Оливер Голдсмит - Ночь ошибок Страница 3

Марло. Это мы понимаем и без посторонней помощи!

Тони. Скажите, джентльмены, могу я узнать у вас, откуда вы прибыли?

Марло. А разве вы без этого не можете указать нам дорогу?

Тони. Прошу не обижаться; но ответить вопросом на вопрос вполне справедливо, как вам известно. Скажите, джентльмены, Хардкасл — это не тот старомодный, чудаковатый, сварливый старик с безобразным лицом у которого есть дочь и красавец сын?

Хэстингс. Мы никогда не видели этого джентльмена, но его семья именно такова, как вы упомянули.

Тони. Дочь — высокая, развязная, неряшливая, болтливая дылда, похожая на майский шест, а сын — красивый, благовоспитанный, приятный молодой человек, всеобщий любимец?

Марло. Наши сведения не совпадают. Про дочь говорят, что она отменно воспитана и хороша собой, а про сына — что он неуклюжий дурень, избалованный маменькин сынок!

Тони. Х-м… х-м… Тогда, джентльмены, могу лишь сказать, что вам, пожалуй, нынче вечером до мистера Хардкасла не добраться.

Хэстингс. Экая незадача!

Тони. Дорога чертовски длинная, темная, болотистая, грязная и небезопасная! Стинга, покажи джентльменам дорогу к мистеру Хардкаслу! (Подмигивая трактирщице.) К тому мистеру Хардкаслу, что живет у Глубокой топи, поняла?

Трактирщица. К мистеру Хардкаслу? Боже милостивый, да вы совсем не в ту сторону поехали! Когда вы спустились с холма, вам надобно было свернуть на Болотный проселок.

Марло. Свернуть на Болотный проселок!

Трактирщик. А затем ехать все прямо, до перекрестка четырех дорог!

Марло. Доехать до того места, где встречаются четыре дороги!

Тони. Эге, но ехать дальше только по одной из них!

Марло. Да вы шутник, сэр!

Тони. А затем, держась правой стороны, поехать наискосок, пока не доберетесь до Разбойничьей пустоши; там вам надобно не прозевать колею, а найдя ее, ехать по ней до амбара фермера Маррена. От амбара нужно повернуть направо, затем налево, затем опять направо пока не разыщете старую мельницу.

Марло. Тьфу ты! Да нам легче было бы определить долготу!

Хэстингс. Что же делать, Марло?

Марло. В этом трактире нам вряд ли будет хорошо, но, может быть, хозяин сумеет все же устроить нас поудобнее.

Трактирщица. Увы, сэр, но у нас на весь дом только одна свободная кровать.

Тони. И насколько мне известно, она уже занята тремя постояльцами. (После паузы, во время которая все находятся в полной растерянности.) Придумал! Как ты полагаешь, Стинга, не сумеет ли хозяйка устроить, джентльменов у камина, на… трех стульях и подушке?

Хэстингс. Терпеть не могу спать у камина!

Марло. И слышать не хочу про ваши три стула и подушку!

Тони. Не хотите?.. Тогда, скажем… а что, если в проедете на милю дальше, в «Оленью голову»? Старую «Оленью голову» на холме, одну из лучших гостиниц в графстве?

Хэстингс. О! Значит, мы хоть на этот вечер сможем избежать приключений!

Трактирщица. (в сторону, к Тони). Неужто вы посылаете их в дом вашего отца, будто в гостиницу?

Тони. Помалкивай, дура. Пусть сами во всем распутываются! (К Марло и Хэстингсу.) Поезжайте все прямо, пока не доедете до большого старого дома у самой дороги. Вы увидите там над входом пару больших рогов. Это и есть вывеска. Въезжайте во двор зовите кого-нибудь погромче!

Хэстингс. Очень вам обязаны, сэр. Слуги не собьются с пути?

Тони. Нет, нет; только имейте в виду, что хозяин разбогател и собирается уйти на покой, поэтому он желает, чтобы его считали джентльменом, не в обиду будет сказано, хе-хе-хе! Он станет навязывать вам свое общество, и, право, если вы станете его слушать, он сумеет убедить вас, что его матушка была олдермэном, а тетушка — мировой судьей.

Трактирщица. Да уж, надоедливый старикашка, это верно. Но ужин и постели у него не уступят лучшим в округе.

Mарло. Пусть он нам их предоставит, а больше нам от него ничего не понадобится. Значит, мы должны свернуть направо, вы сказали?

Тони. Нет, нет, все прямо. Да я сам выйду с вами провожу вас немного. (Трактирщице.) Помалкивай!

Трактирщица. Экий вы славный и вежливый…. у-у, зловредный пакостник, беспутное отродье!

Действие второе

Старинный дом. Входит Хардкасл, за ним несколько неуклюжих слуг

Хардкасл. Ну, я надеюсь, что вы будете отменно прислуживать за столом, не зря же я битых три дня натаскивал вас. Все знают, кому где стоять и что делать? Полагаю, вы сможете доказать, что привыкли к хорошему обществу, хоть никогда и не выезжали в столицу.

Все. Точно так!

Хардкасл. А когда гости приедут, то нечего удирать из комнаты да пялить глаза из дверей, а потом бегать взад и вперед, как перепуганные кролики.

Все. Никак нет!

Хардкасл. Ты, Диггори, хоть ты и работал на гумне, теперь будешь красоваться у буфета. Ты, Роджер до сих пор ходил за плугом, а теперь будешь стоять за моим стулом. Но не так, как сейчас, заложив руки в карманы. Вынь руки из карманов, Роджер, да не скреби себе затылок, чурбан ты этакий! Смотри, как Диггори держит руки. Правда, их будто судорогой у не свело, но это не беда.

Диггори. Да, погляди, как я их держу. Я научился держать их так, когда проходил сбор в ополчении. А когда меня взяли на учебный сбор, понимаешь…

Хардкасл. Не болтай так много, Диггори. Все внимание гостям, понял? Слушай, как мы разговариваем, сам и не думай болтать; смотри, как мы пьем, а сам и думай о выпивке; смотри, как мы едим, а сам и не думай об еде.

Диггори. Это никак невозможно, ваша милость, честное слово. Стоит только Диггори увидать, как едят, уж ему и самому охота съесть кусочек!

Хардкасл. Вот дубина! Да ты в кухне набьешь себе живот ничуть не хуже, чем в столовой. Умерь свой аппетит этим рассуждением.

Диггори. Покорно благодарю, ваша милость, постараюсь умерить его в кладовой куском холодной говядины.

Хардкасл. Диггори, ты слишком много разговариваешь. — Далее, если я скажу что-нибудь остроумное или расскажу за столом хороший анекдот, вы не должны все прыскать со смеху, словно вы тоже в числе гостей.

Диггори. Тогда уж, ваша милость, не рассказывайте историю о старой куропатке и оружейной комнате, — тут мне от смеха не удержаться… хе-хе-хе! — никак, хоть убей! Мы все двадцать лет над ней потешаемся… ха-ха-ха!

Хардкасл. Ха-ха-ха! Да, анекдот изрядный. Что ж, Диггори, честный малый, можешь над ним посмеяться… но все же не забывай внимательно прислуживать. Предположим, кто-то из гостей попросит стакан вина, что ты будешь делать? Бокал вина, сэр, прошу вас… (к Диггори) — эй, что же ты стоишь?

Диггори. Ваша милость, ей-ей, я всегда робею, пока не принесут на стол чего поесть и попить — вот тогда я храбрый, как лев!

Хардкасл. Что ж, никто так и не пошевелится?

1-й слуга. Мне приказано не сходить с этого места.

2-й слуга. Мне тоже не положено двигаться.

3-й слуга. А мне и подавно.

Диггори. И мне уж никак, черт подери!

Хардкасл. Олухи вы этакие! Значит, пока вы, по примеру господ, будете спорить, кому что положено делать, гости должны умирать с голоду? Ах вы, тупые башки! Оказывается, я должен начинать все сначала! Что это? Не карета ли въехала во двор? По местам, дурни. А я пойду, — надо радушно встретить у дверей сына своего старого друга. (Уходит.)

Диггори. Черт побери, совсем забыл, где мне положено стоять!

Роджер. Я только знаю, что должен поспевать всюду.

1-й слуга. Где же мое место?

2-й слуга. А мне нигде не положено быть; вот я займусь своими делами.

Слуги испуганно мечутся в разные стороны и в конце концов разбегаются. Входит слуга со свечами, за ним Марло и Xэстингс.

Слуга. Добро пожаловать, джентльмены, добро пожаловать. Сюда, прошу вас. (Выходит.)

Xэстингс. После всех сегодняшних неудач, Чарлз добро пожаловать в чистую комнату, к жаркому огню! Дом выглядит отменно, ей-богу, — весьма старинный, но вызывает доверие.

Mapло. Обычная судьба больших, барских, домов. Вначале они разоряют старого хозяина большими расходами на свое содержание, а потом приносят доходы новому, превратившись в гостиницу.

Хэстингс. Ты прав, а мы, приезжие, должны расплачиваться за всю эту пышность. Я частенько замечал как хороший буфет или мраморный камин хоть и не ставятся в счет, но зато чертовски раздувают его.