Гретхен Рубин - Счастлива дома Страница 6

Многие вещи ценны не в силу своей стоимости или престижности, но в силу своего значения.

Скромные браслеты, вещи, сделанные своими руками, потрепанные книги, старые фотографии, коллекции безделушек… (Удивительно, как быстро теряют ценность вещи после смерти их владельцев. Совершенно полезные вещи – одежда, кухонные полотенца или личные бумаги – превращаются в обычный мусор.)

Нам часто хочется отрицать значимость вещей. Мы не хотим выглядеть материалистами. Из-за этого мы часто не уделяем вещам достаточно внимания и времени. А ведь они могут способствовать нашему счастью! Мое имущество сильнейшим образом влияет на атмосферу моего дома. И мои вещи вносят определенный вклад и отражают мою идентичность.

Можно ли быть счастливым, ничего не имея? Можно. Есть ли люди, которые абсолютно счастливы, почти ничего не имея? Есть. Но для большинства, в том числе и для меня, разумно выбранные и приобретенные вещи играют важную роль в ощущении счастья. Все так, но стоит мне зайти в книжный магазин, включить телевизор или раскрыть газету или журнал, как я читаю: «Чем меньше у тебя есть, тем ты счастливее!» Стоило мне заговорить с людьми о счастье в собственном доме, как мне тут же отвечали: «Не стоит так усложнять».

Величайшие мыслители человечества стремились к простоте. Торо говорил: «Наша жизнь чрезмерно перегружена деталями… Простота, простота, простота!» Это стремление к простоте настолько сильно и сложно, что требует собственного определения, подобного понятию wabi sabi (красота несовершенного и непостоянного). Когда я в своем блоге спросила, может ли кто-нибудь сформулировать эту идею, один из читателей предложил мне удивительное слово Waldenlust – «страсть Уолдена». Это стремление может принимать разные формы: мечта о свободе, которую дает отсутствие имущества; ностальгия по прежним, более простым временам; уважение к первобытному, которое кажется более истинным и близким к природе.

Я часто испытывала желание избавиться от тягот собственности – выбросить содержимое ящика или шкафа в мусорную корзину, чтобы избавить себя от головной боли и нудной работы по отделению зерен от плевел. Я часто предпочитала не покупать нечто полезное или красивое, потому что мне не хотелось обременять себя дополнительным имуществом. Много лет назад я как-то подумала, как было бы здорово избавиться от всего – от имущества, отношений, амбиций – и исчезнуть навсегда. Какое мне дело до пуховой перины? Лучше жить с цыганами, свободными от забот. А иногда меня охватывала такая страстная любовь к чему-либо, что мне хотелось уничтожить эту вещь, чтобы избавиться от этой привязанности и страха утраты. (Этот импульс меня настолько поразил, что я даже написала о нем.)

У одного нашего друга «страсть Уолдена» достигла невероятной силы. Он отправился к родителям разобрать 20 коробок, которые хранил у них.

– Страшно сказать, – мрачно признался он, – но мне хотелось, чтобы произошел пожар или наводнение. Тогда все решилось бы само собой. Мне ненавистна была сама мысль о том, что нужно разбираться со всем этим барахлом.

– Почему же ты это сделал?

– Родители достали! Я обещал забрать эти коробки, но они простояли в их доме целый год.

– Если все это тебе в течение года не понадобилось, – пожала плечами я, – может, там не было ничего важного? Если ты хотел, чтобы все это погибло, то, может быть, стоило выбросить эти коробки, не разбирая?

– Нет, – покачал он головой, – я не мог выбросить все это, как бы мне ни хотелось.

Я кивнула. Я понимала, какое влияние на человека оказывают эти большие, пыльные коробки. Есть в них нечто такое, что невозможно выбросить без раздумий.

Я несколько лет разбирала все то, что накопилось в моем доме, но мне так и не удалось полностью освободиться. Лишнее, ненужное имущество вселяло в меня ощущение беспокойства. Вопросы его приобретения, владения, поддержания, хранения и даже утилизации пожирали мою энергию и время.

И все же, несмотря на мое стремление к простоте, я боялась, что оно может оказаться чрезмерным. Конечно, простота – это не просто избавление от ненужного. И все же мое стремление казалось мне опасным. Я не хотела поддаться искушению выбросить больше, чем следовало.

Первый принцип моего «Проекта Счастье» – «быть Гретхен». Чтобы «быть Гретхен», нужно не стремиться обрести те качества, которые воспитывают в себе другие люди. Кто-то стремится экономить, я заставляю себя тратить. Кто-то – больше работать, я – больше отдыхать. Кто-то стремится к простоте, я подавляю это стремление, потому что в моей жизни ее и так чересчур – не дисциплинированной, продуманной простоты, а той, что возникает из-за безразличия и небрежения.

У меня есть страстное желание, с которым мне приходится бороться, – ничего не делать. Если б мне не нужно было ухаживать за Джейми и дочерьми, если б мама не капала мне на мозги, я жила бы в студии с голыми стенами, деревянными ставнями и футоном на полу. Кому-то такая простота может показаться привлекательной и даже достойной восхищения. Но не мне. Для меня это была бы простота одиночества и апатии, а вовсе не простота прекрасной пустоты или добровольной бедности.

Я всегда была такой. После колледжа я поселилась в Вашингтоне с тремя подругами. Через год одна из них сказала: «С тобой интересно жить, Гретхен. Ты ничего не забираешь, но ничего и не добавляешь. После тебя никогда не остается мусора, но ты никогда не приносишь домой что-нибудь сладенькое и не вызываешь электриков». В этих словах была такая правда жизни, что я даже не обиделась.

Я всегда твердила себе: «Будь проще». Однако «все должно быть максимально простым, но не проще того», как говорил Альберт Эйнштейн. Решение купить для школьного вечера Элинор бумажные тарелки и пирожные сделало меня счастливее, но подобный подход не всегда вызывает правильную реакцию. Многое из того, что приносило мне счастье, усложняло мою жизнь. Появление детей. Умение размещать видео на сайте. Поездка на свадьбу за город. В широком смысле слова желание «быть проще» обедняло меня. «Жизнь и без того слишком сурова,  – предостерегал нас Сэмюэль Джонсон, – и нам не стоит делать ее еще суровее».

Я спросила у подруги, что делает ее счастливой.

– Собаки и свежие цветы, – ответила она.

Вот чего никогда не было в моем доме, хотя я прекрасно знаю об их свойствах. Щенок и комнатные растения требуют ухода. Мне никогда не хотелось путешествовать – слишком много хлопот. Я любила развлекаться, но редко делала это – мне не хотелось совершать лишних телодвижений.

В доме мне хотелось простоты, свободы и порядка. Но мне приходилось бороться с желанием выбросить все из холодильника. Мне хотелось, чтобы любимые предметы, обилие запасов и роскошный беспорядок вселяли в меня ощущение свободы и новых возможностей. Мне следовало найти место для старинной жестяной банки для соли, которую я не выбрасывала только потому, что она мне нравилась.

Увлеченность имуществом была не простым вопросом организации, избавления или накопления. Дело было в любви. Почувствовав любовь к своим вещам, я испытывала настоящее счастье. Они обогащали мою жизнь. Но стоило мне их разлюбить, и они превращались в тяжкий груз. Стремление к простоте стимулировалось не обилием любимых вещей, но хаосом бессмысленных предметов (или отношений, или занятий, или чего-то еще). Из-за барахла, которого я не хотела и в котором не нуждалась, мне казалось, что я буду счастливее, имея меньше вещей. Но дело было не в их количестве, а в моей к ним любви. Чем больше у меня было предметов, которыми я не пользовалась, тем хуже я себя ощущала.

Любовь к вещам проявлялась в двух формах.

Во-первых, любовь по привычке: часто чем-то пользуясь – надевая фиолетовое пальто, нося кожаную сумку, просматривая ламинированную схему метро, – я начинала любить этот предмет. С другой стороны, то, что просто «было» – неудобные туфли, которые я никогда не надевала, настольные игры, в которые мы не играли, белый фарфор, который никогда не покидал шкафа, – вселяло в меня чувство вины… Обилие абсолютно бесполезных предметов повергало меня в отчаяние. А ведь было еще то, что сломалось, что стало мало, и то, чем я так и не научилась пользоваться!

Во-вторых, была любовь-память. Каждый раз, когда я проходила мимо полки с поделками моих дочек, мое сердце таяло. Я вспоминала те счастливые дни. Те же чувства вызывали во мне деревянные сувениры, подаренные мамой на новоселье. Эмоциональный заряд, который несли эти предметы, согревал душу.

Чтобы сделать свой дом комфортным и уютным, мне нужно было смирить свое стремление к избавлению. «Пустота еще не означает простоты , – писал Фрэнк Ллойд Райт. – Избавление может быть столь же бессмысленным, как и накопление, и даже в большей степени. Нужно понимать, от чего избавиться, а что оставить. Нужно знать, когда и как действовать. Нужно постигать искусство простоты».