Юлия Бекичева - Анекдоты и тосты для Никулина Страница 21

– Почему же вчера вы промолчали? – удивился молодой человек.

– Видите ли, если бы вчера я вам ответил, который час, вы бы меня спросили, куда я еду. Я бы ответил, что в Харьков. Вы бы мне сказали, что тоже едете в Харьков, и что вам негде ночевать. Я, как добрый человек, пригласил бы вас к себе домой. А у меня молодая дочь. Вы бы ночью, наверняка, ее соблазнили и она бы от вас забеременела. Вам пришлось бы на ней жениться.

– Ну и что же из этого?! – воскликнул молодой человек.

– Так я вчера подумал: на хрена мне нужен зять без часов?

Жена готовит на кухне, а муж колет во дворе дрова. Вдруг раздается пушечный выстрел. Жена высовывается в окошко:

– Абрам, почему стреляла пушка? Что, мясо привезли?

– Да нет, это начальство из Москвы приехало.

Через несколько минут снова выстрел.

– Абрам, что, мясо привезли?

– Я же сказал, начальство из Москвы приехало.

– А что, в первый раз не попали?

По улице еле-еле идет старый Рабинович. Ему кричат:

– Рабинович, как ваше здоровье?

– Не дождетесь!

– Здесь проживают супруги Гольдберг?

– Нет. Но на первом этаже живет господин Гольд, а на четвертом – госпожа Берг.

– Ага. Значит, они разошлись.

– Сара Исааковна, вы слышали, что у мужа Фимочки вырезали гланды?

– Бедная девочка. Она так хотела иметь детей.

Ночью, оканчивая международный разговор по телефону с женой, Рабинович, прощается и говорит:

– Сара, целую, спи с богом!

– Не слышу, Абрам!

– Иди спи с богом!

– С кем, с кем, спи? Не слышу!

– Говорю по буквам: Борис, Олег, Гоша, Олег, Мойша.

– Абрам, я все поняла, но почему с Олегом два раза?

– Все, я развожусь с Розой, она мне изменила, – говорит Мендель. – Она вчера сказала, что ночевала у своей сестры…

– Ну и что?

– Она обманула меня. У ее сестры ночевал я.

Один скучающий еврей другому:

– Чего сидеть-то просто так, давай что ли винца выпьем.

– Ну купи.

– Ну нет так нет.

В школе маленького Рабиновича спрашивают:

– Где работает твой отец?

– В проституции.

– Что ты такое говоришь?!

– Ну да. Уходя на работу, он всегда говорит: «Опять иду в этот бордель». А мама ему: «И хоть бы эти курвы хорошо платили!»

Сара мужу:

– Абрам. Оказывается то, что мы с тобой 20 лет принимали за оргазм, называется астма.

– Ты знаешь, Фима, я со своей женой заключил очень выгодное пари: если вечером не прихожу домой в обещанное время, значит, проиграл и отдаю ей сто рублей.

– А если очень поздно придешь, или, к примеру, вообще утром? Тогда скандал?

– В том-то и прелесть моего пари. Она тут же вскакивает с постели и радостно кричит: «Проиграл! Проиграл!»

Сына Изю взяли в армию. Вся семья расстроена, переживает, места не находит. Как он там, бедный Изя? Отец решил написать письмо на радио: «Уважаемая передача «Служу Советскому Союзу»! Нашего Изю взяли в армию, прошу передать для него песню «Бери шинель, пошли домой!»

Две одесситки ругаются.

– Ах ты, старая курва!

Вторая, с обидой:

– При чем тут возраст?

В Израиле не любят «Евгения Онегина».

– Вы подумайте! Ленский устроил ему вызов, а он его застрелил!

Приходит Рабинович к раввину: – Хочу жениться, ребе.

– Ну так женись.

– Так ведь на Риве.

– Ну и что?

– Она же слепая.

– Так и хорошо. Ты придешь пьяный, она и не заметит.

– Это верно…, но ведь она еще и глухая.

– Ты просто не понимаешь своего счастья. Ругайся, сколько хочешь, она и не услышит.

– Тоже верно. Но она, к тому же, немая.

– Что может быть лучше молчаливой жены?

– Ребе, но Риве еще и горбатая.

– Ну ты, Мойша, нахал! Ты хочешь, чтобы совсем без недостатков?

2001 год. В Санкт-Петербурге осталась одна еврейка – Аврора Крейсер.

Абрам садится в такси. Видит на счетчике – 10 рублей. – А это что еще такое?

– А это за посадку.

– Нет, шеф, так не пойдет. Разгоняй – я на ходу запрыгну.

В московском метро сидит негр и читает газету на идише.

Рабинович, сидящий рядом, дружески спрашивает:

– Послушайте! Вам мало, что вы негр?

– Изя! Когда мы поженимся, у нас будет трое детей!

– Откуда ты знаешь?

– На днях я привезу их от моей мамочки…

– Хаим, ты слышал новость? В зоопарке родился слоненок!

– А как это отразится на евреях?

– Человек на кладбище обращается к гробовщику:

– Извините, пожалуйста, я опоздал на церемонию. Тут сегодня хоронили Абрамовича…

– Сегодня тут хоронили двух Абрамовичей. Особые приметы были?

– Мой был рыжий.

– Они оба были рыжие.

– Мой заикался.

Рабинович торгует семечками около банка.

К нему подходит знакомый и просит десять долларов взаймы.

– Не дам, – говорит Рабинович.

– Но почему?

– У меня соглашение с банком, я не даю ссуду, они не торгуют семечками.

О чукче с улыбкой

У приезжего чукчи в Москве потерялась жена. Он обратился в милицию. Дежурный стал уточнять приметы пропавшей.

– Приметы не терял. Жена пропала.

– Ну вот у меня жена, – объясняет милиционер, – высокая, стройная блондинка.

– Моя маленькая, ноги кривые, волос мало… Да ну ее, давай лучше твою искать.

Каждый вечер на берег моря выходит чукча и кричит в сторону Америки:

– Нищие!

Ему говорят:

– Почему нищие, когда они хорошо живут?

– Аляску купили, а на Чукотку денег не хватило.

Едут двое чукчей в троллейбусе. Первый спрашивает водителя:

– Я доеду на этом троллейбусе до вокзала?

– Нет, не доедете.

Второй чукча:

– А я?

Чукча-часовой увидел нарушителя.

– Стой, стрелять буду.

– Стою.

– Стреляю.

Журналист берет интервью у чукчи:

– Скажите в двух словах, как вы жили до Октябрьской революции?

– Голод и холод.

– А как живете теперь?

– Голод, холод и чувство глубокой благодарности.

Встречаются двое чукчей:

– Салют, козел!

– Сам салют, однако.

Штирлиц и другие

На поляне, возле костра сидели люди. «Кастраты», – подумал Штирлиц.

Штирлиц выпил со смаком. Смак сегодня угощал.

Борман мирно спал. Вдруг в дверь его квартиры кто-то настойчиво постучал. Открыв дверь, Борман увидел человека в шинели, валенках, буденовке и ППШ за спиной.

Человек сказал:

– Слоны идут на север…

– Слоны идут на х. й! А Штирлиц живет этажом выше!

Штирлиц выстрелил в упор. Упор упал навзничь. Взничь подвинулась.

Шелленберг дал Штирлицу наводку.

«Немного, зато в валюте», – подумал Штирлиц, пряча в карман рейхсмарки.

На допросе Штирлиц порол чушь. Чушь тихо повизгивала.

Штирлиц стоял на своем. Это была любимая пытка Мюллера.

Штирлиц шел в кафе «Элефант» на встречу с женой. Ее уже в четвертый раз везли через линию фронта и три границы, и каждый раз выяснялось, что это не его жена.

Штирлиц ехал к Берлину. Город был окутан дымом пожаров.

– Опять утюг забыл выключить, – с досадой подумал Штирлиц.

Штирлиц впопыхах застрелил Мюллера. На следующее утро в Попыхи приехал взвод карателей.

– Барбара, у вас не найдется чашечки кофе? – устало спросил Штирлиц.

– Кофе нет, но есть чай. Нам вчера прислали настоящий индийский чай, – радостно захлопотала Барбара.

– Да. Наши уже близко, – подумал Штирлиц.

Мюллер шел по улице. Неожиданно ему на голову свалился кирпич.

– Вот те раз, – подумал Мюллер.

– Вот те два, – подумал Штирлиц, бросая второй.

Штирлиц топил печку. Через полчаса Печка утонула.

Штирлиц заложил ногу за ногу. На следующее утро Ногу За Ногу взяли.

Штирлиц стрелял из двух пистолетов по очереди. Очередь быстро редела.

Штирлиц пошел в лес за грибами. Искал, искал – ничего не нашел.

– Да, видно не сезон, – подумал Штирлиц и сел в сугроб.

Подойдя к лесу, Штирлиц увидел: голубые ели. Когда он подошел поближе, то увидел, что голубые не только ели, но и пили.

Штирлиц выглянул в окно и увидел, что немцы ставят танк на попа.