Факультет рыболовной магии - Константинов Евгений Михайлович Страница 2

Между состязающимися засновали судьи, в задачу которых входило следить, чтобы участники не пользовались заклинаниями, да и просто не жульничали. Судьи уже успели разнять двух гномов, не поделивших лунку и затеявших нешуточную драку на топорах. Обоим нарушителям правил было вынесено строгое предупреждение.

Алеф просверлил ровно семь лунок – его любимое число, которое он считал счастливым. После чего по очереди прикормил каждую лунку из серебряной кормушки с утяжеленным дубль-серебром дном (которая досталась в наследство все от того же деды Паааши). А вот флажки, предназначенные для обозначения занятых лунок, были изготовлены лекпином самолично. Одним из двух флажков он обозначил первую просверленную лунку – согласно Правилам факультетских соревнований, никто из конкурентов не имел права приближаться к лунке с флажком ближе пяти метров. Второй флажок воткнул в снег рядом с самой дальней от берегового края лункой, таким образом, отвоевав у соперников еще несколько метров ледяного пространства. После чего быстро вернулся к первой лунке.

«Теперь успокоиться и первая рыбка – моя!» – с этой мыслью лекпин стал опускать крохотную мормышку с единственным рубиновым мотылем на крючке в круглое окошко черной воды. Тончайшая леска дециметр за дециметром ускользала в воду. Поклевка могла произойти в любое мгновение.

Как только мормышка достигла дна, рыболов начал медленно поднимать правую руку с «луковкой», при этом часто-часто вибрируя кончиком удочки между указательным и безымянным пальцами левой руки. В самом начале проводки сторожок лихорадочно вздрогнул, но подсечка оказалась неудачной.

«Надо же, первую поклевочку профукал! – расстроился Железяка. – Даже веса рыбы не почувствовал!»

И снова у самого дна произошла поклевка, и снова мимо, и так – три раза подряд. Лекпин начал нервничать. Переживания усилились еще больше, когда метрах в десяти от него засверлился какой-то человек – настолько худосочный, что его, скорее, можно было принять за тень, и после первой же проводки вытащил из-подо льда окунька. Он снял рыбу с крючка, но, прежде чем убрать в ящик, ненадолго впился зубами в окуневую голову.

«Вампира в соседи мне только еще не хватало!» – передернуло Алефа.

Рядом с лекпином появился судья-доброволец Воль-Дель-Мар.

– Ну, что ты, дорогой, не дергайся, – сказал судья, улыбаясь в пышные черные усы. – Подсечь не можешь? Так удочку поменяй, может у тебя крючочек тупой.

«Сам ты тупой», – сказал про себя Железяка.

Однако удочку поменял, выбрав снасть с маленькой черной мормышкой-шариком. Стал опускать ее в лунку, и еще до того, как мормышка достигла дна, сторожок выпрямился, даже приподнялся. Подсечка. Рука ощутила приятную тяжесть, в душе возникло непередаваемое чувство предвкушения успеха.

«Аккуратненько, пальчиками, пальчиками работаем, слабину, слабину не дать», – думал Альф, опуская руку в лунку. Там он ухватил за жабры здоровенную плотву, снял с крючка и постарался, как можно незаметнее, отправить ее в поясную сумочку.

«Одна есть – это уже хорошо, уже не ноль. Интересно, как у других?»

– Клюет, клюет у других, – голос незаметно подошедшего декана заставил Железяку вздрогнуть.

– Господин декан, для меня очень большая честь разговаривать с вами!

– Лови, лови, отрок, не отвлекайся, – декан двинулся дальше смотреть, как обстоят дела у других соревнующихся.

Алеф продолжил ловлю, но поклевок на первой лунке больше не увидел. То ли плотва была там действительно одна, то ли остальную рыбу он распугал. Одну за другой лекпин сменил пять лунок, от бесклевья даже руки начали замерзать. «Словно в колодце ловлю», – думал он, бросая взгляды по сторонам. Вампир куда-то убежал, – наверное, тоже не клевало. А вот та самая, с томным взглядом, так и осталась у своей первой лунки. Она почему-то сидела лицом против ветра, правда, спиной к остальным участникам. Железяку удивила техника ее игры – не постепенное поднятие руки с удочкой вверх, а словно поглаживание воды. Он обратил на это внимание и вдруг увидел, как девушка поднесла к лунке другую руку, и вдруг в ней очутилась рыба. «Не понял, – удивился Алеф. – Она же совсем не вываживала…»

– Да ведь ты колдуешь! – крикнул лекпин. – А это не по правилам!!!

– Тише, чего разорался, – зашипела ведьмочка, но было уже поздно. Первым рядом с нарушительницей оказался Эразм Кшиштовицкий, за ним – Воль-Дель-Мар и еще кто-то из судей. Приговор не замедлил быть произнесен во всеуслышание: «ДИСКВА!»

Обуреваемый непонятными чувствами, Железяка провожал взглядом покидавшую зону ловли нарушительницу. Прежде чем ступить на мостик, она тоже на него посмотрела, но теперь в глазах ведьмочки было совершенно иное выражение, от которого лекпина даже передернуло.

Но чувства в сторону. Из трех часов, отведенных на соревнования, прошел уже час. «Может, на глубину рвануть? – подумал Алеф, глядя на группу рыболовов, сидящих в дальнем углу зоны. – Быстренько проверю оставшиеся две лунки, и рвану».

– Ой-е-е-е!!! – пронзительный крик, в котором угадывалась знакомая интонация, заставил лекпина обернуться.

Тубуз Моран, подпрыгивая, но не выпуская полупустую кружку из левой руки, правой пытался оторвать злодейски вцепившегося в его штаны рака. «Видать за границу зоны заступил, – подумал Железяка. – Без приключений обойтись не может…»

В шестой лунке глубина оказалась метр с небольшим. Едва он приподнял мормышку от дна и совершил ею парочку колебаний, как сторожок резко кивнул. Лекпин не был готов к этому, но все же инстинктивно подсек, и через секунду отправил в сумку неплохого окуня. «Только бы ты был не один, браток, только бы вас там было много», – шептал Алеф.

Второго, третьего и четвертого лекпин поймал, не успевая опускать мормышку на дно – полосатые разбойники хватали наживку вполводы. Настроение улучшалось с каждым пойманным окунем. Железяка вошел в ритм быстрой ловли. Мормышку – в лунку, частая игра с медленным подъемом, пауза… есть шестой, седьмой… семнадцатый. Уже и зрители обратили на него внимание, но болели тихо, опасаясь судейского гнева.

Убирая в сумочку очередного окуня, Алеф окинул взглядом всю зону. Симпатии зрителей разделились следующим образом: кучка болельщиков, следящая за ним, другая – в глубинной части зоны, где ловили эльфы, а вот третья группа, самая большая, ожесточенно жестикулируя, наблюдала за гигантом-троллем. Тот сидел к лекпину спиной, над которой болтались три воздушных шарика, и эта спина, широкая, как скала, закрывала все. Железяка не видел, чтобы громила что-нибудь ловил, правда у него и в мыслях не было, что этот неуклюжий может выловить хоть одну рыбку. Но не будут же зрители стоять просто так. Может народ всего лишь подсмеивается над этим горе-рыболовом?

– Как там у остальных дела? – окликнул он проходившего мимо Воль-Дель-Мара.

– Соревнуются, – важно ответил тот, давая понять, что подробнее на такие вопросы судья отвечать не имеет права. И тут же, как бы желая выказать свое расположение к лекпину, спросил: – А ты знаешь, зачем этот тролль шарики себе за спину повесил?

– Нет.

– Так он же весит несколько центнеров. А вдруг провалится? Разве такого вытащишь? Так вот, у него где-то там веревочка есть, и если тролль лед под собой проломит, он ее дернет, шарики надуются и его в воздух поднимут. Ловко?

– Ловко, – согласился Алеф.

Лично ему как-то не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из его народца проваливался под лед. Уж слишком мало лекпины весили.

Окуни продолжали клевать, правда, немного похуже. Приходилось делать проводку посложнее, с подъемами, паузами и опусканиями. Рыба привередничала, мотыля приходилось менять чуть ли не после каждой проводки.

«Осталось сорок минут», – отметил лекпин, посмотрев на большие песочные часы, установленные на помосте в центре зоны. Он взглянул на мощную спину тролля, невозмутимо возвышающуюся все над той же лункой. Эта невозмутимость заставила его задуматься. Другие соревнующиеся пытались подбуриться то к эльфам, то к Железяке, но только к троллю ближе метров десяти никто не смел приближаться.