Жан Ануй - Жаворонок Страница 8

Агнесса. Но, Карл, это же немыслимо! Неужели же ты допустишь, чтобы на балу я появилась одетая бог знает как! Твоя любовница — и в головном уборе по прошлогодней моде. Ведь это же просто скандал!

Молодая королева (подступает к нему с другой стороны). А твоя королева, Карл! Королева Франции! Подумай, что скажут люди!

Карл (опускается на трон, продолжая играть в бильбоке). Скажут, что у короля Франции нет ни гроша. И правильно скажут.

Молодая королева. Я так и слышу, что будут болтать при английском дворе! Супруга Бедфорда, супруга Глостера, я не говорю уж о любовнице кардинала Винчестерского! Вот кто действительно прекрасно одевается!

Агнесса. А знаешь ли ты, Карл, что наши головные уборы попадают к ним раньше, чем к нам? Ведь умеют одеваться только в Бурже, это всем известно. Посмотрела бы я, в каких туалетах они щеголяли бы, если б не посылали своих людей скупать наши последние модели, чтобы их скопировать. В конце концов, ты все-таки король Франции! Как же ты можешь это терпеть?

Карл. Во-первых, я не король Франции. Я сам пустил такой слух, а это разница… Во-вторых, единственное, что мне удается продавать англичанам, — это предметы роскоши. Буржские моды да наша кухня — вот что хоть как-то еще поддерживает наш престиж за рубежом.

Королева Иоланта. И впрямь этот престиж единственное, что нам осталось, и его надо всячески защищать; тут наши крошки правы, Карл. Совершенно необходимо, чтобы на этом балу присутствующие признали, что дамы французского двора одеваются лучше всех на свете. Не забывайте, никто еще точно не сумел определить — что пустяк, а что нет… Агнесса отчасти права: если у тех на балу не будет новых головных уборов, это равносильно нашей победе…

Карл (насмешливо). Победе, которая не помешает им оттяпать у нас Орлеан, милейшая маменька!.. Заметьте кстати, Орлеан не мой, он входит в ленные владения моего кузена; лично я спокоен, у меня нечего больше отбирать; кроме Буржа, который никого не интересует, у меня нет ровно ничего, и все-таки, что ни говори, это королевство!.. А по последним сведениям, Орлеан взят!.. И сколько бы я ни контратаковал англичан с помощью дамских головных уборов…

Агнесса. Ты просто не отдаешь себе отчета, Карл, как может быть опасен новый головной убор в глазах женщины — это же смертельный удар… Я, я тебе говорю, и Бедфордиха и Глостерша, а особенно любовница кардинала, которой по ее положению необходимо быть особенно элегантной, просто умрут от зависти! Ты только подумай, мы бросаем в бой новые шапочки в двенадцать вершков высоты… и с рожками! Другими словами, нечто совсем-совсем противоположное современной линии головных уборов… Ты просто не отдаешь себе отчета, Карл, миленький, какого шума наделают по всем европейским дворам эти два рожка… Это же настоящая революция!

Молодая королева (восклицает). А маленькие складочки сзади!..

Агнесса. Маленькие складочки — это шедевр!.. Да что говорить, поверь, дорогой, они сна лишатся… И я утверждаю, это отзовется рикошетом и на кардинале, и на Бедфорде, и на Глостере, они не будут иметь свободной минутки, чтобы подумать об Орлеане. (Торжественным тоном, звучащим будто глас самой мудрости.) Если хочешь победы, Карл, — вот она у тебя под рукой и, главное, даром.

Карл (ворчливо). Даром, даром… Не смеши ты меня! Скажи-ка лучше, во сколько мне обойдутся ваши шапочки?

Агнесса. Шесть тысяч франков каждая, любимый мой. Это просто даром, если учесть, что они сплошь вышиты жемчугом… А жемчуг — прекрасное помещение капитала… Когда шапочки выйдут из моды, ты всегда можешь перепродать их какому-нибудь еврею, и у тебя будет немножко денег для твоих солдат.

Карл (взрывается). Шесть тысяч франков! Но где же я, скажи на милость, возьму шесть тысяч франков, дуреха?..

Молодая королева (кротко). Двенадцать тысяч, Карл, потому что нас двое, не забывайте, пожалуйста. Надеюсь, вы не хотите, чтобы ваша жена была одета хуже, чем ваша любовница.

Карл (воздевает к небу руки). Двенадцать тысяч франков! Да они окончательно рехнулись!

Агнесса. Заметь, есть модель попроще, но не советую ее брать. А то твоя психическая атака на этих идиоток англичанок провалится. Ведь, в конце концов, ты же этого добиваешься!

Карл. Двенадцать тысяч франков! Вы бредите, мои кисоньки. Да ведь этой суммы хватит, чтобы выплатить содержание половине солдат Дюнуа, которым я задолжал за полгода. Я никак не пойму, маменька, как вы, женщина в высшей степени здравомыслящая, можете их поощрять?

Королева Иоланта. Потому-то, Карл, я и поддерживаю их, что я женщина здравомыслящая. Разве хоть раз в жизни действовала я против ваших интересов, когда речь шла о вашем благе и вашем величье? Разве вы можете упрекнуть меня в узости суждений? Я мать вашей супруги королевы, и я лично представила вам Агнессу, когда поняла, что это к вашему же благу.

Молодая королева (обиженная словами матери). Пожалуйста, маменька, не хвастайтесь этим!

Королева Иоланта. Агнесса очаровательная девушка, дочь моя, и превосходно справляется со своим делом! А нам обеим в высшей степени было необходимо, чтобы Карл наконец стал мужчиной. А государству это было еще нужнее, чем нам с вами. Где ваше величие, дочь моя, вы рассуждаете сейчас, как мещаночка!.. Для того чтобы Карл стал мужчиной, ему требовалась женщина…

Молодая королева (колко). Но, по-моему, я тоже женщина и к тому же его жена!

Королева Иоланта. Я не хочу вас обидеть, моя козочка… но, увы, лишь самую малость! И говорю я вам это лишь потому, что сама была такая же. Прямолинейная, здравомыслящая, еще в большей мере, чем вы, и только. Поэтому-то я терпела, что король — ваш отец — имел любовниц. Будьте же для него королевой, поддерживайте королевский дом, подарите ему наследника, а что касается всего прочего, переложите свои обязанности на кого-нибудь другого. Нельзя поспеть всюду. И потом, любовь — это занятие не для порядочных женщин. Мы плохо ею занимаемся… Впрочем, со временем вы сами будете мне благодарны, ведь так прекрасно спится одной… Посмотрите же на Карла, с тех пор как он познал Агнессу, он стал гораздо мужественнее! Ведь верно, Карл, вы стали гораздо мужественнее?

Карл. Вчера я сказал архиепископу «нет». Он попытался было меня запугать, прислал Латремуя, чтобы тот наорал на меня, потом грозил отлучить меня от церкви. Словом, шел ва-банк! Но я держался стойко.

Агнесса. А благодаря кому?

Карл (нежно гладит ее по бедру). Благодаря Агнессе! Мы же прорепетировали всю сцену в постели.

Королева Иоланта (подходит). А что хотел от вас архиепископ? Вы мне об этом не рассказывали.

Карл (по-прежнему рассеянно гладит бедро стоящей возле него Агнессы). Не помню. Кажется, отдать герцогу Бургундскому Париж или что-то в этом роде, чтобы добиться перемирия на год. Прошу заметить, что практически это никакой роли не играет. Герцог и без того уже в Париже. Но нельзя же поступаться принципами: Париж — это Франция, а Франция — это я. Короче, я пытаюсь в это поверить. Я сказал «нет». Посмотрели бы вы, какую физиономию скорчил архиепископ, очевидно, герцог наобещал ему с три короба.

Агнесса. А что, Карл, миленький, произошло бы, если бы ты, вопреки мне, сказал «да»?

Карл. Целую неделю тебя бы мучила мигрень или боли в животе, паршивая девчонка! Если, на худой конец, я еще могу обойтись без Парижа, то без тебя…

Агнесса. Значит, дорогой, коль скоро это я помогла тебе спасти Париж, ты вполне можешь купить мне шапочку и вторую для твоей королевы, которой ты только что, по своему обыкновению, наговорил кучу неприятных вещей, сам того не понимая, дрянной мальчишка… Надеюсь, ты все-таки не хочешь, чтобы я болела целую неделю? Ты будешь слишком скучать…

Карл (сдается). Ладно, заказывайте ваши шапочки… Архиепископу, вам ли — все равно приходится говорить «да», вечно одна и та же комедия… Но, предупреждаю, я представления не имею, из каких сумм их оплачу.

Агнесса. Подпишешь чек на казначейство, миленький, а там увидим. Пойдемте, ваше величество, примерим их вместе. Какая вам больше по душе — розовая или зеленая? По-моему с вашим цветом лица вам больше подойдет розовая…

Карл (привскочив от удивления на троне). Как? Их уже принесли?

Агнесса. Ты ровно ничего в этом не смыслишь, мой любимый! Подумай хорошенько: для того чтобы они были готовы к празднеству, надо было заказать их по крайней мере за месяц. Но мы были уверены, что ты согласишься, не правда ли, ваше величество? Вот ты увидишь, какие они в Лондоне скорчат физиономии! А знаешь. Карл, это великая победа для Франции!