Сборник - 500 новых анекдотов про Штирлица, Чапаева и других любимых героев Страница 5

Штирлиц шел по городу. Вдруг на него упал кирпич.

– Вот тебе раз! – подумал Штирлиц.

– А вот тебе два! – радостно закричал Мюллер, бросая с крыши второй кирпич.

В кабинет Мюллера вошел человек в буденовке, кирзовых сапогах, с парашютом и радиопередатчиком на боку и докладывает:

– Верблюды пошли на север. План доставлен по назначению.

– Вы не туда попали, – ответил Мюллер. – Кабинет Штирлица этажом выше.

Мюллер заходит в кабинет к Штирлицу и застает его в дурном расположении духа.

– Что случилось, Штирлиц?

– Получил письмо с Родины. Пишут, что жена родила.

– В чем же дело, радоваться надо.

– Чему радоваться, я уже пять лет не был дома.

Во время войны Штирлиц украдкой кормил берлинских детей. От украдки дети пухли и дохли.

Штирлиц шел по улице вечернего новогоднего Ханоя. Вдруг навстречу ему вышел дракон.

– К счастью, – подумал Штирлиц.

– К ужину, – подумал дракон.

Вербуя Штирлица, Мюллера задает вопрос по анкете:

– Сколько вам лет?

Штирлицу выдался случай пококетничать:

– А сколько бы вы мне дали?

Мюллер считал себя тонким остряком:

– Пожизненно.

Штирлиц шел по лесу. Сверху на голову упал кирпич. Очнувшись через час, Штирлиц обследовал окрестные деревья, но ничего подозрительного не обнаружил. «Показалось», – подумал он.

Советские самолеты бомбили Берлин. Бомбили беспощадно, но осторожно: каждый летчик понимал – там Штирлиц.

Мюллер спросил у Штирлица – правда ли, что радистка Кэт дала ему показания?

– Показала, но не дала – сухо ответил Штирлиц.

– Штирлиц, Вам не кажется, что мы уже где-то встречались?

– Может быть, в сороковом в Польше, группенфюрер?

– Нет, Штирлиц…

– А может быть, в тридцать шестом в Испании, группенфюрер?

– Нет, Штирлиц…

– А может…

– Петька???

– Василий Иванович!!!

Кэт подошла к зеркалу и увидела на шее пятно. «Засос», – подумала она вспомнив, как вчера Штирлиц дал ей по шее за то, что она передала «SоS» открытым текстом.

Штирлиц шел по коридору гестапо. Навстречу ему шла Кэт, а за ней два солдата несли чемодан… «В отпуск», – подумал Штирлиц.

Мюллер выглянул из окна и увидел Штирлица:

– Куда это он идет? – подумал Мюллер.

– Не твое собачье дело, – подумал Штирлиц.

В 9: 30 Штирлиц зашел в машбюро. В это время здесь всегда можно было поживиться каким-либо секретным документом: все машинистки уходили смотреть «Богатые тоже плачут».

Штирлиц стоял в туалете и по капле выдавливал из себя раба.

Мюллер подозревал, что Борман – русский агент. Обратился к Штирлицу и тот сказал:

– Надо натянуть веревку перед кабинетом Бормана, когда он запнется, мы узнаем, кто он.

Так и сделали. Идет Борман, запнулся:

– Ой, б…я!

Мюллер:

– Ни фига себе!

Штирлиц:

– Тише, тише, товарищи!

Мюллер сидел в своем кабинете и читал газету. В глаза ему бросилось объявление: «Поп-группе срочно требуется пианистка». «Обнаглел пастор», – подумал Мюллер.

На плечо Штирлица села муха. «Следят», – подумал Штирлиц.

Штирлиц встал с облегчением и попробовал слив. Потом еще попробовал. Потом Штирлиц заметил табличку: «Слив не работает».

Ночь, рейхсканцелярия. В кабинете Мюллера с фонариком возле вскрытого сейфа стоит Штирлиц и копается в бумагах. Находит приказ Гитлера, подходит с ним к столу и напротив фамилии Гитлер, улыбаясь, пишет русское слово ДУРАК. Голос диктора за кадром: – Вот так, в нечеловеческих условиях, Советский разведчик Максим Максимович Исаев вносил свой маленький вклад в большую Победу!

Штирлиц ехал на машине по городу и вдруг увидел голосующего Бормана: «У фашистская гадина, сейчас я… а потом опять два часа машину мыть?»

– Вот кончу службу и куплю себе садовый участок под Рязанью, – думал Штирлиц, подъезжая к своей загородной вилле под Берлином.

Штирлиц перешел границу незаметно. Об этом он узнал из утренних газет.

Штирлиц пишет письмо в конференцию: «Hi, All!». Мимо проходит Мюллер, и Штирлиц поспешно исправляет: «Heil Hitler!»

За Штирлицем следили. Их было семеро. Мюллер и шестерка Айсман.

Штирлиц вошел в положение русской радистки. Затем вышел и поставил ее в другое положение.

В кромешной тьме по спине у Штирлица забегали мурашки. «Интересно: вши или блохи?», – подумал Штирлиц.

Штирлиц прятал акции в трусах. Они все не поднимались.

Шеленберг дал Штирлицу наводку. «Немного, зато в валюте», – подумал Штирлиц, пряча рейхсмарки.

Штирлиц шел на встречу со связным. Штирлиц сразу его узнал. В России опять были перебои с мылом.

Шагая по аллее, Штирлиц увидел огромную лужу. «А, по хрену!», – подумал он и смело шагнул. Лужа оказалась по уши.

Штирлиц подошел к явочной квартире и увидел на двери плакат: «Явка провалена!»

– Да, – подумал Штирлиц, – явка действительно провалена. Раньше было написано просто: «Явка».

Проходя по коридору, Штирлиц толкнул дверь кабинета Бормана. Дверь не открылась. Штирлиц толкнул сильнее. Дверь не открылась. Тогда Штирлиц разбежался и ударил в дверь плечом. Дверь не открывается. Голос Копеляна за кадром: «На себя, болван! Дверь открывается на себя!»

Штирлиц подошел к окну. Сверху в сотый раз пролетел пастор Шлаг. «Ничего», подумал Штирлиц, «тяжело в учении – легко в бою».

Штирлицу попала в голову пуля. По свисту ветра в голове он определил, что ранение сквозное.

– Стой! Кто идет?!

– Дождь! – ответил Штирлиц и забарабанил пальцами по стеклу.

Во время очередной бомбежки Штирлиц пробрался в кабинет Шеленберга. Он никогда не упускал возможности позвонить в Москву на халяву…

Штирлица наградили Железным крестом.

– Надо обмыть, – намекают коллеги.

– За мной не заржавеет, – ответил Штирлиц, протирая крест керосином.

Мюллер:

– Штирлиц! Нам все о вас известно! Вы разоблачены! Вы – еврей!

Штирлиц (возмущенно):

– Русский я, русский!

Штирлиц любил холодное оружие. Это было незаменимое средство для прикладывания к голове после пьянки.

Штирлиц ехал к Берлину. Город был окутан дымом пожаров.

– Опять утюг забыл выключить, – подумал Штирлиц.

Штирлиц ремонтировал свой «мерседес-бенц», и его увидел Мюллер. – А вот теперь ясно, что вы русский разведчик, – сказал Мюллер, – настоящий ариец ремонтирует свою машину в сервисе.

Штирлиц давно не получал писем с Родины… Опять гейт на Москву закрыли!

Попадает Штирлец в камеру.

Сидит в одиночестве и думает:

– Если русские придут, скажу, что я майор Исаев. Если придут немцы, скажу, что я штандартерфюрер Штирлец.

На следующее утро в камеру входит милиционер и говорит:

– Что ж вы так буянили, товарищ Тихонов, пришлось забрать.

Когда Штирлица поймали немцы и долго вели его в тюрьму он думал: «Мюлер урод проклятый», а Мюлеру ничего не оставлось, кроме как думать так же про себя.

Гестапо. Утренняя поверка. Все в трусах. У немцев трусы в мелкую свастику, у Штирлица в мелкую звездочку.

– Штирлиц! Где Вы взяли такие трусы?!

– В КГБ! – ответил Штирлиц и подумал: «Не сказал ли я что-нибудь лишнее?»

Штирлиц увидел, как немцы ставят танк на попа…

– Бедный пастор Шлаг… – подумал Штирлиц.

Кто такой Штирлиц? – гитлеровец по форме, коммунист по содержанию, немец – по привычкам, рабочий – по убеждениям.

Штирлиц подвел итоги.

Итоги и раньше знал, что на этих немцев ни в чем нельзя положиться.

Штирлиц шел по ночному Берлину плотно закутавшиcь в плащ. Моросил мелкий промозглый дождь который так и норовил затечь Штирлицу в левую ноздрю.

Почему в левую? – c досадой думал Штирлиц. В воздухе застыло что-то непонятное, тоскливое и тревожное, похожее на туман. Штирлиц вышел из запоя.

Штирлицу за шиворот упала гусеница.

«Где-то танк подорвался» – подумал он.

Штирлиц остановил машину на берегу и сказал Кэт:

– Пойду на море – посмотрю отлив.

Отлив, Штирлиц посмотрел на море.

Штирлиц попробовал икру. Кэт покраснела и убрала ногу.

Штирлиц услышал по радио сводки, что немцы взяли Москву и подумал:

«Чего только с водки не услышишь…?»

– Почем яйца? – спросил Штирлиц продавца.