Дебра Оливье - О чем молчат француженки Страница 32

Здесь я хочу вспомнить одну из моих подруг, имя которой не назову и семейная жизнь которой во многом зависела от двух факторов: ее способности переносить скандалы мужа и умения готовить. Даже в самой тяжелой ситуации с мужем у нее получалась великолепная корочка на пироге, сделанном из масла и нескольких печений. «Это совсем не сложно», – говорила она. Здесь мы снова возвращаемся к мысли о том, что мало в умелых руках значит много, что в мелочах и самых обыденных вещах скрыто немало чувственности, и о том, что эротика и кулинария неразрывно связаны. «Я с одинаковым интересом готова рассуждать о вкусе кусочка шоколада и вспоминать о своих ощущениях во время прекрасного оргазма», – заявила однажды писательница Мари Даррьесек[114] газете Guardian. (Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что твердый рельефный пресс, который американцы называют «упаковкой из шести банок пива», французы величают «квадратиками шоколада».)

Я вспоминаю один случай, который произошел со мной много лет назад, когда летом я застряла в пробке по дороге из Парижа на юг. Автомобили стояли бампер к бамперу, а над ними витало облако дизельного дыма. Я начала крутить ручку радиоприемника и натолкнулась на разговор двух гурманов, которые обсуждали феноменологию стручковой фасоли.

Это не был разговор tête-à-tête двух специалистов, эпикурейцев и снобов, где в изобилии встречаются слегка фетишистские выражения. (Такое обсуждение еды, которое иногда позволяют себе профи кулинарии, лично у меня вызывает непреодолимое желание немедленно в знак протеста купить Big Mac.) О, нет. Это был совсем другой разговор – между мужчиной и женщиной, которые очень подробно обсуждали сексуальность стручковой фасоли. Они говорили о том, как фасоль растет (как ее греет солнце, о мокрой и плодородной земле, в которую уходят корни растения, и так далее), о том, как ее готовят (оборвать кончики с обеих сторон стручка, не забыть вырвать жилку, которая идет по шву стручка). Они говорили несколько часов. Я, конечно, уже позабыла все детали. Удивительно здесь то, что простецкая, непритязательная и несексуальная стручковая фасоль вызвала столько эмоций и разговоров. В одной маленькой фасоли, оказывается, таится целая вселенная. Французов можно полюбить уже хотя бы за это. Хотя они порой чрезмерно вдаются в политику и философию, они с такой же страстью способны увлечься стручковой фасолью.

Я, как зачарованная, слушала их рассказ и за это время проехала полпути до побережья Средиземного моря. Я поняла, что уже никогда не смогу смотреть на стручковую фасоль прежними глазами. Неожиданно мне очень захотелось есть, поскорее приехать и сварить немного стручковой фасоли. У меня вдруг появился аппетит, я захотела кормить других и есть сама.

Глава 6

Art de vivre[115]

О разнице между зарабатыванием на жизнь и тем, что вы живете полной жизнью, об отрицании буржуазной морали, о том, как не смешивать настоящую жизнь и рачительное ведение домашнего хозяйства, об отдельных радостях бонвиванов, которые любят жить в свое удовольствие, и почему вы не будете гореть в аду за то, что позволите себе чуть больше…

«Я не испытываю никаких угрызений совести. Я делаю то, что хочу».

Вот вам еще один анекдот, который вы, скорее всего, не услышите во Франции:

На прекрасных необитаемых островах где-то далеко в море оказалось несколько людей:

Два итальянца и одна итальянка.

Два француза и одна француженка.

Два немца и одна немка.

Два грека и одна гречанка.

Два англичанина и одна англичанка.

Два японца и одна японка.

Два китайца и одна китаянка.

Два ирландца и одна ирландка.

Два американца и одна американка.

Через месяц на этих прекрасных необитаемых островах где-то далеко в море произошло следующее:

Один итальянец убил другого за право обладания итальянкой.

Два француза и француженка счастливо живут в ménage-ά-trois.

Двое немцев поочередно живут с немкой по четкому графику.

Двое греков спят друг с другом, а гречанка им готовит и убирается.

Двое англичан ждут, пока появится кто-нибудь, кто бы мог представить их англичанке.

Двое японцев отправили в Токио е-мейл и ждут дальнейших инструкций руководства.

Двое китайцев открыли аптеку, магазин по продаже спиртных напитков, ресторан и прачечную. Китаянка рожает детей, чтобы во всех этих заведениях было кому работать.

Ирландцы разделили остров на северную и южную части и в каждой построили завод по производству крепкого алкоголя. Они не уверены в том, занимаются они сексом или нет, потому что после пары литров кокосового виски все покрывается туманом. Главное, они рады тому, что англичане не испытывают никакой радости.

Двое американцев серьезно задумались о самоубийстве, потому что американка не в состоянии держать свой рот закрытым и постоянно жалуется на все что угодно, распинается о природе феминизма, волнуется по поводу влияния ультрафиолетовых лучей на свою кожу, заявляет мужчинам, что она может сделать все то, что делают они, говорит о необходимости самоулучшения, равном разделении обязанностей, о том, как на фоне песка и пальм она выглядит толстой, о том, как ее прошлый парень уважал ее мнение гораздо больше, чем двое нынешних соседей по острову, винит во всех своих бедах отношения с матерью, требует принести мобильный телефон, чтобы позвонить 911 и попросить о помощи, о том, что ей надоело на этом чертовом острове и хочется сделать маникюр, педикюр и заняться шопингом.

Я согласна, что все это – набор неполиткорректных клише[116]. Тем не менее почему француженку всегда изображают в качестве сибаритки[117], а американка выглядит как секс-бомба? Почему француженка всегда готова (не в буквальном смысле «всегда», а в метафорическом) к «развязному неорганизованному сексу», а американка вместо этого переживает по поводу сломанного ногтя? Почему, наконец, все влюбленные мечтают побывать в Париже?

Не торопитесь с ответом. Мы знаем. Мы едем в Париж, чтобы забыть весь багаж нашей культуры: перестать волноваться по поводу природы феминизма, количества жира в теле, влиянии ультрафиолетовых лучей на кожу, справедливом распределении работы по дому, бывших парней, родителей и так далее. Мы едем в Париж за сильными переживаниями, за тем, чтобы насытить наши органы чувств. Когда Кармелита из «Клана Сопрано» впервые приехала в Париж, она была поражена: «Боже! Кто все это сделал?» Потом она задумалась и сказала: «Начинаешь саму себя по-другому воспринимать».

Вот именно поэтому каждый год Париж посещают миллионы американцев. Как приятно забыть самого себя и находиться там, где все доставляет удовольствие. После многих лет замужества, рождения детей, заботы о них многие из нас чувствуют себя многорукой богиней Кали, потерявшей свою сексуальность. Кали символизирует темную сторону женской силы, и часто ее изображают топлес, с огромным бюстом и огромным количеством браслетов на руках.

В отличие от нас француженки и после рождения детей сохраняют свое либидо. Многие из нас удивлялись тому, как им удается прогуливаться по Парижу, толкая впереди себя детскую коляску, в туфлях на высоких каблуках и при этом не падать на мощенных камнем улицах. Мы поражаемся, как им удается выглядеть такими свежими и стильными, несмотря на работу, детей и домашний быт. Наверняка секрет француженок не в том, что они носят нижнее белье от La Perla.

Искусство жить, или art de vivre, – это еще одно клише, наряду с французским беретом и длинным багетом. Невозможно чувствовать себя сексуальной и хотеть секса, когда ты ведешь очень несексуальный образ жизни. Сложно после долгого рабочего дня и семейных забот запрыгнуть в кровать и ощущать себя как модель на показе нижнего белья компании Victoria’s Secret. Умение жить, или art de vivre, насыщено сексуальностью, но, возможно, немного не так, как мы можем себе представить. Искусство жизни – это набор культурных ценностей, полностью противоположных, тем, которые символизирует своим внешним видом богиня Кали.

Вероник Вьенн в книге «Искусство быть женщиной» пишет о том, что самоулучшение является «одним из семи смертных грехов». Остальные смертные грехи: «постоянное стремление поднять планку ожиданий, быть всегда в силах что-то сделать, стремиться не тратить попусту время, быть организованным, ориентированным на результат и норовить всегда быть правой». Получается, что наши американские ценности считаются у французов серьезными недостатками. Мой приятель Жан-Мишель сказал так: «Американкам надо больше совершать ошибок и «косячить». Можно чаще опаздывать, чаще пить с мужьями, забывать отводить детей гулять. Я не говорю, что надо попадать в аварию на машине. Я говорю о том, что следует немного расслабиться».