Стас Атасов - Анекдоты в рабочий полдень Страница 6

– Кандыба – дурак!

Редактор говорит при встрече писателю:

– Видеть вас – одно удовольствие. А не видеть вас – другое.

Известного писателя спросили его мнения о женщинах.

– Женщина похожа на книгу, – ответил он. – Смотрят многие, а приобретает один.

Писатель, недовольный размером гонорара, спрашивает издателя:

– Это для меня или для моего пса?

– На двоих.

В редакцию является писатель, известный своим буйным нравом и пристрастием к алкоголю. С порога он агрессивно заявляет редактору:

– Только не говорите, что я много пью!

– Ну что вы, – спокойно отвечает тот, – вы просто мало закусываете.

К знаменитому писателю приходит молодой врач и говорит:

– Я бросил медицину, чтобы стать писателем. Думаю, что таким образом я принесу людям больше пользы.

– Вы уже принесли им достаточно пользы, бросив медицину.

– Или вы немедленно перестанете пить, или ослепнете. Выбирайте! – сказал врач одному писателю.

– Ну, доктор, это не страшно. Мой молодой секретарь – абсолютный трезвенник.

Редактор – молодому литератору:

– Зря вы жалуетесь на комплекс неполноценности. Напротив, вы на редкость правильно оцениваете свои возможности.

Редактор – штатному поэту литературного альманаха:

– Вы нас не устраиваете. Ваши стихи просто отвратительны, так что с завтрашнего дня я освобождаю вас от работы.

– В таком случае освободите меня с сегодняшнего дня. Я должен присутствовать на похоронах.

– На чьих похоронах?

– На ваших.

В редакцию, в отдел популярной литературы, заходит мужчина:

– Хочу вам предложить мою новую книгу «Мужчина – повелитель женщин».

– Вы ошиблись, – отвечают ему, – отдел фантастики этажом выше.

Издатель – писателю:

– Нам нужно что-нибудь современное, злободневное, но без всяких там выкрутасов. Чтобы написано было точно и сжато, без лишних деталей и персонажей, но заставляющее работать воображение…

– Я понял, что вам нужно, – ответил писатель. – Вам нужно расписание пригородных поездов.

Беседуют два писателя:

– В последнее время число моих читателей удвоилось!

– Да это и неудивительно, ведь ты же недавно женился!

Молодой писатель возвращается домой, после того как впервые в жизни отнес свою рукопись в редакцию. Родители спрашивают его, какое впечатление на него произвел главный редактор.

– Очень набожный человек. Когда он читал мою повесть, он то и дело поднимал глаза вверх и говорил: «Боже мой!»

– Тебе не нравится роман? – спрашивает жена редактора, который сидит и нервничает.

– Главного героя этот писака изобразил просто ужасно!

– Так перестань читать.

– Нет уж, дождусь, когда его убьют!

Однажды великого Шекспира пригласила к себе некая дама, попросив быть не ранее одиннадцати вечера.

– Быть или не быть? – размышлял Шекспир, чувствуя пикантность приглашения.

Прогуливаются три друга – романист, поэт и автор любовных романов. Проходят мимо стройки.

– Знаете, о чем я думаю, глядя на эту груду кирпичей? – спрашивает романист. – О больших успехах наших строителей.

– А я, – мечтательно говорит поэт, – о счастии молодых семей, которые поселятся в новом доме.

– А я, – вздыхает автор любовных романов, – о женщинах.

– Почему?!

– А я о них всегда думаю.

Буфетчица Дома литераторов жалуется писательнице:

– Нынешние-то писатели не шибко грамотные. Просят: дайте одно кофе! А на днях Расул Гамзатов подошел, говорит: «Дайте один кофе и… один булочка».

Умирает старый известный писатель. Смотрит в окно и говорит:

– Закат какой… Сын, недовольно:

– Вы, папаша, не отвлекайтесь. Занимайтесь своим делом.

Чарльз Диккенс, развивая однажды теорию, что все на свете идет к лучшему, подтвердил ее следующим примером.

Двух людей должны вешать в Ньюгете за убийство. В то самое время, когда несчастных возвели на эшафот и надели им на шеи веревки, в тысячной толпе раздались отчаянные крики – бык сорвался с цепи и, несясь по площади, разбрасывал все, что попадалось ему на пути. Один из преступников заметил своему товарищу: «Знаешь, Джек, ведь хорошо, что мы не в этой толпе!»

К Шекспиру пришел за советом молодой юрист, пылающий страстной любовью к театру, и попросил прослушать его декламацию.

– Быть или не быть?! – начал юрист знаменитый монолог, становясь в позу. – Вот в чем вопрос!

Шекспир, сразу увидевший полное отсутствие таланта в молодом человеке, быстро и решительно перебил его:

– Нет, не быть – в этом не может быть вопроса! Страсть юриста к театру как рукой сняло.

Известный писатель начал добиваться выезда в Израиль.

– Почему вы хотите уехать?

– Да я, собственно, и не хочу, но этого хочет моя семья.

– Ну что ж, пусть они едут, а вы оставайтесь.

– Не могут они без меня уехать, они все русские. Я единственный еврей в семье.

Даниил Хармс приехал из Одессы в Ленинград. Читает вывески на продмагах: «Ленмясо», «Ленрыба», «Леняйца»…

– Не знаю, как там пишут в Херсоне, но у нас в Одессе никогда не пишут: «А де мясо?», «А де рыба?», «А де яйца?»

Молодой поэт, переходя дорогу, смотрит в небо. Его чуть было не сбивает машина. Водитель:

– Если вы не будете смотреть туда, куда идете, то быстро попадете туда, куда смотрите!

Дама заказывает в ателье рубашку длиной в четыре метра. Все спрашивают: для чего?

– А у меня муж – писатель. Для него главное – поиск.

В Союзе писателей обсуждали молодого поэта, злоупотреблявшего спиртными напитками. Поэт по молодости или по глупости оправдывался:

– Что ж тут такого? Пушкин пил. И Лермонтов пил. И Бетховен. И Моцарт.

– А что пил Моцарт? – спросил кто-то.

И тут же прозвучал голос Михаила Светлова:

– А что ему Сальери наливал, то и пил!

В доме литераторов работал очень разговорчивый парикмахер. К нему пришел писатель Катаев.

– Валентин Петрович, что-то я вас давно не видел.

– Я был в Италии.

– О, в Италии! И что? Вы были в Ватикане?

– Представьте себе, был.

– И что, вы видели Римского Папу?

– Конечно.

– Вот тут вы мне-таки попались! Валентин Петрович, когда люди видят Римского Папу, они становятся перед ним на колени. Неужели вы, советский писатель, встали на колени перед священником?

– Ну, что ж было делать, встал.

– И что же вам сказал Римский Папа?

– Он сказал: «Какой же болван вас так плохо постриг?»

Муравей тащит по лесу бревно. Навстречу стрекоза:

– Зачем тебе бревно, Муравей?

– Да вот, у избы венцы прогнили, надо менять. А ты куда?

– В танцбар.

Встречаются они во второй раз. Тащит Муравей на себе оконные переплеты и дверные коробки.

– Зачем тебе окна и двери? – удивляется Стрекоза.

– Да прогнили старые в избе. А ты куда на «Волге»?

– На кинофестиваль.

В третий раз встречаются. Муравей тащит кровельное железо и шифер.

– Куда тащишь? – спрашивает Стрекоза.

– Да у избы кровля сгнила. А ты куда на «Мерседесе»?

– Еду на литературный симпозиум.

– Я тебя очень прошу, Стрекоза. Встретишь там этого старого чудака-баснописца Крылова, скажи ему, что я и подобные мне начитались его басен и теперь всю жизнь только и делаем, что трудимся.

Молодой секретарь престарелого писателя обращается к его молодой жене:

– Что вы обо мне подумаете, прекрасная мадам, если я пошлю вам воздушный поцелуй?

– Что вы лентяй, избегающий работы.

Редактор разговаривает с бородатым писателем, чей роман ему совершенно не нравится – сплошные цитаты и подражания:

– Если выражаться символически, – говорит редактор, – то совесть у вас должна быть такой же черной, как и борода.

– Если судить о совести по бороде, – возразил писатель, – то у вас ее совсем нет.

Поэт-авангардист жалуется другу:

– Ну и идиоты у нас в редколлегии сидят! Объясняю им смысл моей новой поэмы – не понимают. Второй раз объясняю – не понимают. Третий раз объясняю – сам понял, а они все равно не понимают…

Однажды Бернард Шоу заказал лучшему лондонскому портному брюки. Только через месяц, после нескольких примерок, портной выполнил заказ. Забирая брюки, писатель с улыбкой заметил:

– Богу понадобилось семь дней, чтобы сотворить мир, а вы мне тридцать дней шили брюки.

На что портной заметил:

– Посмотрите на этот мир и посмотрите на эти брюки!

Встречаются две подруги:

– Знаешь, я совсем не плохо устроилась. Работаю у одного писателя на двух ставках – секретарши и музы.

Молодая поэтесса – редактору: