Нил Саймон - Брак по-американски Страница 2

Клемма. Все ваши беды от этой женщины. Как развелись, то и дело грудь у вас схватывает.

Бёрт. Так что насчет замужества моей дочери? Ты мне так и не сказала.

Клемма. Не собирается она за него замуж.

Бёрт. Но они же помолвлены. Она что, сама тебе об этом сказала?

Клемма. Это необязательно. Я ее нянчила с того дня, как она на свет появилась. Я вижу, как она смотрит на него.

Бёрт. И как же?

Клемма. Нет в ее глаза любви… Что-то холодает. Пойду-ка я в дом. И вам советую, если добра себе желаете.

Бёрт. На мне теплый свитер.

Клемма. Дело ваше, только в гробу он вас не согреет.

КЛЕММА входит в дом. Появляется запыхавшаяся ДЖОЗИ ХАЙНС. Ей двадцать три года. На ней шорты, теннисные туфли на босу ногу и отцовская рубашка. Сложения она атлетического, вся так и пышет здоровьем. Она симпатичная, в глазах ум и решительность. В руках у нее длинная палка.

Джози. …И о чем вы тут с Клеммой болтали?

Бёрт. О свадьбе.

Джози (кивает головой). Вы что, оба решили сбежать из дома и пожениться?

Бёрт. Да нет… О вашей. Она состоится?

Джози (отводит взгляд). …Вряд ли.

Бёрт. А сам-то он где?

Джози. Там, в лесу. Сейчас придет.

Бёрт. Что случилось, Джози?

Джози. Если бы я расторгла с ним помолвку, это был бы ужасный поступок с моей стороны, да?

БЁРТ поворачивается и смотрит на дверь, за которой скрылась КЛЕММА, потом на ДЖОЗИ.

Бёрт. Нет. Но меня бы это удивило… Что стряслось?

Джози. А прямо сейчас готов удивиться?

Бёрт. Так ты ее расторгла? (ДЖОЗИ кивает.) Прямо сейчас? (Она кивает.) В лесу? (Она снова кивает.) Ну, извини.

Джози. Боже мой, папочка. На душе так больно.

Бёрт. Высказать такое, дело серьезное.

Джози. Видел бы ты его лицо. Как обухом по голове.

Бёрт. Могу себе представить.

Джози. Сама себе противна. Погорячилась. Как подумаю, чьи гены я унаследовала, так страшно становится.

Бёрт. Но ты наследуешь гены не одного родителя. Если бы я унаследовал только материнские, я был бы двухметрового роста и на аппетит не жаловался. (Ищет глазами КЕННИ.) …Кенни как, ничего? Держится?

Джози. Не уверена… Может, поговоришь с ним?

Бёрт. И что я ему скажу?

Джози. Что я его недостойна.

Бёрт. Да у меня язык не повернется.

Джози. И как только мамочка смогла бросить тебя. Ужасно глупо.

Бёрт. Глупый я, что допустил такое.

Из леса выходит КЕН НОРМАН. На нем нет лица. Ему лет двадцать пять, наружность у него привлекательная.

Кенни (удивленно смотрит на БЁРТА). А, привет, господин Хайнс.

Бёрт. А, Кенни, привет… привет. О господи, что-то меня начало знобить. …А тебя не знобит?

Кенни. Нет.

Бёрт. Джози, а тебя?

Джози. И меня нет.

Бёрт. А, МОЛОДЫМ ВСЕ НИПОЧЕМ. Точно тебе, Кенни, говорю… Ладно, пошел в дом. Холодает. Доброй ночи. (БЁРТ входит в дом).

Джози (КЕННИ). Ну, ты как, держишься?

Кенни. Я-то?.. Да, да… Держусь… В лучшем виде. Хотя нет… Не в лучшем… Но буду… Когда-нибудь.

Джози (кивает, не зная что сказать). …Кенни, знаешь что?

Кенни. Что?

Джози. …Хочешь пива?

Кенни. Вместо свадьбы? Нет…

Джози. А, по-моему, это то, что надо в данный момент.

ДЖОЗИ смотрит на него, намереваясь что-то сказать. Передумав, поворачивается и идет в дом. КЕННИ поднимает палку, смотрит на нее, машет ею пару раз. Затем в приступе ярости ломает ее о колено, половинки ломает тоже и выбрасывает все в лес. ДЖОЗИ выходит с бутылкой пива. Пьет прямо из горлышка.

Джози. Господи, как я люблю пиво. Когда-нибудь меня от него разнесет.

Кенни. Это точно.

Джози. Правда, правда. Бедра будут «во» какие. Будет у меня тройной подбородок, маленькие свинячьи глазки и узловатые колени. Так что придется до конца дней в широченных халатах ходить. Как на Гавайях.

Кенни. Это ты меня так утешаешь? Что тебя разнесет и будешь тянуть на целый центнер?.. Меня этим не проймешь. Давай поженимся, и я куплю мебель покрупнее.

Джози (не реагируя на его слова, оглядывается). А где моя палка? Ты ее видел?

Кенни. Нет.

Джози. Правду говоришь? Только сейчас здесь была.

Кенни. Я ее сломал.

Джози. Сломал?.. Но зачем?

Кенни. Потому что для меня настал момент что-нибудь поломать.

Джози. Что поделаешь. Ты меня ненавидишь, но я тебя за это не виню.

Кенни. Ненавижу? Я люблю тебя. С первого взгляда полюбил.

Джози. Просто ты имеешь право на такое чувство, я ведь расторгла помолвку.

Кенни. Дело уже не столько в тебе… я ненавижу жизнь. И весь мир. И все человечество. Я ненавижу все, что ползает и летает, и все же я люблю тебя.

ДЖОЗИ протягивает руку и гладит его ладонь.

Джози. Единственно, что я могу обещать, что мы навсегда останемся –

Кенни. ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Не говори «друзьями»… Это исключено.

Джози. Ну, извини.

Кенни. Одного не могу понять, если ты решила порвать со мной, почему ты тянула так долго?

Джози. Ничего подобного. Еще два месяца назад я написала тебе письмо. Мы еще тогда в школе были.

Кенни. Это было не письмо, а настоящая поэма. Только слов «расторгнуть помолвку» я в ней не обнаружил.

Джози. Я выразила это поэтическими средствами. Метафорически. Иносказательно. Ты прочел ее?

Кенни. Да. «Бронзовые идолы, стальные уста. Застывшие улыбки, сомкнутые уста…» Так порывают с Шелли или Китсом. А я просто студент-юрист.

Джози. Я несколько писем написала, но не отправила. Подумала: «ну и трусиха же я». Нужно взять и выложить все начистоту. При личной встрече. Глядя прямо в глаза.

Кенни. Вот только в глаза ты мне и не смотрела. Стояла у меня за спиной и тыкала в меня своей дурацкой палкой. «Кен, ты не будешь так уж очень против, если мы не поженимся?» Тык, тык палкой… «Не буду ж я очень против?»… Где тут элементарная вежливость и уважение? Неужели мать тебя этому учила в свое время: «Когда расторгаешь помолвку, стой позади молодого человека, тычь легонько палкой и приговаривай: 'Ты не будешь так уж очень против?..'» Тычок, еще тычок.

Джози. Ну, извини. Так уж получилось.

Кенни. Да ладно уж. Только ты все палку в лесу искала. Для чего?

Джози. Чтобы завладеть твоим вниманием.

Кенни. Чтобы высказать такое, палка абсолютно ни к чему… (КЕННИ потирает шею.)

Джози. С дуру.

Кенни. И почему именно сегодня. Не могла сказать раньше?

Джози. Сама не знаю. Наверное, ждала момента, когда станет абсолютно очевидно, что наш брак — огромная ошибка. …Боже мой, Кенни, как же мне тяжело. Я ведь неравнодушна к тебе и питаю самые искренние чувства.

Кенни. Почему ты согласилась, ума не приложу. Если ты сказала себе «нет», почему мне сказала «да»?

Джози. В тот момент я была искренна. Ты замечательный парень. Правда. И интересный. Во все вникаешь. В политику, в судебные процессы. Во все. А какие у тебя замечательные родители… Какая у тебя мама, потрясающий человек. Она мне ближе, чем родная мать. У меня просто голова кружилась… И когда ты вдруг сделал мне предложение на танцах после съезда демократов и сказал «давай поженимся», я подумала про себя: «А что? Парень хоть куда…» О самом браке я в тот момент серьезно не думала.

Кенни. А о чем ты думала? О танцах без конца?

Джози. Мне было хорошо с тобой. И вдруг меня как осенило. Мне нравилось жить твоей жизнью. Я стала забывать, что у меня есть и своя.

Кенни. Так забудь про мою. Что в ней такого. Могу жить своей жизнью в свободное время.

Джози. …Когда мать бросила моего отца, жизнь для него потеряла смысл. Он любил ее. И любит до сих пор. Я понимаю, что это другой случай, все-таки они прожили вместе двадцать один год… И тем не менее, он понял, что время лечит. Что жизнь продолжается. И он это осознал.

Кенни. Ого, эта история вселяет в меня оптимизм. Теперь я знаю, к чему мне готовиться… Ты передумаешь.