Военно-морские, охотничьи и рыбацкие истории. Серьёзно и смешно, всегда с любовью. Книга 1 - Филиппов Игорь Страница 2

Как разделить банку сгущёнки на четверых

Ну, значит, пришли мы в класс, да и сели за столы. Кто куда хотел. Мне досталось место слева у окна, вместе с тамбовским парнем Витькой Р. Погоревал я слегка, что не достался мне последний стол – Камчатка, так любимая мною в школе, и только потом – когда начались занятия – я сообразил, как мне повезло: на нижней поверхности подоконника можно было писать любые шпаргалки!

Шпаргалки по физике, написанные на подоконнике, никто не заметит! Игорь Филиппов и Анатолий Коробков

Разобравшись с местами, мы скучковались в группы по интересам. Кого-то объединила музыка, кого-то – радиотехника, кого-то – спорт. Так случилось, что наша четвёрка и в классе оказалась вместе. Для завязки знакомства мы рассказывали друг другу разные байки-истории. Особенно интересно было слушать туркмено-армянскую экзотику Баграта.

Так шло время, приближался обед. В вечно голодных молодых желудках слегка урчало. Самый голодный – питон Мишка. Всегда. Внешне это высокий симпатичный юноша, на всегда расслабленной фигуре которого выделялась изящная голова со смуглым лицом. Губы Михаила немного свысока кривились в эдакой питонской ухмылке: мол, я знаю такое, чего вы и знать-то не можете. Однако товарищем он оказался верным, что в дальнейшем подтвердилось неоднократно.

И вот этот Мишка вдруг достаёт из кармана… банку сгущёнки! И предлагает «распить» её на четверых. Тут же запасливый Баграт протягивает ему складной нож, предварительно раскрыв специальную открывашку для банок. Но Валерка останавливает это самое открывание, опасаясь, что если мы будем просто отпивать из банки, то кто-нибудь обязательно увлечётся (тут Валерка почему-то посмотрел на Мишку), и тогда последнему глотающему нечего и пить будет. Мы задумываемся. Да… задачка… Для начала, чтобы просто время не терять, бросаем на морского, разыграв очерёдность. Первому выпадает пить Баграту, потом Мишке, потом мне, а последнему – Валерке. Но как же быть дальше?… Через десять минут раздумья тот же Мишка выдаёт питонский секрет справедливой делёжки: банку с помощью линейки и карандаша надо разделить по высоте на 4 части, затем проколоть ножом дырку в верхней отмеченной точке. Такую же дырку следует проколоть на верху банки, чтобы воздух входил сверху и заполнял освободившееся от убывающего молока место. Банку предварительно ставят на край стола, и первый тянет сгущёнку из верхнего отверстия до тех пор, пока сладкая жидкость не заканчивается, опустившись до нижнего края отверстия. Затем прокалывают следующее отверстие для второго участника, ну, и так далее. А Валерке – как последнему пьющему, банку не надо будет прокалывать – он может пить из любого отверстия. Даже может открыть банку полностью и вылизать, если, конечно, длина языка позволит. Здорово! Ай да Мишка-питон!

Делим банку. Вся четвёрка наблюдает за честностью делёжки. Пора прокалывать. И тут Баграт заявляет, что всё неправильно. Что такое?! Баграт объясняет, что в банках сгущёнки всегда есть воздушная прослойка, то есть молоко не заполняет банку доверху. И поэтому надо верхнюю отметку делать ниже. Мы соглашаемся, и теперь уже задумываемся, сколько же миллиметров занимает воздух в банке. В конце концов, отмечаем миллиметров пять, и уже от этой новой отметки снова размечаем банку на четверых.

Далее всё происходит по питонскому рецепту: после разметки прокалывем, по очереди выпиваем. И только потом, после большого количества распитых совместно банок, мы догадываемся, что восточный человек нас слегка надувает, так как никакой воздушной прослойки ни в одной банке не бывает. Хитрюга Баграт в каждой банке выпивает лишних полсантиметра, как бы нехотя заявляя: «Ну, давайте, я начну, что ли!»

Как вырастали грибы на бескозырках

До присяги ленточки на бескозырках носили только те курсанты, которые раньше уже приняли присягу. Таких в роте было человек пятнадцать: бывшие питоны и кадеты, а также ребята, послужившие на Флоте и в Армии. В нашей четвёрке это были Мишка и я. Мишка принял присягу в день торжественного выпуска из Питонии (так питоны называли Нахимовское училище), а я – служа в Армии. Да и подстрижены мы с Мишкой были под полубокс. За спиной Валерки и Баграта ленточки пока не вились, а причёсок у них вообще не было – головы шариками, под ноль.

Ещё в первый день после зачисления курсантами, вместе со всем обмундированием нам выдают и бескозырки. Летние и весенне-осенние. То есть белые и чёрные. Те, которые летние, полагалось носить с белыми чехлами. К чехлам положены пружины, растягивающие чехлы так, чтобы они были гладкими и идеально круглыми, ну, как будто стол. Мы сразу же натягиваем чехлы на пружины, а потом чехлы на бески (беска – сокращённое название бескозырки). И подбегаем к зеркалам любоваться. Но тут выясняется, что любоваться-то нам и не на что. Потому, как не умеем мы носить эти самые бески так, как надо, то есть с флотской лихостью. Ну, так, как носят бывшие матросы. И как носят все питоны, и Мишка Титов, конечно. А надо было, одевая беску, звёздочку располагать точно посередине курсантского лба, ориентируясь при помощи ладони, приставленной вертикально по линии носа. Потом чуть скосить головной убор набекрень. Но теперь уже в ту сторону, куда сам хозяин бески имел склонность: кто к правому уху, кто – к левому. А можно и вообще не скашивать, а надвигать на лоб. Мы быстро овладеваем этой премудростью под управлением бывалых служак, однако очень смешно смотреть на некоторых новичков. Красуясь в правильно – как им кажется – одетых бескозырках, они не замечают своих оттопыренных ушей, иногда очень внушительных размеров. Ещё смешнее выглядят те ребята, у которых уши оттопыриваются по-разному. А Мишка Л., самый маленький курсант в нашей роте, тут же начинает показывать всем, как он лихо умеет шевелить оттопыренными ушами. Представьте себе маленького человечка с огромной бескозыркой на голове, похожей на кривой аэродром, да ещё и шевелящего оттопыренными ушами!

Но тут мы замечаем, что некоторые служивые что-то такое сотворяют с бескозырками, что последние становятся потрясающе красивыми. И соблазнительными. Их бескозырки приобретают форму гриба. И сразу становятся похожими на бескозырки времён войны или революции. Мы – кто не умел – просяще облизываемся. Наш Мишка Т. снисходительно, но практически объясняет, как надо изменить конфигурацию бесок. И вот что оказывается. Сняв чехол, надо вытащить пружину. Вывернуть чехол и ножницами срезать лишний материал со шва, чтобы шов – когда оденешь чехол на пружину – не проступал буграми. Потом, слегка укоротив пружину, снова вставить её в обязательно мокрый и слегка подсинённый чехол, но уже не над швом, а под него. Далее надеть чехол на бескозырку. Затем самое последнее: взять какой-нибудь подходящий лист жестковатой бумаги – можно цветное фото из журнала – и вставить в беску так, чтобы этот лист, обрезанный вкруговую, слегка выпирал чехол в форме гриба. Потом отложить готовое изделие на просушку. Когда чехол высохнет, тогда бескозырка станет тем самым красивым головным убором, который и полагается носить настоящим морским волкам, каковыми мы себя уже помаленьку начинали ощущать.

Ну и завертелась переделка… У многих получалось хорошо, а вот у некоторых плохо, и тогда беска выглядела как старый сморщенный и раскисший подберёзовик, который на родине моего отца – в Тверской губернии (Калининской области) – называли обабком. Это случилось с теми ребятами, которые слишком укоротили пружины. А ещё были неудачники, взрезавшие швы, их чехлы вообще распались.

И тут вдруг появляется наш командир роты – кап-лей (капитан-лейтенант) Коля Мотыжов, который видит наши старания. Мгновенно построив роту в разнокалиберных головных уборах и в «обабках», Коля начинает метать глазами молнии и произносить нехорошие военно-морские слова. По поводу наших переделок. Приказывает привести всё в исходное состояние и даёт нам на это полчаса. После роспуска строя мы бежим исполнять приказание, но не у всех это оказывается лёгким делом. Высохшие грибообразные чехлы нипочём не хотят выглядеть натянутыми аэродромами, к тому же они и не могут натягиваться по причине укороченных пружин. Короче говоря, за полчаса, снова намочив чехлы, мы кое-как приводим себя в порядок. Успокоенный командир Коля, снова построив и осмотрев нас, показывает кулак и исчезает в неизвестных пока для нас училищных шхерах.