Нил Саймон - Последний пылкий влюбленный Страница 5

Элейн. Да, я снимаю белье в перчатках.

Барни. Ветреная, умная, холодная… Вы не можете хотя бы одну минуту быть честной и искренней?

Элейн (пьет). Барни, я хочу дать вам один бесплатный совет, чтобы вы не считали этот день безнадежно загубленным. Если вы ищите вечную любовь и романтику, купите себе гитару и поезжайте в Испанию. (Ставит стакан). Я ухожу. Моя чаша терпения лопнула.

Барни. Холодная, черствая, бесчувственная женщина.

Элейн. Вы будете иметь дело с моим адвокатом по обвинению в оскорблении.

Барни. Простите меня за эти слова, но такое отношение к жизни ужасно.

Элейн (в дверях). Я вас простила.

Барни. Это опасный, печальный и жалкий путь.

Элейн останавливается, в ней закипает гнев.

Элейн. Вы — лицемер! Елейный, сюсюкающий, нюхающий свои пальцы лицемер! Кто вы такой, чтобы кого-то поучать, как жить? А что бы вы сделали, если бы я пришла к вам, полная смущения и трепета и сказала: "О, мистер Кэшмен, уберите руки, я замужняя женщина"!? Тогда бы вы стали уважать меня и боготворить и в момент откровения даже сказали бы, что вы меня любите. И вы отлично знаете, что утром вы будете стоять за прилавком, открывать рыбные консервы и молить бога, чтобы я никогда больше не появлялась в вашем ресторане. Разве это не так? Простите меня за циничную откровенность, но я люблю плотские отношения. Они согревают меня, стимулируют, дают ощущение, что я женщина. Для этого я и пришла сюда и вы этого ожидали. И не говорите мне: " Когда я был девятилетним ребенком, моя мать бросила меня и ушла к мяснику, и с тех пор я все время искал, кто бы меня полюбил. " Я не знаю ваших проблем, и мне на них наплевать. Держите при себе ваши лирические рыбные истории. В этом мире всем на всех наплевать. Каждый думает только о себе и это единственный путь, чтобы не сойти с ума… Если вы захотите получить экземпляр моей речи, пошлите конверт с обратным адресом и пятьдесят центов.

Барни. Прошу вас, не уходите.

Элейн. Уже пора… А в шесть часов мне нужно кормить моего тяжеловеса.

Барни. Но я не хочу, чтобы вы так ушли. Вы должны меня выслушать. Останьтесь на пять минут, пожалуйста!

Элейн. Не тратьте время. Мы с вами не сочетаемся. Несовместимость. Вам нужна прекрасная дама, а мне коробка сигарет. (Открывает дверь, он ее закрывает.)

Барни. Хорошо. Если я захочу удержать вас силой, я вас удержу. Вы же видели, как я открываю большие банки с консервами? Я сильнее вас.

Элейн (улыбаясь). И где же вы были раньше? В нашем распоряжении остается всего сорок минут, и вы наконец решили показать мне свою грубую физическую силу.

Барни. Пожалуйста, сядьте. Я вежливо вас об этом прошу.

Элейн. Вежливо? Хотите, чтобы я совсем остервенела? Толкните же меня, хотя бы!

Барни хватает ее за руку и грубо толкает в кресло. Элейн падает, удивленно смотрит на него, ошеломленная столь неожиданным поворотом дела. Он трясется от злости, угрожающе потрясает пальцем.

Барни. Сидеть на месте! Молчать! Не кашлять и не дышать! Вы будете так сидеть, пока я вас не отпущу. Если я от вас не получу сегодня ничего, я получу хотя бы ваше внимание! Извините! (Наливает виски, залпом осушает стакан.)

Уверен, вас не удивит, что вы — моя первая попытка завязать внебрачный контакт. За двадцать три года я не поцеловал ни одной посторонней женщины. Я женился на девушке, с которой мы вместе сидели на школьной скамье. Я полюбил ее, когда мне было шестнадцать лет и в двадцать четыре года я женился на ней… Я не курю, не играю, не пью. Сегодня вы одна выдули столько виски, сколько я не выпил за всю свою жизнь… Я не попадал ни в автомобильную катастрофу, ни в драку, никто не ломал мне костей. Моя температура никогда не поднималась выше тридцати семи… Жизнь была не только милостива ко мне, она меня просто не замечала… У меня, трое детей, которыми я горжусь, дом, заработанный тяжким трудом; моя жена — не кокетка и женщина без "изюминки", а добрая, заботливая, преданная жена, и я ее люблю. Спрашивается: какого черта я, после двадцати трех лет тихой, семейной жизни пишу вам адрес моей матери на обратной стороне вашего счета, покупаю бутылку виски, стаканчики и молю бога, чтобы меня не накрыли. А все это — зачем?.. Я объясню вам — зачем. У меня никогда не было этого стремления. Оно появилось два года назад, мне сорок семь лет, и впервые в жизни я подумал о смерти. И эта мысль стала частью моего существования. Каждый день я читаю некрологи и радуюсь, что не нахожу в них своего имени… Но я знаю, что рано или поздно это случится, быть может даже раньше, чем ожидаешь. И я спросил себя: "Все ли ты взял от жизни, Барни? Ты прожил сорок семь лет и ты прожил их серенько". Общий баланс моей жизни — посредственно. С этим я и сойду в могилу. У меня будут серенькие похороны, хотя меня похоронят в синем костюме. Жена погорюет обо мне и через полгода выйдет замуж за другого какого-нибудь середнячка… И быть может, подарит ему мой коричневый спортивный пиджак из твида. Я не осуждаю ее. Все это так естественно. Жизнь идет вперед. Но пока она идет, разве она не должна… идти больше, чем на "посредственно"? Должно же в ней быть что-то еще? Помимо того, что ты каждое утро в одиннадцать часов открываешь свой ресторан? Что ты три недели в году проводишь свой отпуск на курорте с такими же пожилыми ожиревшими мужчинами, как ты сам? И мне хочется скорее вернуться домой, чтобы в одиннадцать часов снова открыть свой ресторан. Могу ли я хоть раз в жизни отдаться своим фантазиям, тайным мечтам, испытать нечто такое, чего никогда не испытывал?.. И мне захотелось изведать это с другой женщиной… Понравлюсь ли я ей, понравится ли она мне? Тысяча вопросов, на которые я не успею ответить, если завтра утром мое имя появится в траурном газетном столбце. И я решил раз в жизни дать себе волю. Я знаю, это нечестно по отношению к жене. Если бы она позволила себе такое, я бы ее никогда не простил. Итак, я начал смотреть по сторонам с намерением только на один день с головой окунуться в роман. Не какой-то дешевый, банальный пошлый роман, а серьезный, захватывающий, бурный… который на всю жизнь остался бы в моей памяти. А затем я бы снова вернулся к обычным делам и в одиннадцать часов утра открыл свой ресторан. Но я бы знал, что у меня БЫЛ этот незабываемый миг, который изменил шаблон моей жизни, и что в этот миг я не просто существовал — я жил!

Длительная пауза.

А теперь вы можете идти.

Элейн. Во время вашего рассказа я готова была заплакать, но я побоялась замочить ковер вашей матери.

Барни. Я надеялся, что вы что-то поймете, хотя не очень — то на это рассчитывал.

Элейн. Все было безумно интересно. Я получила истинное удовольствие. Но есть причины, которые мешают мне сочувствовать горю. Во-первых: человек, который хочет испытать настоящую, безумную любовь с женщиной, которую подцепил в рыбном ресторане — либо отстал в своем сексуальном развитии, либо он потенциальный идиот. Во-вторых: все, что вы сказали о смерти, давным-давно уже было сказано. Все мы смертны, мистер Кэшмен. Я, лично, умерла уже полгода назад. А сейчас я просто привожу в порядок свои дела… Барни, мы с вами потеряли частицу времени, отведенного нам в этой жизни. Но я вас не упрекаю. Я сама виновата. Если бы я обожала говядину или капусту, я бы сидела сейчас в квартире какого-нибудь здоровенного ирландца и бурно бы вместе с ним проводила время… C'est la vie! Такова жизнь! Желаю вам удачи в поисках несбыточной мечты.

ЭЛЕЙН уходит. Барни стоит, потрясенный своими переживаниями. Медленно направляется к окну, открывает шторы. Смотрит на часы, подходит к телефону, набирает номер.

Барни. Алло, Гарриет?.. Это мистер Кэшмен… Шофер не приходил? Позвоните еще раз в агентство… Я буду на работе через двадцать минут. Да, я все еще в магазине, сейчас иду… Нет, так ничего и не купил… Посмотрел, обошел все прилавки, ничего не купил… Что ж, и такое в жизни случается… Сейчас буду. Гарриет… (Кладет трубку, оглядывает комнату, садится. Закрывает лицо руками, секунду молчит.) Это никогда не повторится!.. Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда… Никогда… Никогда…

Действие второе

Квартира матери, август месяц, полдень. Поворот ключа в замочной скважине, открывается дверь, БАРНИ просовывает голову.

Барни. Ма-а-м!

Ответа нет. Барни входит, кладет ключ на полку, закрывает дверь. Вешает на вешалку пальто. На нем летний костюм синего цвета. Он кладет на стол портфель Опускает на окнах жалюзи / или шторы/. Вынимает из портфеля две бутылки — виски и водку, ставит их на стол. Вынимает три пачки сигарет, кладет их на кофейный столик. Подходит к телефону, набирает номер, кладет трубку, вынимает из кармана пульверизатор, брызгает рот и руки. Подхватывает трубку, говорит приглушенным голосом.