Александр Мардань - Аншлаг (История одного покушения) Страница 3

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Значит, все-таки Вы хотите играть.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Я не хочу играть, я хочу жить.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: В театре не играть нельзя. Вы закон соленого огурца знаете?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Не помню.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Простой закон. Свежий огурец, помещенный в раствор соленой воды, через некоторое время становится соленым.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ Спасибо за информацию.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Что касается Вашего предложения… если все оплатите, это может быть даже интересно, как такая… новая форма, и… раз в месяц можно камерный спектакль… может быть

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: (перебивает): Нет, Вы не поняли. Я хочу каждый день.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: В средние века актеров хоронили за оградой кладбища не только потому, что они искажали лик человека, созданного по подобию божьему, но и из-за гордыни, первого смертного греха.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Причем здесь гордыня? Мне необходимо каждый день, иначе меня это не спасет. Вечера у меня совсем пустые.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Да, но у нас репертуарный театр.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Понимаю. Но Вы хотели построить малую сцену. Давайте сделаем. На сколько зрителей планируете?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Двести мест.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Впрочем, неважно сколько людей на меня будут смотреть. Мне главное, где я окажусь.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Но малая сцена — это тысяч триста. Условных единиц.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Не страшно. А проект, согласование на реконструкцию у вас есть?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Да, все есть… кроме денег.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Замечательно.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Но все-таки — каждый день…

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: А как на Западе? Там спектакль играют, месяц, два, три, а то и год подряд. И потом, я же сказал — вы не будете зависеть от сборов.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Ну, тогда хорошо. Мы же ищем новые формы. Олигарх играет… простите — живет на сцене. Каждый день.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Знаете, я не люблю слово «олигарх». Оно мне напоминает «олигофрен». Им обоим чего-то не хватает: одному — ума, другому — денег. Называйте меня по-другому. Негоциантом, например.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Негоциант — это тот, кто договаривается?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Да, сегодня — с Вами договорюсь.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Можно посмотреть пьесу? Хотя бы расскажите сюжет или фабулу.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: А чем они отличаются?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ (усмехаясь): Мотивацией, точнее ее отсутствием.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Убийство без мотивации и сюжет без мотивации. Если договоримся о главном — расскажу. Там не будет жесткой линии. Каждый день можно по-разному играть. Героиня любит героя, а ситуации меняются.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Замечательно. Вы меня заинтриговали. И как долго это будет идти?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Для начала — год.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Год?! Каждый день?! А как же Ваш остров? И потом, актрисе, кто бы она ни была, придется отказаться от других ролей. И еще от многого…

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Конечно, придется. Мы подпишем с ней контракт, она не сможет уезжать из города, заниматься чем-то еще. Там много пунктов.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: А в материальном плане?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Сколько у вас актриса получает, в среднем?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Ну где-то эквивалент тысячи долларов…

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Тогда предложим ей тысячу в день. Пятьдесят процентов авансом. Пятьдесят — пропорционально за каждый спектакль. На всякий случай застрахуем ее жизнь и здоровье. Но нам нужен третий.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Третий найдется. Вам же «Чайка» понравилась? Надеюсь, и режиссера не обидите.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Не обижу.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Спасибо. А я думал, что день не заладился. Все с утра не так. А вы пришли — и наоборот, все очень даже так.

Сигнал громкой связи.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Евгений Сергеевич, Вы опоздаете в мэрию.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Полина Андреевна, я в мэрию не поеду. Позвоните, придумайте, что угодно. Скажите, что у меня приступ.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (взволнованно): Какой приступ, Евгений Сергеевич?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Радости! (Отключает связь.) Константин Георгиевич, зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? У меня сейчас репетиция идет. Хотите — пригласим несколько актрис, проведем кастинг?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Давайте. Как говорят таксисты — раньше сядешь, раньше выйдешь.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ (по телефону): Полина Андреевна, пригласите Ларису, Надежду и Анастасию. (Отключает телефон, обращается к Константину Георгиевичу.) Ну, мы им сейчас о предлагаемых обстоятельствах контракта говорить не будем.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Конечно, зачем нарушать чистоту эксперимента. Скажите, сколько займет реконструкция?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: При стопроцентном финансировании месяца четыре. Сделаем все быстро, качественно и дешево. Смета у меня готова.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Не получится.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Почему?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Вы закон магического треугольника знаете?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Не помню.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: У него три стороны — «Качественно», «Быстро» и «Дешево». Как только выбираете любые две, третья исчезает. Если быстро и дешево — то не качественно. А если качественно и быстро — то недешево. И так далее.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Интересное наблюдение, со спектаклями то же самое.

Раздается стук в дверь. Входят три молодых женщины.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Три грации. Красота, изящество и радость. Присаживайтесь, богини.

Женщины рассаживаются.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Познакомьтесь — Константин Георгиевич. Анастасия, Лариса, Надежда. Всем очень приятно. Не знаю, знаком ли вам Константин Георгиевич, но в данном случае он — потенциальный продюсер будущего спектакля.

ЛАРИСА: Антреприза?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Нет, это будет репертуарный спектакль. Мы бы хотели сейчас определиться с исполнительницей, поэтому я попрошу вас вспомнить лучшие годы вашей жизни, и сыграть этюд. Вы влюбились в человека, которого увидели первый раз в жизни.

АНАСТАСИЯ: Прямо здесь?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Нет, будем строить декорацию. Считайте, что вы на вступительном экзамене.

ЛАРИСА: А во что вступаем?

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: В светлое будущее. Девочки, соберитесь. У вас не будет второго раза произвести первое впечатление… Анастасия, Вы первая. Константин Георгиевич, нет, не надо вставать. Вы сидите в кресле. Допустим, это скамейка в парке.

Анастасия проходится по кабинету, проходит мимо Борисова, на секунду ее нога замирает в движении, она делает шаг назад, оборачивается, внимательно смотрит на Константина Георгиевича, молча садится на стул рядом с ним, трогательно смотрит на него. Достает из сумочки пудреницу, секунду смотрится в зеркало.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Достаточно, спасибо. Теперь, Лариса, твоя очередь.

Лариса подходит к Надежде.

ЛАРИСА: Дай на секунду сумочку.

Роется в сумке, достает пачку сигарет.

ЛАРИСА: Спасибо.

Проходит мимо Константина Георгиевича, останавливается возле него.

ЛАРИСА: Простите, у Вас не найдется зажигалки?

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: К счастью, нет. Не курю.

ЛАРИСА: Простите.

Она отходит, через шаг оборачивается, возвращается.

ЛАРИСА: Да вообще-то я тоже не курю. Хотелось познакомиться. Меня зовут Валентина. А Вас? Впрочем, не говорите. Я сама угадаю. Валентин. Нет, Константин. Правда, я угадала? Может, нам куда-то пойти, посидеть? Мне кажется, что Вам одиноко. Вы не подумайте, я не удочка, просто Вы мне понравились. (Придвигается к нему поближе.)

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Все-все, спасибо, достаточно.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Теперь Надежда.

КОНСТАНТИН ГЕОРГИЕВИЧ: Не нужно, мне все понятно.

ЕВГЕНИЙ СЕРГЕЕВИЧ: Всем спасибо. Все свободны, то есть идите на репетицию.

ЛАРИСА: А как представление называться будет?