Мэри Роуч - Секс для науки. Наука для секса Страница 3

Субъект 177

1897-... В 16 лет... спала с другой девушкой, они взаимно мастурбировали, партнерша ласкала ее соски губами... Первый коитус в 17 лет. С этих пор — мастурбация вульварная, вагинальная, цервикальная, ласки молочных желез... Раздражение клитора вызывает сильное удовольствие — лучше всего сначала клиторальное стимулирование, потом воздействие на шейку матки указательным пальцем другой руки... Клитор не очень большой, но эректильный; использовала прищепки и колбаски...

Во вступлении к одной из своих книг Дикинсон пишет, что его очень поддержали и ободрили «откровенные рассказы» некоторых пациенток. Эти женщины не только с легкостью говорили о своей сексуальности, но некоторые даже позволяли обследовать себя (при этом в комнате всегда присутствовала медицинская сестра).

Субъект 315

1929 год. Через неделю после менструации испытывала оргазм: ноги скрещены, поглаживание двумя пальцами на площади около дюйма, 1-2 движения в секунду, давление не сильное, вместе с тем — покачивание тазом, сжатие поднимающей мышцы и аддукция бедер — ритмично, раз в две секунды или менее. Второй оргазм: бедра не движутся; больше желания и чувства направлено на внешнюю стимуляцию, однако «мне нравится и внутрь тоже».

Может возникнуть искушение заклеймить Дикинсона как иконоборца-извращенца, но это далеко от правды. Просто он считал, что ущербный секс разрушил больше браков, чем что бы то ни было, и, «учитывая глубоко укоренившиеся брачные обычаи расы», необходимо что-то предпринять. Именно Дикинсон привлек внимание к клитору. Он был одним из первых сторонников клиторальной стимуляции и позы «женщина сверху». Проводя опыты и опросы, он развеял некоторые устойчивые мифы, связанные с клитором. Например, что его чувствительность зависит от размера или что хорошие девочки с ним не играют. «Мастурбация, — писал Дикинсон, — это нормальный сексуальный опыт».

Именно работы Дикинсона вдохновили Альфреда Кинси на дальнейшие сексологические исследования. Кинси в свое время продемонстрировал бесконечную энергию исследователя в изучении видообразования орехотворок. Биограф Кинси Джеймс Джонс пишет, что Дикинсон — которому тогда было за восемьдесят — дал Кинси первые контакты в сообществах гомосексуалистов и лесбиянок и предоставил десятки историй болезней «неортодоксальных»[5] пациентов, с которыми столкнулся за долгие годы работы.

Наконец, и да, в последнюю очередь мы должны поблагодарить Дикинсона за нововведение в оформлении потолка гинекологического кабинета в виде приятной для глаз картинки. Эта прелесть появилась после ужасного дня, когда Дикинсону случилось несколько часов провести в созерцании белого потолка над креслом в кабинете своего зубного врача. Возможно, я компрометирую свой возраст (и надеюсь, что только возраст), но в начале восьмидесятых ни один центр женского здоровья не обходился без картинки на потолке, изображающей перевитые секвойи, растущие снизу. Эта картинка была повсюду, и сейчас я просто не могу смотреть на секвойю без ощущения, что нужно убавить обороты и расслабиться.

Первым ученым-экспериментатором, кто сделал предметом официальных лабораторных исследований сексуальное возбуждение и оргазм, был Джон Уотсон. Уотсон наиболее известен как основатель появившегося в 1913 году направления психологии, получившего название «бихевиоризма». Он утверждал, что человеческое поведение, как и поведение животных, в сущности, являет собой череду реакций на внешние события и легко корректируется посредством наград и наказаний. Слава Уотсона в значительной степени проистекает из его стремления изучать человеческое поведение в лабораторных условиях. Большинство его работ посвящено детям и самая знаменитая связана с Маленьким Альбертом (не имеющим отношения к киногерою Жирному Альберту) — одиннадцатимесячным мальчиком, в котором он воспитал боязнь белых крыс. Впрочем, Уотсон с готовностью приводил в свою лабораторию и взрослых.

Уотсона раздражало нежелание науки исследовать сексуальность человека, как она изучает питание человека, или вращение планет, или сексуальность дикобразов. «Общепризнано, что это — самая важная сфера нашей жизни, — писал он. — Общепризнано, что именно это чаще всего разрушает счастье мужчины и женщины. И тем не менее научная информация об этом крайне скудна... [На эти вопросы] должны отвечать не наши матери и бабушки, не священники и церковь, заботящиеся о морали обывателя, не врачи общего профиля и даже не фрейдисты. Мы... хотим, чтобы на них ответили профессионально подготовленные исследователи секса...»

Первым научно подкованным профессионалом в области секса была, а может, и не была Розали Рейнер — девятнадцатилетняя студентка Университета Джонса Хопкинса, с которой Уотсон вступил в любовную связь. По словам друга психолога, Дика Коулмена, Уотсон и Рейнер «оценивали» и «фиксировали» физические реакции Рейнер, когда занимались сексом. Так эти двое стали первыми американскими исследователями (и первыми испытуемыми) в лабораторном изучении сексуального возбуждения и оргазма человека. Далее по словам Коулмена, жена Уотсона нашла записи и данные этих экспериментов, и они послужили главными доказательствами при бракоразводном процессе.

Биограф Уотсона Керри Бакли называет эту историю с судебным процессом инсинуацией. У Уотсона действительно был роман с Рейнер, и этот роман, по словам самого Уотсона, сломал ему жизнь. Он отказался порвать отношения с Рейнер, и тогда его попросили покинуть университет; с тех пор Уотсон больше не состоял на академических должностях. Бакли, однако, утверждает, что нет прямых свидетельств, подтверждающих слухи о сексуальных исследованиях, вынесенных на судебный процесс. Впрочем, адвокат миссис Уотсон предоставил в качестве доказательства любовные письма, которые на все лады цитировались в биографии Уотсона авторства Дэвида Коэна. Уотсон выражает свои чувства так, как это мог сделать только отец бихевиоризма: «Все мои реакции положительны и направлены на тебя. И точно так же — все и каждая из сердечных реакций». Бакли подвергает сомнению и тот факт, что Рейнер и Уотсон изучали свое собственное сексуальное возбуждение.

Впрочем, совершенно очевидно, что кого-то Уотсон да изучал. В 1936 году в подвале кампуса Университета Джонса Хопкинса была обнаружена коробка, надписанная именем Уотсона. Внутри обнаружилось четыре прибора. Один из них был расширитель, три других — непонятного назначения. Меж тем в конце 1970-х о коробке прослышал некий историк, работавший над статьей об Уотсоне для Journal of Sex Research. Он связался с ее обладателем и сказал, что хотел бы узнать мнение экспертов по поводу этих приборов. Их сфотографировали и отправили фото группе сексологов в Калифорнию. «Изогнутая трубка с сетчатым каркасом на конце, разумеется, является инструментом, который вводили во влагалище...» — начали ученые. Верю; хотя мне кажется, что венчик для взбивания яиц мог бы удостоится того же определения.

Удивительное дело. Уотсону предложили выбор между карьерой, престижной должностью и финансовой стабильностью, с одной стороны, и верностью своим «сердечным реакциям» — с другой, и он предпочел девушку[6]. Человеческое поведение не так уж предсказуемо, как представляют его бихевиористы.

Минуло десятилетие, прежде чем медицинская наука собрала волю в кулак и решилась применить свои методики для изучения человеческого секса. Шел 1932 год. Исследователи Эрнст Боас и Эрнст Голдшмидт предпочли не публиковать результаты своих изысканий в журнале. Открытия безо всякого шума появляются на странице 97 их книги «Сердечный ритм». Если хотите знать, что ускоряет или замедляет сердцебиение человека и насколько именно ускоряет или замедляет, — эта книга для вас. К примеру, знаете ли вы, что дефекация способна снизить частоту сердечных сокращений на восемь ударов в минуту? Или, что когда гетеросексуальный мужчина танцует с другим мужчиной (и здесь я представляю себе двух Эрнстов, отплясывающих искрометный фокстрот), то его сердце отбивает на двадцать ударов в минуту меньше, чем во время танца с женщиной? Авторы не включили в книгу данные о том, что делает с сердцебиением чтение «Сердечного ритма», но, по моим личным наблюдениям, оно сопоставимо с чем-то между «сидячим положением» и «сном».

Пациентка №69 согласилась на эксперимент с №2, в то время как ученые наблюдали за поведением его сердца. Эта же пациентка №69 занималась сексом со своим мужем, испытуемым №72, навесив на себя измерительные приборы. Боас и Голдшмидт использовали сердечный тахометр, который, судя по картинке, собран из деталей машины времени мистера Пибоди и контрольной панели бомбардировщика В-10. К подопытным подсоединили электроды, прикрепив их черными резиновыми лентами, охватывающими грудь. Боас и Голдшмидт прилагают фотографию обнаженной женской груди, охваченной черной резиновой сбруей, что привносит в их весьма пристойное во всех прочих отношениях исследование долю нежелательного эротизма. Голдшмидт помянул свою жену Дору в разделе «Благодарности», отметив ее вклад в «эксперименты, продолжавшиеся день и ночь», и мне хочется пойти дальше и рискнуть предположить, что Дора и есть №69, а субъект 72 — это ее муженек Эрнст.