими докладами как бы готовили воспитателей средних и старших классов к воспитательному воздействию на подростков, юношей и девушек. Все больше утверждалось коллективное педагогическое убеждение: для того чтобы человек, которого мы воспитываем, находился в сфере влияния всего педагогического коллектива, каждый педагог должен глубоко знать, знать до тонкостей индивидуальность каждого ученика. Нам не хватало 2, а иногда и 3 часа для того, чтобы глубоко вникнуть в сложнейшие сферы духовного мира отдельных детей. Так, после моего доклада о личности Коли учителя М. Т. Сыроватко, Е. Е. Коломийченко, В. А. Скочко дополнили мою характеристику очень важными деталями: как преломляется все, что видит ребенок в коллективе, в его эмоциональном мире, другими словами, как он чувствует отношения между людьми, как переживает свои отношения с другими людьми. Мы пришли к очень интересному и, по убеждению коллектива, новому выводу о внутренних духовных побуждениях к добру, о том, как ребенок заставляет сам себя делать добро людям. Чем больше отдавали дети свои духовные силы товарищу, у которого горе, тем более чуткими становились их сердца. В холодный февральский день (ребята учились тогда в 3 классе) ко мне домой прибежали Миша, Коля и Лариса. Они были чем-то встревожены. - Погиб Леня, брат Вани,- сказала Катя.- Отцу принесли телеграмму. Он завтра едет в Казахстан. Что ж теперь делать? Детские глаза умоляли: научите, как нам помочь товарищу? В тот же день стало известно, как произошла трагедия. Леня, 18-летний тракторист, вез сено на животноводческую ферму. В пути его настиг буран. Юноше можно было оставить трактор и пойти в село, расположенное недалеко от дороги, но он не сделал этого, надеясь, что буран окончится и можно будет во время доставить сено на ферму. Но буран усилился, ударил мороз, и Леня замерз в кабине трактора... Несколько дней Ваня не приходил в школу. Дети были опечалены, умолкло щебетанье. Все спрашивали: как помочь товарищу? Кое-кто предлагал пойти домой к Ване. Я посоветовал не делать этого: "У мальчика, его матери, у отца, братьев и сестер большое горе. Мы придем к ним домой, мать увидит нас, вспомнит, как Леня ходил в школу, и ей станет еще труднее. Пойдем к Ване позже, когда материнское сердце переболит немного. А когда мальчик придет в школу, не спрашивайте у него, как погиб брат, об этом тяжело думать и говорить. Будьте внимательны и предупредительны к Ване, ничем не причиняйте ему сердечной боли". Отец Вани, приехав из Казахстана, рассказал мне, что именем его старшего сына названа улица поселка в целинном совхозе. Рассказ отца я повторил детям. В те дни наш класс готовился к поступлению в пионеры. Дети думали над тем, чьи имена будут носить отряд и каждое из трех звеньев. И вот они сами сказали то, чего я ожидал от них: пусть звено, в котором находится Ваня, носит имя его брата - Леонида, погибшего на боевом посту. Мальчик принес эту весть матери. Я посоветовал ребятам: возьмем альбом и каждый из нас пусть нарисует что-нибудь о школе. Конечно, детям хотелось нарисовать то, что связано с Леонидом и его школьными годами. Старшие учащиеся показали нам яблоню, посаженную Леонидом, когда он учился в 3 классе. В физическом кабинете мы нашли модель подъемного крана, сделанную Леонидом и его товарищами. Леонид любил птиц, и в школе жили воспоминания о том, как он вместе со своим звеном сделал маленький домик для голубей. Обо всем этом дети рассказали в альбоме. Я нарисовал портрет Леонида. Альбом преподнесли матери. Для нее этот подарок был бесценным: ее радовало, что школьный коллектив хранит память о сыне. Такой же альбом мы сделали и для пионерского звена, которое будет носить имя Леонида. Очень важно не превращать добрые чувства и добрые дела в показные "мероприятия". Как можно меньше разговоров о сделанном, никакой похвалы за доброту - таких требований надо придерживаться в воспитательной работе. Самое опасное то, что человечные поступки ребенок мысленно ставит себе в заслугу, считает чуть ли не доблестью. Повинна в этом чаще всего бывает школа. Нашел ученик утерянные кем-то 10 копеек, принес в класс, и уже о находке знает весь коллектив. Вспоминается интересный случай, который произошел в одной соседней школе. Принесла девочка в класс находку - 5 копеек, учительница расхвалила ее... И вот на следующий перерыв к учительнице прибежали 3 девочки и один мальчик - все, оказывается, нашли утерянные товарищами деньги - кто копейку, кто две. Ребята ожидали похвалы; учительница, почувствовав неладное, возмутилась... Вот так и приучаются дети отпускать "порции доброты", а если их не хвалят за добрые поступки, у них возникает недовольство.