Дебра Оливье - О чем молчат француженки Страница 18

Давайте вспомним ставший классическим фильм Клода Лелуша «Мужчина и женщина», 1966 г. Герои – мужчина Жан-Луис и женщина Анна – недавно овдовели. Они встречаются в школе, которую посещают их дети. Анна пропускает свой поезд и просит Жан-Луиса ее подвезти. Между ними возникает влечение. Присутствие смерти делает это чувство еще более острым. Ощущение смерти лишь распаляет страсть. Они путешествуют, мечтают и не стремятся формально закрепить свою связь. Смерть подталкивает на риск, и вывод картины заключается в том, что отсутствие эмоциональных рисков равнозначно смерти.

«Француженки понимают, что время не бесконечно и удовольствие не любит ждать».

Если француженки живут с пониманием того, что отведенное им время не бесконечно, а удовольствие мимолетно и надо жить сейчас, то мы, англосаксы, слишком сосредоточены на будущем и упускаем момент настоящего. Во многом это объясняется тем, что мы боимся будущего, поэтому постоянно готовимся к нему и планируем каждый шаг. Можно бесконечно долго говорить о причинах наших страхов (а также о нашем потреблении многочисленных и весьма сомнительных препаратов для того, чтобы с этими страхами бороться), но в контексте этой книги мы не будем развивать эту дискуссию. Иногда я не могу взять в голову, почему в нашей стране, которую, в отличие от других стран, обходили войны и катаклизмы, сложилась атмосфера страха и перманентного ожидания конца света. Мы видим опасность во всем: в еде, в плавательных бассейнах, в городских парках и в отношениях с другими людьми. После возвращения в Штаты я начала получать в свой электронный почтовый ящик массовые рассылки, в которых пишут в буквальном смысле страсти-мордасти. Меня регулярно предупреждают и дают советы о том, как избежать похищения во время прогулок в общественных местах, как найти и обезвредить насильников в моем районе, избежать изнасилования во время свидания, выжить во время землетрясения, кардинально улучшить мою половую жизнь, избежать финансового краха, а также кражи моих личных данных и ПИН-кода кредитных карт, не заболеть во время массовых эпидемий и отравлений болезнетворными микроорганизмами. Сегодня я получила два е-мейл сообщения: о том, как можно отравиться блинной мукой, и сообщение следующего содержания:

«Тема: инфаркт у женщин

Это просто удивительно. Недавно от инфаркта умерла моя невестка. Она сказала, что чувствует себя неважно, у нее болит спина, и легла в кровать с согревающим компрессом. Через некоторое время к ней подошел ее муж и обнаружил, что она не дышит. Реанимация оказалась бессильной. Это должны знать все женщины. Пожалуйста, перешлите тем, кого вы любите и кто вам дорог».

Скажите, что мне делать с этой информацией? Как себя вести? Бояться того, что я почувствую себя неважно, прилягу и умру?

В Америке саму жизнь то и дело стремятся показать смертельно опасной.

Во Франции, где действительно происходили страшные вещи: войны и революции с огромным числом человеческих жертв, смены правительств, и где в определенные моменты истории жизнь была весьма сложной, французы гораздо более laissez-faire[73] по поводу жизни. Есть французская пословица: «Тот, кто боится, умрет от страха». Французы зачастую игнорируют предостережения и идут на риски, которых смертельно боятся англосаксы и против которых строят свои бесконечные правила. Действительно, в жизни случаются неприятные моменты. Любовь может закончиться расставанием. Писательница Кристина Неринг писала о том, что стремление к эмоциональной безопасности привело к созданию «культуры латексной любви». Мы стремимся к любви, но не хотим ранить свои чувства. Пора понять, что мы, по сути, не в состоянии контролировать все на свете. Неринг пишет:

«Идею безопасного секса можно понять, но вот идею безопасной любви нельзя».

Понимание того, что человеческая жизнь рано или поздно подойдет к концу, а происходит она именно сейчас, оказало серьезное влияние на мировоззрение француженок. Они с большим, чем мы, спокойствием воспринимают не только эмоциональные риски, но и опасности, угрожающие самой жизни. Я помню, что когда в середине 90-х в парижском метро взрывались бомбы[74], парижане, включая мою подругу Надин, продолжали упорно пользоваться этим видом общественного транспорта. Надин рассказывала: «Мы можем умереть в любую секунду. Мы не знаем, когда наша жизнь может закончиться. Но я же не могу сказать себе, что из-за этого надо перестать жить». И Надин продолжала ездить на метро в мини-юбке размером с крупную почтовую марку. Я тогда несколько недель не заходила в метро, а когда наконец зашла, то мечтала о том, чтобы на мне был бронежилет.

Этот случай напомнил мне о другой «бомбе», разорвавшейся в гуще одиноких американок.

Лет двадцать назад журнал Newsweek опубликовал статистику, гласившую, что у среднестатистической сорокалетней одинокой американки «больше шансов быть убитой террористами, чем выйти замуж».

Целое поколение одиноких женщин с удвоенными усилиями продолжили поиски мужей и любовников.

(Одна небольшая публикация в Newsweek – и гигантский финансовый скачок для индустрии знакомств[75].) Спустя двадцать лет Newsweek признал, что напечатанная информация была ложной, но тут же выдал новую информацию, сильно озадачившую миллионы людей, занятых судебными разбирательствами своих разводов и посещающих психотерапевтов. По сообщениям Newsweek, новой тенденцией стали неожиданно «счастливые вторые браки». Журнал цитировал даму, сказавшую: «Я замужем за прекрасным мужчиной, я от него без ума, и быть счастливо замужней гораздо лучше, чем счастливо одинокой и независимой».

О чем все это?

Если бы французские СМИ вывалили на француженку подобную информацию, она бы проигнорировала ее со свойственным ей чувством юмора и реализма и сказала, что, к счастью, не живет в ситуации таких резких контрастов. Как ни крути: будь то минимальные шансы на замужество или недосягаемо счастливый второй брак, все это способно не упростить, а только усложнить поиски потенциального партнера.

К чему такое нагнетание тревоги? Зачем весь этот экстрим? Почему простые вопросы делают такими сложными?

Главный редактор французского ELLE Валери́ Торанья́н писала в колонке «Слово редактора» в номере, посвященном 60-летию журнала, о реализме и романтике своих соотечественниц: «Нет ничего, данного навечно… Если есть взлеты, значит, случаются и падения… Не сдавайтесь. Женщина всегда танцует между реальностью и мечтой. Наши мечты и десятисантиметровые каблуки помогают нам увидеть мир другими глазами. Все меняется, случаются катастрофы, потом приходят хорошие новости. Это нормально, это – жизнь».

C’est la vie! Que sera, sera[76].

Вы, возможно, помните песню в исполнении Дорис Дэй:

When I was just a little girlI asked my motherWhat will I be?Will I be pretty?Will I be rich?Here’s what she said to me:Que sera, sera.Whatever will be, will be.The future’s not ours to see.Que sera, sera.What will be, will be.

Когда я была маленькой девочкой,Я спросила маму,Кем я стану?Буду ли я красивой?Буду ли я богатой?И мама ответила:Que sera, sera.Будь то, что будет.Мы не можем знать, что нас ждет впереди.Que sera, sera.Пусть будет, что будет!

Кто бы мог подумать, что Дорис Дэй окажется экзистенциалистом. Эта песня прозвучала в кинофильме Альфреда Хичкока «Человек, который слишком много знал», и ее слова, можно сказать, ода фатализму француженок в вопросе любви и секса. Лучше всего воспользоваться тем, что дает жизнь, а не готовиться к тому, что ждет нас в будущем, и пусть будет то, что будет. Мы не можем знать, что нас ждет впереди. Que sera, sera.

Все это подвело нас к некоторому необходимому в данной ситуации отклонению от темы. Раньше я всегда поражалась тому, что дамские сумочки француженок такие маленькие. Точно так же, как и шарф, сумочки свидетельствовали об умении француженок обходиться в этой жизни минимумом. С детства меня учили тому, что женская сумочка должна быть в первую очередь практичной, поэтому в своей я носила все необходимое для сухих губ, потрескавшейся кожи рук, заусенцев, средства против укусов насекомых, бандитов с большой дороги, порезов, прически, запаха изо рта, плохой погоды и плохой кармы. После того как у меня появились дети, содержимое моей сумочки резко увеличилось. В моей сумочке были средства от чего угодно. В конце концов я поняла, что ношу с собой кучу бесполезных вещей. Содержимое моей сумочки свидетельствовало о том, что я, как пионер, ко всему готова. Француженки понимают, что, если ты не хочешь пропустить жизнь, невозможно подготовиться ко всему, что может в ней произойти. Кроме того, француженкам не свойственна обеспокоенность тем, что надо подготовиться и все на свете контролировать, ведь подготовка к будущему мешает наслаждаться моментом настоящего.