Ноэл Кауард - Сенная лихорадка Страница 17

Сорель (читает вслух). В прошлый вторник на утреннем спектакле «Девиц и Бродяг» я видел веселую и блистательную Джудит Блисс. Она беззаботно щебетала с Бэзилом Дином, продюсером. «Истинно, — сказал я сам себе. — Где незнание — благо, глупо быть мудрым.»

Джудит (забирая у Сорель газету). «Реффери», «Реффери»! Как мило с их стороны! И так беззастенчиво написано!

Сорель. Как бы мне хотелось очутиться сейчас где-нибудь в тропиках, на маленьком островке в Тихом океане. Пальмы, кокосы, морские черепахи…

Джудит. Да, это было бы великолепно.

Сорель. Интересно, где все?

Джудит. Да, интересно… Мэри Сондерс завалила очередную премьеру.

Сорель. Я думаю, она к этому уже привыкла.

По лестнице сбегает Саймон.

Саймон (целует Джудит). С добрым утром, мамочка. Гляди! (Показывает только что законченный рисунок.)

Джудит. Саймон! Это чудесно! Когда ты успел?

Саймон. Проснулся рано.

Сорель. Ну-ка, посмотрим. (Берет рисунок из рук Саймона.)

Саймон. Я еще немножко подработаю лицо Хелен. Получилось слишком розовым.

Сорель (смеется). Точь в точь как у оригинала. (Кладет рисунок на стол рядом с собой.)

Джудит (треплет Саймона по щеке). Какой умный у меня сын!

Саймон. Мамочка, не начинай. (Саймон берет себе завтрак.)

Джудит. Боже, как это все прекрасно! А вспомнить, как вы лежали, крохотные, в колясках… Невольно слезы наворачиваются! (Всхлипывает.)

Сорель. Не думаю, что ты хоть когда-нибудь видела нас в колясках…

Джудит. Я тоже так не думаю.

Саймон, положив себе завтрак, садится справа от Джудит.

По лестнице спускается Дэвид.

Дэвид (с бурным весельем в голосе). Есть!

Джудит. Что, дорогой?

Дэвид. «Грешница»! Дописал! (Дэвид целует Джудит.)

Джудит. Восхитительно! Прочитай нам скорее.

Дэвид (берет стул, стоящий у стола, и ставит его слева на авансцене). Здесь у меня последняя глава.

Джудит. Начинай же.

В переднюю дверь влетает Сэнди. Увидев всех, замирает.

Сэнди. Доброе утро! (Взлетает вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.)

Пауза, все смотрят вслед Сэнди.

Джудит. Странно, какое знакомое лицо у этого мальчика.

Дэвид (готовясь читать). Слушайте! Помните, Вайолет заболевает, приехав в Париж?

Джудит. Да, дорогой. Саймон, передай мармелад.

Саймон передает Джудит мармелад.

Дэвид. Я, пожалуй, начну именно отсюда.

Джудит. Начинай, дорогой.

Дэвид (читает). «Итак, представьте — Париж цветет весной, Елисейские поля оживают и искрятся в блеске солнечных лучей, дети в летних костюмчиках резвятся там и тут, словно разноцветные бабочки…»

Саймон (кричит, обращаясь к Сорель). Что случилось с барометром?

Сорель (свистящим шепотом). Понятия не имею.

Дэвид. Черт бы побрал ваш барометр!

Джудит. Не сердись, дорогой.

Дэвид. Либо изволь молчать, Саймон, либо выйди вон.

Саймон. Извини, отец.

Дэвид. Постарайся больше меня не перебивать… «…словно разноцветные бабочки. Спешащие машины заполонили улицы, гудки такси — пронзительные сигналы „пиик-пиик“…»

Сорель. «Пиик-пиик!» Мне это ужасно нравится.

Дэвид (не обращая на нее никакого внимания). «….казалось, сливались с звенящим множеством других шумов, которыми и был Париж…»

Джудит. Может быть, «которые и были Парижем», дорогой?

Дэвид. «Которыми и был Париж.»

Джудит. «Которые и были Парижем.»

Дэвид. «Множество других шумов, которые и были Парижем» не звучит.

Недолгая пауза.

Джудит. Да, но, может быть, все-таки «которые и были Парижем»?

Дэвид. «Множество других шумов, которыми и был Париж.»

Джудит. Ах да, понимаю.

Дэвид. «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия.»

Джудит. Ей бы это не удалось.

Дэвид. Почему?

Джудит. Улица Святого Оноре не выходит на Площадь Согласия.

Дэвид. Еще как выходит.

Сорель. Папа, ты, наверное, имеешь в виду улицу Бюсси Д’Англе.

Дэвид. Ерунда. Причем здесь улица Бюсси Д’Англе?

Джудит. Дэвид, дорогой, не упрямься.

Дэвид (жарко). Вы, что, думаете, что я знаю Париж хуже вашего?

Саймон. Ладно, какая разница. Может, отец и не ошибается.

Сорель. Вот именно что ошибается!

Дэвид. Не отвлекайся от еды, Сорель.

Джудит. Не цепляйся к ней, Дэвид — это признак старости.

Дэвид (решительно). «На своем красном „Феррари“ Джейн Сефтон на полной скорости выехала с улицы Святого Оноре на площадь Согласия.»

Джудит, Это же просто смехотворно! Исправь, пока не поздно.

Дэвид. Это не смехотворно, это абсолютно верно.

Джудит. Отлично. Принеси карту Парижа, и я тебе докажу.

Саймон. У нас нет карты Парижа.

Дэвид (кладет рукопись на стол). Смотри, Джудит, вот улица Ройаль (переставляет масленку и вазочку с мармеладом) вот Отель Криллтон, а вот улица Святого Оноре…

Джудит. Ничего подобного. Это улица Бюсси Д‘Англе.

Дэвид. И параллельно ей идет улица Риволи.

Джудит. Ты все перепутал.

Дэвид (громко — стуча кулаком по столу). Я ни-че-го не перепутал.

Джудит. Не кричи на меня. Перепутал, и именно все.

Саймон. Может, дадим отцу шанс почитать дальше?

Джудит. На критику обижаются только люди глупые и узколобые.

Дэвид. Узколобые, вашу мать!

Джудит. Как ты груб! Я ухожу в свою комнату.

Дэвид. И слава Богу!

Джудит (в ярости). Дэвид!

Сорель. Папа, мама права. (Рисует карту.) Вот площадь Согласия…

Саймон (кричит на нее). Да заткнись ты, Сорель!

Сорель (в ответ кричит на него). Сам заткнись, напыщенный звереныш!

Саймон. Воображаешь, будто знаешь все обо всем, а на самом деле ты необразованна, как жаба.

Сорель. Почему «как жаба»?

Джудит. Дэвид, я могу поклясться на Библии, что ты ошибаешься.

Дэвид. Мне не нужны твои клятвы на Библии. Я и так знаю, что я прав.

Саймон. Нет смысла спорить с отцом, мамочка.

Сорель. Почему это нет смысла спорить с отцом?

Саймон. Потому что они оба упрямы, как бараны!

Дэвид. Джудит, ты собираешься спокойно слушать, как твой сын меня оскорбляет?

Джудит. Он такой же твой сын, как и мой.

Дэвид. Я что-то начинаю в этом сомневаться.

Джудит (разражаясь слезами ярости). Дэвид!

Саймон (утешая Джудит). Как у тебя только язык повернулся, отец!

Дэвид (швыряя рукопись на пол). Больше никогда — никогда в жизни — я не прочту вам ни строчки. Вам наплевать на мою работу! Вам наплевать, насколько успешным будет мой очередной роман!

Джудит. Роман, набитый неточностями, вряд ли будет успешным, скорее наоборот.

Дэвид. В моем романе нет неточностей!

Джудит. Есть (вставая). Ты просто слишком испорчен, чтобы признать это. Груб и испорчен!

Дэвид. Я испорчен! Ничего себе! В этом доме мне бы не удалось испортиться и при большем желании — я не могу себе представить более невозможной семьи…

Джудит. Тогда почему бы, во имя всех богов, тебе не поселиться где-нибудь в другом месте?

Дэвид. Вот она, ваша благодарность!

Джудит. За что, интересно, мы должны быть тебе благодарны?

Сорель. Мама, не волнуйся!

Джудит. Я не волнуюсь, я вне себя.