Даниель Бесс - Директора Страница 7

Данфер. На самом деле, это вопрос деонтологический.

Шатле. Деонтологический или нет, но мне не слишком нравится играть роль жертвы плохого настроения и этого насильственного, несправедливого и оскорбительного отупления.

Данфер. Действительно, вам нелегко будет от этого оправиться.

Шатле. Должно быть, он меня повсюду поносит? Как вы думаете?

Данфер. Разумеется.

Шатле. Я чувствую, что пошли уже круги по воде!

Данфер. Есть вероятность… слухи распространяются быстро.

Шатле. Черт! Я этого не перенесу. Не перенесу, чтобы Дамоклов меч этих проклятущих слухов висел у меня над головой.

Данфер. Над вашей, над моей, над всеми головами.

Шатле. Черт! Я не очень-то сведущ по части культуры, однако знаю, что меч, который висел над головой у Дамокла, держался лишь на одном конском волоске. А конский волос не так уж и прочен! Мерзавец Одеон! Подонок! Какое подонство со мной сотворил! Не люблю я этого, ой, как не люблю, я ему организую наш ответ отправителю, этому сукиному сыну Одеону. Гарантирую вам, что этот самый Дамоклов меч я ему загоню по самую рукоятку в его тощую задницу латентного гомика! Попомнит он мне сегодняшнее общее собрание! Меч в задницу и при всем народе!

Данфер. Послушайте, мне кажется, что вам нелегко будет сохранять при этом спокойствие.

Шатле. А вы полагаете, это легко — сохранять спокойствие с мечом над головой и с кинжалом между лопатками?

Данфер. Нет, нелегко.

Шатле. Во всяком случае, я вправе был высказать свое мнение о нем в нашем заведении.

Данфер. С кем же вы о нем говорили?

Шатле. С Пасси…

Данфер. Хорошо…

Шатле. …с Жюсьё…

Данфер. Хорошо…

Шатле. А также с Булурном.

Данфер. Отлично, Булурн — заядлый сплетник.

Шатле. Вот именно! Я поэтому и переговорил с ним только что, он ведь постоянно общается с Берси. Я ему объяснил, что Одеон вляпался с расчетами, на что он мне ответил, что человеку из ведомства вооружения финансами заниматься не следует.

Данфер. Тут я с ним согласен.

Шатле. Что хорошо с Булурном, так это чрезвычайно быстрое распространение информации.

Данфер. Поэтому-то всегда лучше иметь его сторонником, чем противником.

Шатле. И еще я говорил об этом по телефону с журналисткой из Радио-Сканнер. Дал ей понять, что Одеон — не самый лучший вариант.

Данфер. Хорошо, очень хорошо. Но боюсь, этого недостаточно, боюсь, придется кое-что присовокупить.

Шатле. Не уверен.

Данфер. Вы сегодня с ней обедаете?

Шатле. Да, в полдень.

Данфер. При случае вернитесь к разговору об Одеоне.

Шатле. Не уверен.

Данфер. Надо включить фантазию, поверьте. Я помогу вам.

Входит Гренель

Гренель. Здравствуйте, господа.

Шатле. (Данферу) Забудьте всё, что я сказал только что, о кадиллаке… то есть я хочу сказать, о собачьем дерьме… о Дамокле…

Гренель. Сегодня утром меня не будет. У меня запись на Радио-Сканнер.

Шатле. Браво, браво! Вам чертовски повезло, сделаете себе отличную рекламу.

Гренель. Да, можно считать и так.

Шатле. Знаете, для меня эти журналисты: чем меньше я их вижу, тем лучше себя чувствую… И вообще я политикой не занимаюсь.

Данфер. И я не занимаюсь. Мишель, найдется у вас пять минут для меня? Вам известно, что у нас большие проблемы с Одеоном?

Гренель. И что же с ним, всё эти цифры?

Данфер. Ему решительно не везет, у него с семьей большие сложности.

Гренель. Вот как, это серьезно! Разводится, бедняжка?

Данфер. Да, нет. Имейте в виду, он страшно сегодня раздражен.

Гренель. Вот как, и почему же?

Данфер. Лучше будет, если мы вам всё расскажем. Вчера вечером ему пришлось срочно поместить свою сестру под наблюдение, и похоже, на него это сильно подействовало.

Шатле. Не повезло бедняге.

Гренель. Вот как, но что же с ней?

Данфер. Приступ депрессии, не впервой как будто, но на сей раз ей стало так плохо, что он перепугался и вынужден был вызвать психиатра… дежурного психиатра прямо ночью… психиатрическую службу спасения своего рода.

Гренель. Бедняжка…

Данфер. Он мне говорил, что сестра уже ходила на консультации, но я не думал, что эта так далеко зашло…

Шатле. Не повезло бедняге.

Данфер. … и в результате у него на руках тяжелая больная… и ему никогда из этой пропасти не выбраться.

Гренель. Это скверно! И каким образом он вам всё это поведал?

Шатле. Лично мне он ничего не поведал, я его сегодня не видел, а узнал я только что от Данфера.

Данфер. Ээээ… Я хочу сказать, что… то есть я сразу понял, что с ним не в порядке… он спросил, есть ли у меня знакомые, страдающие депрессией… И я тут же понял, что произошло что-то серьезное…

Шатле. Не повезло бедняге.

Данфер. Тогда я поинтересовался, всё ли еще у его сестры имеются проблемы… и он расплакался.

Гренель. Понятно… Действительно он очень плох.

Шатле. Не повезло бедняге.

Гренель. Послушайте, надо ему как-то помочь.

Шатле. Послушайте, надо разделить с ним его беду…

Данфер. Будет лучше не заговаривать с ним об этом… я думаю, он стыдится… знаете, безумие — дело тонкое.

Шатле. Не повезло бедняге.

Данфер. Кое-что я уже знал от Булурна, он человек осведомленный… Говорят, что сестра изводила его звонками все ночи напролет.

Гренель. А я-то думаю, почему он так взвинчен… Это плохо повлияет на контракт.

Данфер. Все эти истории с психикой всегда связаны с наследственностью… Надо бы приглядеть за Одеоном, кто знает…неровен час…

Шатле. Неровен час.

Гренель. В самом деле, кто его знает…

Данфер. Вы правы, Мишель, это очень плохо повлияет на контракт.

Шатле. Черт!..действительно, нам всем не повезло.

Входит Одеон

Одеон. Какой-то сумасшедший дом! Шатле, мне что, на колени встать, чтобы вы передали мне дискету?

Шатле. Ваши желания для меня закон, дорогой мой Одеон, я немедленно пересылаю вам ее с почтой.

Гренель. Он, в самом деле, очень плох.

Сцена 8

На Радио-Сканнер.

Журналистка. Последний вопрос, Мишель…Видно, что вы сейчас в полной животворящей силе, можете завести ребенка, например…и в то же время эти ракеты, которые вы пытаетесь продавать, несут в себе такую страшную потенциальную гибель. Как вы можете существовать в подобной двойственной, почти парадоксальной ситуации, за которую вы, Мишель…вы, сидящая здесь, напротив меня… несете ответственность?

Гренель. Я уже говорила… почти хирургическая точность аппаратов, которые мы производим, дает гарантии минимального ущерба и защищает мирное население от ужасов войны. Дельта Эспас работает ради того, чтобы война, случись она где-нибудь в мире, чтобы эта война была чистой.

Журналистка. Чистой?

Гренель. Да, именно так.

Журналистка. Хирургия, стало быть, придет на смену бойне?

Гренель. В каком-то смысле.

Журналистка. Хирургия при условии, что воюющие стороны будут в состоянии оплатить ваши ракеты.

Гренель. Да, или обратятся к странам, владеющим ими.

Журналистка. Само собой. А если нет, тогда уж бойня… А каково мнение ваших коллег? Поскольку, повторяю, лично вы умны и обаятельны, вы полагаете это преимуществом или же, наоборот, препятствием в вашей профессии, которую можно назвать скорее мужской? Как на вас реагируют мужчины?

Гренель. Зависит от обстоятельств. В моей служебной практике найдется, пожалуй, пара неприятных свидетельств. Когда я работала на выставочных стендах, на профессиональных экспозициях, мне, например, не подавали руки, полагая, что я, разумеется, — из обслуги. С тех пор я начала носить более строгие костюмы.

Журналистка. А в гольф вы не играете? В отличие от большинства руководителей предприятий, у которых я брала интервью?

Гренель. Я еще не руководитель предприятия.

Журналистка. Тогда поспешите начать. Благодарю, Мишель Гренель, за то, что согласились ответить на вопросы Радио-Сканнер. На следующей неделе я буду принимать Жан-Клода Бриара, Президента Швейцарского Телеграфного Агентства. Желаю всем хорошей недели.