Санкт-Петербургский бал-маскарад. Драматическая поэма (СИ) - Киле Петр Александрович Страница 13

Летний сад. Со стороны Невы в галерее из двенадцати парных колонн высится статуя Венеры. Гости съезжаются на лодках и барках. На пристани восседает на бочках с вином Вакх; на широкой дощатой галерее вдоль аллеи, ведущей к Летнему дворцу, установлены столы с холодной закуской, и там царь с царицей приветствуют гостей.

На лодках подъезжают ряженые, изображающие богов, нимф и сатиров, во главе с Нептуном седовласым. У статуи Венеры является герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей и трех юных женщин с атрибутами муз.

             Г е р о л ь д        Небывалое доселе!        Царь на празднество сзывает        Знать и люд мастеровой,        В обозренье выставляет        Остов женщины нагой.    (Взмахивает жезлом.)         Боже правый, в самом деле?         Стыд и грех, а не кумир.           (Снова взмахивает жезлом.)         В честь Венеры, изваянья         Голой женщины из камня,         Царь затеял пышный пир.          Трубы и пушечная пальба.         Православные в смятеньи.         Что за притча? Наважденье.         Пить вино-то всем велят.         Пушки над Невой палят.

Герольд со свитой удаляется вглубь сада; у статуи Венеры собираются гости, все смущенно веселы, особенно из молодых и юных; среди них Доменико Трезини и Толстой.

              Т о л с т о й Я в Риме иль Неаполе? Где я? Или в Афинах средь развалин храма, Что высится над морем голубым, Красою величавою сияя? Иль это сон, мои воспоминанья О странствиях по странам и столетьям? Опасным, гибельным, но зов царя Вновь к жизни возвращал меня, в отчизну, Преображенную, как светом день, Что в вечных сумерках едва мерцал, -  Блистающий, весенний, точно ныне.              К н я г и н я Она такая же, как мы, совсем, Как в молодости женщина нагая. Не скажешь, что богиня красоты Или любви, - не знаю, в чем тут диво?      М о л о д о й  ч е л о в е к Вы сами диво красоты, княгиня!              К н я г и н я В чем слава статуи или богини?              Т р е з и н и Стоит без всякого смущенья. После Купанья в море, взгляд бросая в даль, И в обнаженности ее не стыд Таится и не таинство желаний, А явлена божественность сама. Вот высшее создание искусства.

Между тем темнеет, и на Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.

В аллеях Летнего сада. Белая ночь. Гости и ряженые. Герольд и три юные женщины.

            1-я  ж е н щ и н а       Мы ныне музы, я надеюсь.             2-я  ж е н щ и н а       Нас принимают за богинь.             3-я  ж е н щ и н а       Нас принимают за служанок,       Блестящих самых и красивых,       И нам царица удивилась.             2-я  ж е н щ и н а       За нами послан камергер       Прознать, кто мы, и опоить.             1-я  ж е н щ и н а       Чтобы затем слегка ославить -       За красоту.             3-я  ж е н щ и н а                               Ну, хорошо.        Прознаем, что с ним будет вскоре,        Уж очень он любим царицей.

Юные женщины оборачиваются, и перед ними невольно останавливается камергер Монс.

                    М о н с Красавицы! Я знаю вас, конечно.          Уж если вы не из богинь,          То, верно, из княгинь.                 1-я  ж е н щ и н а           Как жизнь твоя идет беспечно,               В амурах и делах...                 2-я  ж е н щ и н а           Да сердце гложет страх.                 3-я  ж е н щ и н а           Но власть влечет и злато тоже,           И мешкать здесь тебе негоже,           Как вору, что всегда-то гол, -                Кинь голову - на кол.

            Монс в страхе убегает.

                   Г е р о л ь д            Какой несете вы здесь вздор!            Вы, что, сивиллы или музы?                   1-я  ж е н щ и н а            Фортуной вознесенный вор.                   2-я  ж е н щ и н а            Герольд! Иль ты забыл слова?            Как ночь светла! Без волшебства            Такое таинство в природе            Ведь не бывает; в этом роде            Твои слова здесь прозвучат            И чрез столетья пролетят.

Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.