Дебра Оливье - О чем молчат француженки Страница 25

Что бы вы выбрали на месте Эммы: жизнь с идиотами или вечную мораль синего неба и окружающей природы?

Эмма начинает жить двумя параллельными жизнями: скучным домашним бытом и сладким соблазном.

Она вступает «в прекрасный мир страсти, экстаза и радости», но читатель начинает подозревать, что ее похождения могут плохо закончиться. Образ Эммы актуален в наше время потому, что все мы, точно так же, как и она, живем в мире, где есть две морали, и постоянно боремся с соблазном.

Эдит Уортон пишет, что любовь «является слишком серьезным доводом для того, чтобы на ее основе все мальчики и девочки вступали в брак, но в отношениях между двумя взрослыми людьми, завязавшими узы (а, по мнению многих французов, однажды завязанные супружеские узы уже не развязать), любовь на стороне допустима, если любовники ведут себя скрытно и не афишируют свои отношения. Такая ситуация встречается часто во всех пуританских обществах».

Симона де Бовуар однажды заметила, что «не стоит винить идеализм в провале института брака. Проблема в том, что в самом институте брака заложены недостатки». Не будем утверждать, что Симона де Бовуар была примером семейного послушания и кротости, но как настоящая француженка она не позволяла морали общества ущемлять свою свободу. Чем сильнее стараться отнять свободу у французов, тем вероятнее они начнут громко против этого протестовать, потому что они не любят никаких посягательств на свою свободу (а из всех государственных институтов приемлют только те, которые отстаивают и гарантируют их гражданские свободы).

Поскольку француженки не строят иллюзий относительно экзальтированных образцов счастья, они не стремятся жить в соответствии с экзальтированными стандартами морали. Коллективный многовековой опыт народа свидетельствует о том, что оба эти стандарта бессмысленны. Проблема любых идеалов в том, что они далеко не идеальны. Точно с такой же проблемой мы сталкиваемся в вопросе счастья. Сложно постоянно оставаться счастливым. Реальность, как сорняк, проникает в щели счастья и расшатывает его.

Англосаксам нередко бросаются в глаза некоторые жизненные аспекты, где француженки кажутся идеальными. Это, например, идеальная сервировка стола, идеальное чувство стиля и идеальное отношение к приему пищи (отсюда следует l’art de table – искусство приготовления блюд и сервировки стола, а также l’art de vivre – искусство жить). Если в какой-либо области жизни француженок возникает неидеальная ситуация, они, в отличие от англосаксов, не торопятся ее исправлять. Француженки понимают, что недостатки – часть человеческой природы и окружающего нас мира, поэтому надо стараться получать удовольствие и от них.

Некрасивая красавица

«Надо избавиться от одной плохой черты – придавать значение тому, что о вас думают окружающие».

«Американки очень мало о себе знают.

Они стараются, чтобы все было сделано правильно.

На самом деле надо быть самим собой.

Но для этого стоит понять, кем же ты являешься на самом деле».

Француженки в целом прекрасно осознают, кто они такие. Они настолько уверены в себе, что им зачастую совершенно наплевать, что о них думают окружающие. И этот настрой француженок добавляет им что-то неуловимо привлекательное. Француженок не очень волнует вопрос о том, правы они или нет. Главное – с раннего детства в них заложена установка, что они не обязаны нравиться другим. В романе Стивена Кларка «Год в дерьме» герой-британец испытывает сложности с француженками. Кларк пишет: «Париж помог мне понять один важный урок – я осознал, что не обязан нравиться другим. Быть всем по душе – это чисто английское стремление. Следует показать людям, что вам совершенно все равно, что они о вас думают. Только в этом случае ты получишь, что хочешь. А я пытался «завоевать» людей по-другому. Если чересчур много улыбаешься, все начнут считать тебя идиотом».

Француженок не очень волнует вопрос о том, правы они или нет. Главное – с раннего детства в них заложена установка, что они не обязаны нравиться другим.

Это абсолютно верно. Люди действительно подумают, что вы идиот… или англосакс. Ведь если французам безразлично, что о них думают, то нам – нет.

Причины этих культурных расхождений закладываются еще с младых ногтей.

Американских девочек воспитывают так, чтобы они не только старались нравиться окружающим, но и чтобы сами ничем среди окружающих не выделялись. Иначе говоря, все должны придерживаться одного идеала внешности.

Эти представления и установки навязывают с самого раннего возраста, и к тому времени, когда человек подрастает, они становятся непробиваемыми, как железобетон.

Во Франции стереотип поведения совсем иной. Французы не любят конформизм и испытывают большое уважение к тем, кто не стремится соответствовать принятым социальным нормам. Вот какую мысль высказала Николь:

«В Штатах существует определенный образец красоты, к которому все должны стремиться. И все это делают. Во Франции ровным счетом наоборот. Француженка считает себя красивой именно тогда, когда не соответствует общепринятому идеалу красоты. Если ты выглядишь по-особому, не как все, ты людям интересна и ты уникальна, а следовательно, привлекательна и сексуальна».

В Америке такие понятия, как «правильный образ» и «красота» женщины связаны с понятием популярности. Популярность среди французских девочек вообще никак не котируется. Этого понятия не существует точно так же, как и англосаксонских курсов и семинаров по улучшению семейной жизни, как и специального бюстгальтера для спортивных тренировок, которые приняты у нас. «Я потратила кучу времени на то, чтобы понять, насколько американцы стремятся быть популярными», – рассказывает Николь[95]. «Что это значит «Быть популярным?» – задавала я себе вопрос. Потом я поняла, что ты всем должна нравиться и все должны тебя воспринимать одинаково. Во Франции такого миропонимания вообще не существует, и ни у кого не возникает желания нравиться поголовно всем. У нас наоборот: если ты нравишься всем, значит, ты ни рыба, ни мясо. Ты не настоящая и, следовательно, не сексуальная».

Я общалась с продюсером французского варианта ТВ передачи «Холостяк» Алексисом де Гемини и попросила его описать различия одиноких француженок и американок. Алексис ответил так:

«У американок есть прирожденный талант – они могут играть на сцене и вести себя очень естественно. Вас этому ваша культура отлично учит.

С француженками все ровно наоборот. Им очень нравятся конфликты, и они плевать хотели на то, что о них думают. Никто не стремится к тому, чтобы нравиться. Все хотят показать свою оригинальность».

Бесспорно, в том, что человек хочет нравиться другим, нет ничего зазорного. Американцев считают одними из самых приветливых и дружелюбных людей на земле, в то время как французы не пользуются такой репутацией, потому что они к ней не стремятся. Однако есть понятие jolie-laide, которое с лихвой компенсирует отсутствие стремления быть приятным и любимым другими людьми.

«Странность – обязательный компонент красоты».

«Оставим миловидных и стандартных женщин мужчинам без воображения».

Буквально французское выражение jolie-laide переводится, как «красивая некрасавица». Это выражение говорит о том, что женщина прекрасна и привлекательна нестандартной красотой. Очарование такой женщины объясняется тем, что ее красота отрицает принятые в обществе представления о внешности, и ее лицо озаряет свет внутренней жизни.

В Америке понятие jolie-laide подходит для Анджелики Хьюстон с ее асимметричным лицом. К числу jolie-laide американок можно также отнести Софию Копполу и Мэгги Джилленхол. Когда последней сообщили, что она недостаточно красива и сексуальна для роли в одном фильме, Джилленхол ответила: «Видимо, у вас слишком скучное представление о красоте и сексуальности».

Во Франции женщин в стиле jolie-laide очень много. Среди наиболее известных можно назвать Анук Эмэ, Жанну Моро, Симону Синьоре, а также Коко Шанель и Эдит Пиаф. Из наших современниц я бы назвала растрепанную красотку Элоди Буше, ее называют французской Bjork) и Беатрис Даль, ну и рот, ну и глаза!) и многих других, отнюдь не глянцево-красивых, но очень выразительных и притягивающих взгляд. Недавно я пересмотрела картину «Мари-Жо и ее мужчины» с актрисой Арианой Аскарид. Это история о женщине, которой чуть за сорок и которая разрывается между мужем и любовником. Она типичная jolie-laide: слишком близко посаженные глаза, нос, как у Буратино, простой рот и миниатюрное тело, слегка напоминающее бульдога. Тем не менее она полна сексуальной энергии и страсти, и в ней привлекательна даже ее невыразительность. Было бы сложно представить себе актрису с такой внешностью в американской высоко-бюджетной кинокартине.