Юрий Новиков - Беседы о сельском хозяйстве Страница 6

Непонятно, конечно, как произойдет предсказанное спасение самой богатой страны мира (население - шесть, производство продукции всех видов - около сорока процентов от мирового). Если за счет голодной смерти указанных негров, то ведь остальным, "вполне благополучным" американцам, она не принесет облегчения: голодающие не ездят в шикарных "фордах" и не засоряют, таким образом, среду. Разве что "заразительным примером"...

Призывы остановить технический прогресс, законсервировать промышленность и вернуться к "естественному" состоянию примитивного земледелия, разумеется, не имели практических последствий. Правда, несколько юродствующих групп хиппи пытались организовать сельскохозяйственные общины на базе сохи и мотыги.

Однако большой необходимости в подобном опыте не было. Дело в том, что и по сей день половина населения мира, занятая в сельском хозяйстве, продолжает ковырять землю сохой и мотыгой и даже представления не имеет ни о ядохимикатах, ни об "экологической бомбе". Самая страшная, постоянная и вполне реальная угроза, висящая над ними от колыбели до гробовой доски, голодная смерть.

Это они-то ведут "экологически правильный образ жизни"?!. Сейчас индийский крестьянин, живущий в обезлесенной местности, вынужден использовать в качестве топлива главным образом сухой коровий помет.

Тем самым он разрушает вековой круговорот веществ:

животные съедают растения, но почва недополучает взамен 300 миллионов тонн "кизяка". Академик С. Шварц писал в связи с этим:

"Можно с уверенностью сказать, что громадные территории, ныне представляющие собой житницу для миллионов людей, неизбежно превратятся в выжженную пустыню - это лишь вопрос времени и не слишком большого".

Что это действительно возможно, показывает пример непрерывно растущей Сахары: к концу века она увеличит свою площадь па 20 процентов. И "виновато"

здесь именно "примитивное" земледелие и скотоводство.

Делегаты от развивающихся стран на Стокгольмской конференции 1972 года единогласно заявили в ответ на предложения остановить индустриализацию и перейти к "органическому" сельскому хозяйству ввиду катастрофического загрязнения среды: "наихудшая форма загрязнения среды - нищета и голод". По убеждению этих делегатов, любой способ промышленного развития, дающий надежду на увеличение производства продуктов питания, уменьшение безработицы, улучшение здоровья людей, наконец, поднятия уровня жилищно-бытовых и культурных условий, оправдывает урон, который будет нанесен окружающей среде.

Прочную основу эта точка зрения получила благодаря примеру планового природопользования в СССР. Последовательное, в течение шестидесяти лет, проведение в жизнь социалистических принципов хозяйствования превратило одну из самых отсталых стран мира в гигантскую промышленную державу. И этот невероятно быстрый процесс индустриализации не повлек за собой столь катастрофического разрушения среды, какое имело место, скажем, в процессе капиталистического развития американского государства.

- Итак, нажать на стоп-кран не удается - это очевидно. Мир будет по-прежнему развиваться "неестественно". Сельское хозяйство будет превращаться в агроиндустрию. К чему это приведет?

- В первую очередь к росту экономического благополучия. А во вторую... Подсчитано, что если к 2000 году развивающиеся страны достигнут современного уровня производства и потребления в странах развитых, то засорение среды возрастет. Хватит ли нам чистой воды, земли и воздуха?

- Вот именно, хватит ли? Как сказал один юморист: ища другие цивилизации, на всякий случай сохраните свою! Так ли уж нужна эта повальная агроиндустриализация? Я читал, что один фермер вырастил картофельный клубень весом в 49 килограммов. Вот была бы вся картошка такой - и никаких хлопот...

- Не все делается так, как в популярной сказке "Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая!" У деда с бабкой всего и хлопот-то было - вытащить означенный плод. В несказочных условиях их значительно больше.

В решении вопроса - "Можно ли вернуться назад к природе?" - наиболее компетентен, вероятно, Т. Хейердал. После окончания колледжа он поставил эксперимент "пересадки в дикость". Подопытными-были он сам и его жена. Прожив некоторое время в условиях каменного века на одном из тихоокеанских островков, они бежали из "обретенного рая". Пришлось оправдываться:

"Нам вовсе не хотелось уезжать. Не х-отелось возвращаться к цивилизации, но нас подгоняла сила, которой было невозможно противостоять. Зов муравейника... Мы чувствовали, и я по сей день чувствую, что п-ервозданную природу можно обрести лишь в одном месте. В своей собственной душе".

Хейердал сделал вывод: "Мы находимся в пути. Назад возвращаться нельзя, но это еще не означает, что любая дорога вперед означает прогресс".

В течение 1200 лет, со II по XIV век нашей эры, Европа испытывала давление со стороны кочевых народов Азии. Гунны и половцы, торки и печенеги, венгры и кыпчаки, татары и монголы волна за волной прорывались со своими бесчисленными стадами в южнорусские степи и далее на запад, в Центральную Европу. Все эти народы шли по коридору между Уралом и. Каспийским морем. Пробитая ими тропа отчетливо видна и по сей день: это волжско-уральские пески.

Был ли выбор у человека прошлого? Что бы изменилось, найдись среди гуннов или монголов некий гений, сумевший предвидеть грядущее опустошение степей?

Разве смог бы он остановить несметные орды, гонимые бескормицей и голодом, алчностью и нуждой?!

Сейчас не нужно быть гением, чтобы предвидеть последствия "нерасчетливого" хозяйствования. Однако большая ли у нас свобода выбора, чем у гуннов?.. Наверное, все-таки да. Но ведь и ответственность неизмеримо большая! Гунны вытоптали одно Поволжье, человечество рискует вытоптать весь мир...

В 1944 году в Мексике был создан Международный центр по улучшению сортов кукурузы и пшеницы. Возглавил его 30-летний американец Н. Борлауг. Перед центром стояла задача: "помочь Мексике помогать себе самой".

В 40-х годах Мексика ввозила более половины потребляемой пшеницы. Урожайность последней, несмотря на орошение, не превышала 8 центнеров с гектара. Почвы были истощены, страна находилась в тисках жесточайшей нужды.

Первые высокоурожайные сорта короткостебельной (карликовой) мексиканской пшеницы, созданные Борлаугом, начали распространяться в 1961 году. Уже в 1964 году мексиканцы сняли по 19,7, в 1969 - 25,9 и в 1971 27,9 центнера пшеницы с гектара. К настоящему времени страна практически полностью обеспечивает себя зерном.

Новые мексиканские сорта и их более поздние индийские и пакистанские производные стали главными катализаторами так называемой "зеленой революции".

Мексика, безусловно, самый яркий пример ее действенности. Несколько хуже пошло дело в Индии и Пакистане. В период 1960-1964 годов здесь собрали в среднем по 8,2 центнера пшеницы с гектара, в 1965-1969 - по 9,8, а в 1970-1971 - по 12,6 центнера. В дальнейшем урожайность стабилизировалась на относительно низком уровне - от 11 до 14 центнеров с гектара.

В 1973 году правительство Индии пришло к выводу, что надежды, возлагавшиеся на "зеленую революцию", преувеличены. Значительный эффект новые сорта принесли только в крупных частных хозяйствах, имеющих возможность использовать лучшую агротехнику и машины. Анализируя причины неудачи, известный американский эколог Г. Одум писал:

"...Многие думают, что большие успехи сельского хозяйства объясняются только умением человека создавать новые генетические варианты... Основанные на опыте высокоразвитых стран рекомендации для развивающихся стран могут иметь успех только в том случае, если они сопровождаются подключением к богатым источникам дополнительной энергии. До трагичного наивны те, кто полагает, что мы можем поднять сельскохозяйственное производство в развивающихся странах, просто послав туда семена и несколько "сельскохозяйственных советников". Культуры, выведенные специально для индустриального сельского хозяйства, требуют дополнительных эффективных затрат, на которые они рассчитаны!"

Репку-рекордистку ни вырастить, ни выдернуть методами сказочного деда никак невозможно!

Успех Борлауга (заслуженно отмеченный в 1970 году Нобелевской премией) явился следствием 20-летнего отбора гибридных сортов пшеницы на лучшее усвоение азота искусственных удобрений. В результате удалось вывести сорт, способный поглощать до 130 килограммов азота на гектаре площади. Обычные сорта поглощают не более 45 килограммов, при этом колосья тяжелеют до такой степени, что стебли не могут их выдержать и ложатся на землю (полегают).

Возросшая устойчивость по отношению к удобрениям в сочетании с меньшим сроком созревания (120 дней против обычных 150-180) делает новые гибриды в 2-3 раза продуктивнее, конечно, при условии, что у них будет вдосталь воды и пищи и не будет неприятностей с вредными насекомыми. Именно эти оговорки и объясняют неполноту победы "зеленой революции".