Ион Сапдару - Натюрморт с толстым племянником Страница 11

Алло, да. Кто это? (остолбенев) Лили? Что случилось? Что-что? Как? Где ты? Не понял! Ванду арестовали?!

Медленно гаснет свет

Помпилиу и Лили за поминальным столом после похорон Ванды. На столе еще три столовых прибора.

Долгая пауза…

Лили: (под впечатлением рассказа Помпилу) Я посмеялась бы, если бы мне не было так страшно…

Помпилий: Пoчему тебе страшно?

Лили: Ну…не знаю это так…ужасно.

Помпилий: ну не прямо ужасно, я уже привык. Другое дело, что иногда я совсем выхожу из себя, но это бывает редко.

Лили: Ты тоскуешь по ним?

Помпилий: Не думаю. По чему тосковать — по их пирожным? Или по их вареникам?

Лили: И когда…они появляются?

Помпилий: У них нет графика. Приходят как бог на душу положит.

Лили: Я не очень разбираюсь в таких вещах, но думаю, что это связано с твоей головой. Ты сам их зовешь.

Помпилий: Что ты хочешь этим сказать?

Лили: Не знаю, какие-то вспышки в тебе происходят, что-то заставляет их появляться в твоем воображении. Типа голограмма или как?

Помпилий: Голограмма? Я разве не сказал тебе, что они очень конкретные? Я чувствую пожатие их рук, поцелуи в лоб…

Лили: Бррр!

Помпилий: Они сердятся, если я не кладу еду и в их тарелки. Ругаются, если чувствуют сигаретный дым в доме. То есть они чрезвычайно реальны.

Лили: И как это происходит?

Помпилий: Просто: они возникают передо мной.

Лили: Здесь?

Помпилий: Везде. Однажды возникли на заднем сиденье в такси. На самом деле это меня и злит. Когда они появляются дома — это еще куда ни шло. А когда появляются в забегаловке — это невыносимо. Я пытаюсь их игнорировать, не говорить с ним, но куда мне с ними тягаться. В конце концов сдаюсь и начинаю беседовать с ними. Вернее, ссориться… Ну, и теперь представь себе посетителей, рядом с которыми толстяк ругается с воздухом. А потом — неизменные комментарии: «Бедолага, у него совсем поехала крыша…».

Пауза

Лили: …Они не правы?

Помпилий: Правы, но вначале я злился: «что вы так смотрите на меня? Что вас удивляет? Я разговариваю со своими тетушками». И вмиг вокруг меня пустело. В одном ресторане ко мне подошел хозяин: «Покиньте, пожалуйста, ресторан, вы распугиваете клиентов» «Я распугиваю?» «Да, вы разговариваете со стенами в полный голос». Чезония и Мирела тогда очень разозлились, жаждали мести. Я еле их успокоил.

Лили: О чем вы беседуете?

Помпилий: Обо всем. Рассказываю им, что произошло в мире. Если мы в доме, они смотрят свои сериалы или перебирают воспоминания. Их память меня просто пугает…

Лили: А почему не приходят и остальные — твоя мама, например…

Помпилий: Я спрашивал их об этом. Они ответили, что я не хочу ее видеть. Если бы захотел…

Лили: Я врубилась. Видишь, я тебе сказала то же самое. Все идет из твоего мозга, ты сам их зовешь…

Помпилий: Вероятно…

Лили: Ты должен вылечиться от этого безумия. Не…как это?…не взывай к ним больше. Мертвые к мертвым, живые к живым, ну их к Богу! Я не психиатр, но я чувствую, что это вредит тебе, чувствую я это…

Помпилий: Что плохого еще они могут мне сделать, я и так псих со справкой. И поэтому же пенсию получаю.

Лили: Знай, я сейчас не расплачусь от жалости…

Помпилий: Я и не хочу, я не выпрашиваю ничего…

Лили: Давай поговорим о чем-нибудь другом. Помимо этой байды с тетушками, в остальном как ты себя чувствуешь?

Помпилий: Ништяк, нормально. Этот год я больше находился в дурке, Ванда не сказала тебе?

Лили: Было плохо?

Помпилий: Ванда рассказывала, что однажды ночью я абсолютно голым вышел во двор. Меня нашли соседи, я собирал улиток и прилеплял их к телу. «Что ты здесь делаешь, Помпицэ?» «Ставлю пиявки, чтобы они высосали плохую кровь»…(смеется) Я ничего не помню об этом…

Ванда: И она вызвала «скорую»..

Помпилий: Она испугалась, бедная…

Пауза

Лили: В конце концов, Ванда попала из-за меня, но обещаю тебе, что вернусь в Италию и устрою этой несчастной идиотке вырванные годы..

Помпилий: Возвращаешься в Италию?

Лили: А что делать? Жизнь тяжела…

Помпилий: Возьми и меня с собой.

Лили: Шутишь?

Помпилий: Найду и я себе работу, что-нибудь по компьютерам…

Лили: Ну вот еще…

Помпилий: Хочу быть рядом с тобой…

Лили: Помпи, опять начинаешь? Не доставай меня…

Помпилий: Я не буду тебя доставать, обещаю. Буду заниматься своими делами, будем видеться только изредка…

Лили: (иронично) Будем ходить в музеи…

Помпилий: И это тоже, почему нет? Сходим посмотреть на балкон Джульетты… Ты была?

Лили: Некогда было. Да и не верю я в эти сказки…Пустая трата времени…

Помпилий: Не веришь в любовь?

Лили: Я проститутка, ты забыл?

Помпилий: ну и что? Я одену наушники…

Лили: Помпи, не шути с этим…

Помпилий: Не шучу. Не оставляй меня здесь, я в ауте, посмотри…

Лили: Глупости. Мне нет дела…(со вздохом) Никак не закончится эта байда…Черт меня дернул прийти тогда к вам…

Помпилий: Почему ты не хочешь взять меня с собой в Италию? Ты стыдишься меня?

Лили: Нет, чувак. Но как? Что, ты будешь жить со мной?

Помпилий: Обещаю, что я буду незаметен. Не буду ревновать, буду сидеть в своем уголке. Кис-кис, и я тут как тут…

Лили: Зачем тебе это нужно?

Помпилий: Потому что я…люблю тебя. Не смейся!

Лили: Не над чем. Предположим, ты поедешь со мной… И ты будешь ненавязчивым, как ты обещаешь. А я?

Помпилий: А что — ты?

Лили: Как я себя буду чувствовать? Кем ты там будешь мне? Мужем, братом, любовником?

Помпилий: Сутенером…

Лили: Ты хочешь унизить меня?

Помпилий: Прости, я пошутил.

Лили: Помпилиу, проснись: жизнь — не цирк. Если я говорю, что я проститутка, то это так и есть, а не бла-бла-бла. Каждую ночь я трахаюсь с разными мудаками, один мерзотней другого, и они требуют всяких таких штучек. То чтобы я орала как кошка, то — прижечь его сигаретой…

Помпилий: Если хочешь вызывать у меня отвращение, у тебя все равно не получится. Я еду в Италию…

Лили: Кабан-Барабан, ты меня выводишь!

Помпилий: (ухмыляясь) Вспомнила?

Лили: Такое трудно забыть.

Помпилий: Особенно когда Мирела забралась в шкаф…

Лили: Я была дурным предзнаменованием для твоих тетушек.

Помпилий: Я тебя не виню…Мне жаль, что за последний год в этом доме произошли столько чудовищных историй и ты все застала.

Лили: со мной всегда так — попадаю в идиотские истории.

Иногда мне кажется, что я живу внутри какого-то придурошного сна. Чувствую, что я во сне, мне хочется проснуться, но что-то мен держит, хочется узнать, что будет со мной дальше в этом сне. И это промедление меня уничтожает.

Помпилий: А если б ты проснулась?

Лили: Я хотела бы проснуться в том дне, когда я возвращалась из школы. На мне было воздушное белое платье, только прошел выпускной восьмого класса. Мама попросила меня зайти к ее сестре, она должна была что-то дать мне. Тетушки не было дома, зато ее муж, дядя Бенон, принял меня прекрасно…Порвал на мне платье, ударил головой о плиту, я укусила его за руки и за пенис, выбежала на балкон и прыгнула голышом…На суде мамина сестра сказала, что это я приставал к ее мужу, потому что его давно не интересуют женщины, потому что он импотент…Тогда я и прыгнула с балкона в этот дурной сон. Я хочу проснуть ся в том дне и не пойти к тетушке. Я уверена, что тогда бы у меня была совсем другая жизнь.

Помпилий: какая жизнь?

Лили: Я осталась бы в моем городке, закончила бы лицей, вышла бы замуж за нормального парня, нарожала бы кучу детей и не блядовала бы в Италии… Моя маменька, стыдливая женщина, отправила меня после суда сюда, в интернат, где господа профессора смотрели на нас, на девочек, как на филе. Учителя физкультуры проверяли, нет ли у нас цикла, просто — рукой. Госпожа преподавательница румынского брала нас по очереди помогать по дому, потом просила помассировать своего папочку, полуживого старикашку, которой однако чмокал грязными своими губами и хрипел: «Поцёмай меня, маленькая шлюшка!». После окончания лицея нас просто напросто выбросили на улицу, как вырванные гнилые зубы. Домой возвращаться я не хотела, и тут к счастью встретила одну бессарабку, и она меня научила что и как…