Крымские охотничьи рассказы - Грачев Владимир Страница 5

Но и через пятнадцать, и через двадцать минут Арна не появилась. К тому времени Лёшка уже обсвистелся в свой свисток, призывая Арну вернуться, и обойдя вокруг несколько окрестных домов-девятиэтажек.

Нигде её не было. И под подъездом, как это иногда бывало, когда Арна ненадолго отлучалась и прибегала к дому самостоятельно, её тоже не было!

Лёшка посмотрел на часы – пора было уже ехать на работу. Сегодня предстояли какие-то очередные выездные съёмки. Но Арны-то не было, её надо было искать. А где? Однажды, лет шесть тому назад, подобное уже случалось. Когда Лёшка был в недолгой командировке, его старенькая мама вывела тогда ещё молодую и неопытную Арну, на прогулку. А та взяла да и умчалась в неизвестном направлении. Но вечером, голодная и грязнющая, нагулявшись по микрорайону, самостоятельно вернулась обратно.

Глубоко вздохнув от огорчения, Лёшка достал мобильник из кармана и позвонил на работу:

– Не ждите меня сегодня. Собака пропала, буду искать, – сообщил он коллегам.

Ещё раз, безрезультатно обойдя ближайшие и дальние дворы и убедившись, что Арны там нет, Лёшка вернулся домой, взял ружьё и несколько патронов, и вышел на улицу. Улица, на которой стоял его дом, когда-то, еще лет десять назад, была окраиной города. Здесь заканчивался жилмассив микрорайона, и начинался рукотворный сосняк, высаженный еще в начале шестидесятых годов прошлого столетия. Сосны со временем выросли, в них поселились белки, зайцы, лесные голуби. Жители района любили свой сосняк – по нему были нахожены целые пешеходные дорожки, по которым любили гулять и молодые мамы с колясками, и молодёжь, устроившая в нём несколько бадминтонных площадок, и собаководы со своими питомцами. Но город разрастался, и сосняк, со временем, оказался «зажатым» между старыми строениями и вновь построенными частными домами. В нём-то Лёшка и гулял почти каждый день со Арной.

Вот и сейчас, подумав о том, что может быть она забежала за какой-нибудь своей «собачьей подружкой», туда он и направился. Углубившись во внутрь массива, и не прекращая при этом призывно свистеть в знакомый Арне свисток, он ещё с полчаса безрезультатно ходил по лесу. Отчаявшись, расчехлил ружьё и несколько раз, вопреки всем правилам (ведь он был практически в парке), выстрелил в воздух. Он надеялся, что Арна, если она где-то рядом, услышав выстрелы из знакомого оружия, прибежит на их звук. Но всё было напрасно. Арна не прибежала! Не прибежала она и вечером, и на следующий день – тоже. А все поиски по окрестностям оказались напрасными.

Вечером Лёшка напился. Он расстроился так, как, наверное, ещё ни разу в жизни не расстраивался. Без Арны квартира опустела. В ней стало пусто и, по-настоящему, одиноко. Никто не крутился рядом, преданно заглядывая в глаза, выпрашивая ещё что-нибудь вкусненькое. Некому было вечером плюхнуться в ноги на Лёшкину холостяцкую постель, согревая её своим тридцативосьмиградусным телом! Некого было утром кормить и вести на прогулку! Не с кем было ехать на охоту (а ведь сезон ещё не закончился)!

Лёшка затосковал! Водка не помогала – наоборот, с мучительной ясностью вспоминались все лучшие эпизоды их совместной жизни. А вспомнить было что! Сколь замечательных охот было позади! Сколько радости было в их общении!

Последние несколько лет Лёшка, не имея своего автомобиля, приохотил к поездкам в поле своего соседа по подъезду, который, как казалось вначале, был неплохим мужиком. Звали его Олег, и был у него «джип отечественного разлива» под названием «Нива». Олег этот оказался парнем не простым – депутатом какого-то районного совета, выходцем из западных областей Украины, переехавшим жить в Крым после того, как он женился на местной девушке. И держал он в селе, расположенном недалеко от города, рядом с домиком, который он выгодно купил по случаю, довольно большую пасеку. Лёшка и познакомился с ним, покупая у него вкуснейший мёд. Весь предыдущий охотничий сезон Олег возил Лёшку и компанию его близких друзей-охотников – Влада и Андрея, в поле. И у Лёшки, и у Влада к тому времени было уже несколько зарегистрированных ружей и иногда, то один, то другой, брали их для Олега, которому охота тоже страстно нравилась. И, когда поблизости не было никого постороннего, он с удовольствием принимал в ней самое азартное участие. В первое время он казался всем «рубахой-парнем» – веселый, ответственный – никогда не опаздывал, когда куда-либо ехали, не пьющий (кстати, это одно из качеств любого пчеловода, пчёлы на дух не переносят алкоголь), прекрасный эрудированный собеседник. Казалось бы, что ещё надо для общения с человеком на природе?

Через год Олег тоже стал официальным охотником. Купил хорошее ружьё и продолжал охотиться с Лёшкой и компанией уже на законных основаниях. Но была в нём одна черта характера, которая выявилась уже в процессе дальнейшего с ним общения. И эта черта полностью перечеркнула все его достоинства – он оказался жадным. Причём, выявилось это далеко не сразу. Всё началось с мелочей. Все члены небольшого коллектива сбрасывались на бензин для поездок. Километраж поездок легко было просчитать и «вычислить», сколько же денег надо потратить на топливо. Олег, пользуясь своим привилегированным положением хозяина машины, со временем перестал стесняться и начал «драть по три шкуры» со своих компаньонов, явно раза в полтора завышая истинную стоимость поездок. Ну, да с этим можно было бы и смириться! Смириться можно было даже и с тем, что он никогда не брал с собой продукты для дневного перекуса и всегда «падал на хвост» остальным. Но когда, как-то глубокой осенью, он просто-напросто украл подбитого Владом зайца, скрытно подобрав его и спрятав в траву от друзей, а потом, втихую, перенеся в машину и «закопав» среди вещей, терпение небольшой компании лопнуло. Олег был отлучен от коллектива и послан подальше. Но Лёшкиным соседом, тем не менее, он оставался, продолжая ездить на своей «Ниве» и не здороваясь больше с Лёшкой при случайных встречах у подъезда.

Никто из Лёшкиной компании, ни Влад, ни Андрей, не знали, с кем он и где продолжает охотиться. Да и желания с ним общаться больше ни у кого не было. Но Олег не забыл обиды и не простил, в первую очередь, Лёшке своего позора, когда в ту злополучную охоту, заяц был обнаружен Арной, полезшей в Олегов рюкзак, и уронен случайно ею на землю.

Жадность и мстительность – эти два отвратительные качества человеческой натуры всегда были рядом, как бы дополняя одно другое. Есть и еще одно, которое неотделимо от первых двух – трусость. Но в нашей повседневной жизни это третье качество проявляется довольно редко и только при определенных обстоятельствах. А вот первые два, к сожалению, встречаются часто. Этому всячески способствуют нынешние нравы и уклад жизни современных новоявленных собственников, ещё недавно тщательно изучавших Устав ВЛКСМ и КПСС, а ныне занимающихся безоглядным и безудержным накопительством и стяжательством.

Вспомнив о своём «соседе», Лёшка понял, что исчезновение Арны – не случайно. Машины Олега под подъездом не было, хотя когда они выходили с ней гулять, она ещё стояла. А машину эту Арна прекрасно знала, как и её водителя – ещё бы, столько лет вместе ездить на самое прекрасное для собаки дело – охоту! От осознания содеянного Олегом у Лёшки, от нахлынувшей боли и огорчения, внезапно закружилась голова, ноги стали ватными и непослушными, а грудь как будто бы сдавило железным обручем. Он с трудом, непослушными пальцами, набрал номер телефона своей знакомой, с которой его связывали в последнее время не только рабочие отношения, и невнятно (почему-то язык стал ватным и почти не слушался), глухо попросил её:

– Анечка, приезжай, если сможешь быстрее! Мне совсем-совсем плохо…– и выронил трубку.

Очнулся он уже в реанимационной палате местной городской больницы.

Глава 4

Арна, не оглядываясь, бежала в сторону далеких городских огней. Было холодно. Её короткая шерсть совершенно не защищала от мороза. Она бежала через большое, заросшее сорняками поле, потом – через какие-то заброшенные строения промзоны, через железнодорожную станцию, забитую дурно пахнущими нефтью и бензином цистернами. Она бежала к теплу и к пище, которой так не хватало ей в последние недели её бродячей жизни. По дороге её обгавкала какая-то стая местных дворняжек, ревностно охраняющих свою территорию от чужих. Но Арна не обратила на них особого внимания, увидев на краю города знакомые очертания пятиэтажек, так напоминающие ей о её родном доме, в котором она провела всю свою собачью жизнь.