Габор Рассов - Друзья из шкафа Страница 3

ОДИЛЬ: Если ты так говоришь, я верю тебе, ты ведь так умен. Но какими именами?

ЖАК: Ну я не знаю… Лафонтен, например.

ОДИЛЬ: Да — да, Лафонтен, я его обожаю, окей, начну снова… Прочла ли ты последний роман Лафонтена? В нем столько остроумия, он поднимается почти на уровень Лафонтена! Или Лафонтена! Это два писателя, которых я обожаю больше всех остальных!

ЖАК: Да нет, это тоже не пойдет, нужны разные имена!

ОДИЛЬ: Это так сложно!

ГИ: Жак, ну что ты, не надо драматизировать!

ЖЮЛЬЕТТА: Конечно, не надо, понятно же, что она хочет сказать, а это главное.

ЖАК: Да, это так, три имени писателей — это не конец света. Куча умников пишут книжки! Как-то на ярмарке я шел из секции ДВД в секцию видеоигр и попал в отдел книжек, видели бы вы, сколько их там — горы! Ну ладно, что там с именами… Лафонтена уже назвали, кого бы еще, не знаю… Агата Кристи! Жорж Сименон!

ОДИЛЬ: Согласна, согласна! Прочла ли ты последний роман Лафонтена? В нем столько остроумия, он поднимается почти на уровень Агаты Кристи или Жоржа Сименона! Это два писателя, которых я обожаю больше всех остальных! (Жюльетте и Ги) Простите меня, это немного занудно, но я только начинаю практиковаться в искусстве беседы….

ЖЮЛЬЕТТА: Ничего страшного, это совершенно нормально!

ОДИЛЬ: Ладно, тем лучше.

ЖЮЛЬЕТТА: Да, тем лучше.

Молчание.

ЖЮЛЬЕТТА: Во всяком любом случае, какой писатель этот Лафонтен, настоящий волшебник слова!

ГИ: О да, совершенно верно! Волшебник!

Снова молчание.

ГИ: Жорж Сименон тоже! Волшебник слова!

ЖАК: Не плох, но все же не так хорош как Лафонтен, согласны?

ГИ: Да — да, ты прав! Хорош, но не дотягивает до уровня Лафонтена.

ЖАК: Ммммм…

Устанавливается молчание. Жюльетта и Ги пытаются нарушить его внезапным смехом, который так же внезапно прекращается.

ЖЮЛЬЕТТА: Как хорошо.

ГИ: Даже очень.

ЖЮЛЬЕТТА: Да — да, в самом деле, в самом деле хорошо.

ГИ: В самом деле, в самом деле. Нормально.

ЖАК: Ну ладно, мы поняли. Не будете же вы повторять это весь вечер!

ГИ: Вовсе нет.

ЖАК: Хорошо.

Опять молчание. Через несколько секунд, которые кажутся Ги и Жюльетте часами, Жак, к их большому облегчению, берет слово.

ЖАК: Кстати о Лафонтене, ты не помнишь хотя бы одну из его басен наизусть? А, Одиль?

ОДИЛЬ: Ну да! «Ворона и лиса!»

ЖАК: Ты хочешь сказать «Ворона и лисица»?

ОДИЛЬ: Конечно! А я что сказала? «Ворона и лисица»! Так смешно!

ЖЮЛЬЕТТА: Да, очень смешно!

ГИ: Очень, очень!

ОДИЛЬ: Значит, так… «Вороне как-то бог послал кусочек сыра… Уф… На ель ворона взгромоздясь… Лисица бежала мимо, увидела и… Уф… Черт! А, вот… Она говорит, это не дословно, но по смыслу…» Какая ты красивая… Что за перышки… Что за глазки… А голосок… Черт, забыла! Вещуньина с похвал… В зобу… В каком зобу, никогда не знала… Не важно… На чем я остановилась? Забыла…

ЖАК: Это не страшно, моя дорогая!

ЖЮЛЬЕТТА: Конечно, нет!

ГИ: Даже наоборот!

ЖАК: Наоборот что?

ГИ: Ну… Я хотел сказать… Это не страшно…

ОДИЛЬ: Я дальше не помню!

ЖАК: Ну, в общем, лисица наделала комплиментов вороне, которая в конце концов каркнула и уронила сыр, который лисица сожрала!

ОДИЛЬ: Да, точно!

ЖЮЛЬЕТТА: Да — да — да! Точно!

ОДИЛЬ: Эта басня написана для того, чтобы предупредить людей о том, что надо остерегаться льстецов, они не всегда искренние!

ГИ: Конечно…

ЖАК: Вы только вдумайтесь, она учила эту басню в пятом классе и до сих пор помнит почти наизусть! Это то, что называется хрестоматийным произведением!

ГИ: О да! да! да!

ЖАК: То есть у Одиль память как у слона, она помнит все, особенно впечатляет ее фокус с телепрограммой! Дорогая, продекламируй нашим друзьям вечернюю телепрограмму прошлого четверг, шестого числа…

ОДИЛЬ: 20.50 Художественный фильм «Пророчество теней». 22.55 Телесериал «Интимный дневник девушки по вызову». Второй сезон, пятая серия «Утраченные иллюзии». 00.55 Телеигра «Мир путешествий». Повтор от среды. 2.45. Музыкальный канал.

Ги и Жюльетта аплодируют.

ЖЮЛЬЕТТА: Браво!

ГИ: Невероятно!

ЖАК: Она также очень хорошо помнит имена, может продекламировать список всех одноклассников нашей дочки.

ОДИЛЬ: Да — да! Легко! Клеманс, Гортензия, Беатрис, Рено, Оливье, второй Оливье, Кевин, Эрмина, Андре, Итзок, Поль, Дориан, Элоиза, Мишель, Лоик…

ЖЮЛЬЕТТА: Лоик!

ОДИЛЬ: Да — да, Лоик, две Вирджинии, София, Ламина, Ясмина, Пьер, Поль — Андре, Зоя, Мари, Мари — Пьер…

ГИ: Мари, Мари — Пьер, это забавно!

ОДИЛЬ: Да, правда… И наконец Леа, наша дочь.

ГИ: Я поражен!

ЖЮЛЬЕТТА: Леа очень красивое имя.

ОДИЛЬ: Мы колебались, выбирая между Береникой, Апоплексией и Жозианой.

ЖЮЛЬЕТТА: Выбор сделать, наверное, было нелегко!

ОДИЛЬ: О, это было настоящим приключением!

ЖАК: А я больше по датам. Я знаю наизусть время правления всех королей Франции от Людовика XI до Людовика XVI, а это не каждый может!

ГИ: Это такая редкость!

ЖАК: Хотите, я вам всех перечислю?

ГИ: Если хочешь!

ЖЮЛЬЕТТА: Да, как ты хочешь!

ЖАК: Лучше не буду, не стоит, боюсь, вам будет скучно!

ГИ: Нисколько!

ЖЮЛЬЕТТА: Наоборот!

ЖАК: Нет — нет, бесполезно настаивать!

ГИ: Клянусь тебе, Жак, это нам никогда не сможет наскучить!

ЖАК: Ги, я вижу, что ты говоришь это для того, чтобы доставить мне удовольствие. Но если честно, будет не очень деликатно с моей стороны вам это навязывать, и впридачу это займет много времени.

ЖАК: Посмотри мне в глаза, Жак! Жак, для меня будет огромной радостью, подлинной и глубокой, если ты огласишь список монархов Франции начиная с Людовика XI и заканчивая Людовиком XVI, и если возможно, с датам — начала и конца их правления.

ЖАК: В таком случае я не могу устоять. Когда просят друзья, надо уступить.

Людовик XI (1461–1483),

Карл VIII (1483–1498),

Людовик XII (1498–1515),

Франциск Первый (1515–1547),

Генрих II (1547–1559),

Франциск II (1559–1560),

Карл IX (1560–1574),

Генрих III (1574–1589),

Генрих IV (1589–1610),

Людовик XIII (1610–1643),

Людовик XIV (1643–1715),

Людовик XV (1715–1774)

и Людовик XVI (1774–1791)!

Долгое перечисление сопровождается охами и ахами, издаваемыми Жюльеттой и Ги.

ЖЮЛЬЕТТА: Увлекательно!

ГИ: Феноменально! Просто феноменально!

ЖАК: Ну — ну, я не заслужил ваших похвал, я учил это еще в школе, а в то время я был влюблен в мою учительницу истории… Не сердишься, Одиль? Это помогает учебе!

ГИ: Конечно!

ЖАК: Тем более, что я был ее любимчиком, ее звали мадмуазель Вильнев. В том классе я лежал в больнице с аппендицитом, она пришла меня проведать и подарила мне книгу о динозаврах, я помню как будто это было вчера.

ЖЮЛЬЕТТА: Как трогательно!

ОДИЛЬ: Я тоже очень любила своих учительниц, особенно во втором классе — мадам Бьенвеню, у меня тогда были сложности с правописанием, а она была так терпелива со мной…

ЖЮЛЬЕТТА: Какая исключительная учительница!

ГИ: Бывают ученики, которые внушают педагогу желание превзойти самого себя!

ЖАК: А я во втором классе получил приз за товарищество. Я был очень симпатичный.

ГИ: Ты все еще симпатичный! Все еще! Ха-ха-ха!

ОДИЛЬ: Еще я помню мою учительницу латинского языка, мадам Було, или Буле… Нет, Була, мадам Була! Она считала меня очень способной!

ЖЮЛЬЕТТА: И ведь она не ошиблась, правда же?

ОДИЛЬ: Да, это правда. У меня всегда были способности к латыни… Вени, веди, вици… Я была превосходной ученицей.

ЖЮЛЬЕТТА: Ничего удивительного, ты так умна.

ЖАК: О! Надо вам рассказать, как я откосил от армии, я уверен, что это вас развеселит!

ГИ: Да, несомненно!

ЖАК: Ах, как я дурачил этих военных кретинов!

ОДИЛЬ: Я так люблю, когда он рассказывает эту историю, она такая смешная!