Саймон Уокер - Оно вершится… Страница 12

Страна переселенцев, авантюристов и богачей встретила волшебника песчаной бурей. Погодные неполадки были здесь в порядке вещей. Словно боги избрали этот континент в качестве площадки для испытаний. Воздушные вихри, разливы рек и извержения вулканов происходили в Химерике круглый год. Местные жители так привыкли к подобному ритму жизни, что им стало чудиться, будто прочего мира не существует вовсе. Они почти уверились в мысли, что события, предназначенные для всей Эйлории, происходят только на их земле, а в других краях царит смертная скука. Это привело к завышению самооценки и, как следствие всех упомянутых компонентов, к практически полному незнанию географии.

Абракадабр, предпочитавший без крайней необходимости не попадать в Химерику, тем не менее, отлично знал местные нравы. Единственным, что обладало здесь волшебной силой, были деньги. Поэтому, едва выбравшись из Системы Переходов и Пересадок, друид дошел до ближайшей фермы, купил лошадь и вскоре прибыл в небольшой провинциальный город под названием Кикимор-Сити. Там он сел на паром, пересек Кикимор-Ривер, еще немного потрясся в седле и, окончательно измотанный, очутился на холме возле Кикимор-Вуд. Мрачный и величественный лес не обратил никакого внимания на тяжело дышащего старика, въехавшего под сень вековых вязов. Несмотря на то что Абракадабр не был здесь уже очень давно, память не подвела его, каждый раз выбирая нужное ответвление тропинки. Мощные стволы стали потихоньку расступаться, пока двумя стройными рядами не образовали аллею, которая упиралась в живописную поляну. В ее середине высилась башня из серо-фиолетового камня с черепичной кровлей и флюгером на макушке. Одинокая и неприступная, она каждый раз захватывала волшебника своим видом. Две тысячи лет назад юный влюбленный чародей создал эту башню и подарил своей ненаглядной – прекрасной Мутильде.

Даже сейчас, когда до очередного раздела мира оставались считаные часы, Абракадабр не устоял перед сокрушительной волной воспоминаний. Он позволил себе спешиться и прогуляться по аллее пешком, вспоминая те чудные времена, когда в его жизни существовали другие заботы, кроме нескончаемого спасения окружающих.

Весна в тот год выдалась особенно очаровательная. Она пришла рано и быстро захватила Принтонскую Академию Магов и окрестные земли. Все ученики сделались мечтательными и рассеянными, они ходили по двору, глупо улыбались и подставляли лица теплым лучам солнца. Преподаватель неестественных наук, коим тогда и являлся Абракадабр, не был исключением из общего сезонного помешательства. Он частенько сидел на перилах балкона своего кабинета и болтал ногами, рассматривая бледный изгиб далеких гор. Казалось, сам воздух источал радость, и волшебник поглощал его полной грудью, легкомысленно заплетая в косичку собственную бороду. Запах черемухи переплетался с дымом костров, в которых садовники сжигали прошлогодние листья, прохладный еще ветерок трепал волосы, и эти простые будничные удовольствия затмевали собой все иллюзорные сокровища мира.

И вот, среди этого праздника пробуждения, явилась она.

Во вторник, сразу после обеда, видавшая лучшие времена и потому устало скрипевшая карета привезла в Академию новую преподавательницу лавхимии. Орлиный взгляд сидевшего на своем насесте Абракадабра сразу выхватил из общей кутерьмы точеную фигурку в скромном сером платье, с чемоданом в руке. Даже на том почтительном расстоянии, что разделяло двух молодых людей, они встретились глазами, и в ту же секунду самая непостижимая в мире сила пронзила обоих. Маленький пухлый ребенок с крыльями и луком, в существование которого верят некоторые семейные чародеи, ловко нанизал новых жертв на свою стрелу. Мир остановился, весна забылась, и все, кроме васильковых глаз, перестало существовать для Абракадабра. Мутильда, которая впоследствии отрицала тот факт, что видела глаза юноши так же хорошо, как он ее, как ни в чем не бывало изящно проследовала через двор и скрылась за дверью главного входа. Небо перевернулось, и Абракадабр упал с балкона.

Их роман был стремителен и прекрасен. Он создавал для нее единорогов, она превращалась в соловья и пела ему песни. Он устилал пол ее комнаты живыми луговыми цветами, она шила ему модные балахоны. Вместе они были всегда и везде, для окружающих они перестали существовать как отдельные личности. На их свадьбе гуляла вся Академия. Магистры сбросились и купили молодым кусочек земли на берегу реки, что текла неподалеку. Он выстроил настоящую башню волшебника и подарил ей, а она разбила вокруг чудесный сад и украсила дорогу аллеей вязов. Они жили счастливо и очень недолго.

Сперва одна заварушка за обладание миром, потом другая. Магические конфликты сменяли друг друга, отдаляя супругов, делая их встречи все более редкими. Абракадабр пропадал в библиотеках и на полях сражений, Мутильда, будучи не в силах нарушить запрет мужа и помочь ему в защите Эйлории, посвящала все свое время Академии. Борода волшебника становилась все длиннее и белее, а глаза его любимой жены все печальнее. В итоге, спустя полтора десятка веков совместной жизни, Мутильда оставила практику, перенесла башню в Химерику и уединилась среди книг и бесчисленных кошек. Абракадабр заметил отсутствие жены лишь спустя пять лет. Явившись из очередного похода, он обнаружил заросший пустырь и короткое письмо в почтовом ящике.

Дверь, как всегда, была открыта. Такова традиция волшебников: ведь тот, кто пришел с добром, всегда желанный гость, а кто обладает силой навредить, того дверь не остановит. Абракадабр вошел в гостиную и огляделся. Словно и не было этих суматошных веков, все вокруг такое родное, знакомое. Будто их свадьба отгремела только месяц назад. Вот зонтик для двоих, что подарил декан, вот диван, который они купили на восточном базаре, а вот шкаф… Шкаф. Абракадабр шмыгнул носом и потянул на себя тяжелые створки, он вновь превратился в Главного Друида остро нуждающейся в спасении Эйлории. Бумаги, семейные рисунки, старая переписка с коллегами. Нет, все не то. Волшебник выуживал ящик за ящиком, слюнявил палец и листал бесконечные архивы совершенно ненужных, но таких дорогих сердцу листов. Потом он перерыл содержимое полок и даже нескольких больших шкатулок. Документов не было. Что ж, остается чердак. Если их нет и там, то либо Мутильда разожгла ими камин, либо они валяются в Цитадели Мудрых, что очень вряд ли. Абракадабр медленно поднимался по каменным ступеням винтовой лестницы и разглядывал настенную выставку гобеленов, которые ткала его жена каждый раз, когда он отправлялся на очередную войну. Неужели это было так часто?

Широкий прохладный коридор вывел к новой лестнице, на этот раз деревянной и расшатанной. Крышка люка открылась на удивление легко, словно ее недавно смазали. Чердак был по обыкновению пылен и мрачен. Абракадабр щелкнул пальцами, зажигая прихваченную внизу свечу. Сквозь маленькое и почти заросшее паутиной окошко в крыше падал мутный луч лунного света. Он пронизывал вселенную пылинок и упирался в старый дубовый стол, что стоял когда-то в Академии, в кабинете преподавателя неестественных наук. За столом кто-то сидел. Абракадабр прищурился, пытаясь при свете свечи рассмотреть силуэт. Тщетно. Контур человека выглядел плоским, словно был вырезан из листа железа. Волшебник медленно подошел ближе и задул свечу. Луч из оконца, лишившись конкурента, выхватил смутные черты лица сидевшего за столом – острые скулы, высокий лоб, сломанный когда-то нос; они казались размазанными, будто нарисованные нетвердой рукой. Абракадабр узнал человека. Если можно назвать человеком Верховного Демона во плоти.

– Привет, – просто сказал друид, словно встретил соседа с лейкой.

– Здравствуй. – Голос Драгомора шел со всех сторон, путая источник и отражения.

– Ты не видел Мутильду? – Абракадабр внутренне сжался в ожидании ответа.

– Твою несчастную жену? – совершенно равнодушно уточнил демон. – Да, я ее видел.

– И ты… – Комок застрял в горле, заставив Абракадабра замолчать.

– Что? – Контур слегка покачнулся. – Ты хочешь узнать, не сделал ли я чего-то такого, что могло ее расстроить?

– Я только…

– Нет, – резко перебил Драгомор. – Я не смею претендовать на твою роль в этом мире.

Орки сидели у костра и задумчиво поджаривали над огнем кусочки хлеба, нанизанные на палочки. В ходе исполнения приказа короля у Роя и его подчиненных возникла очень серьезная проблема. Они не знали, куда и когда нужно прятать девицу в янтаре.

Эммануил приказал передать Рагнару ультиматум и сокрыть камень с заколдованной подружкой викинга в надежном месте недалеко от Кронвейра. Рой бережно свернул пергамент с посланием, положил его в сумку и кивнул. И только выйдя за городские ворота, начал анализировать слова бывшего Главного Друида. Общими усилиями орки пришли к выводу, что «сокрыть» – значит спрятать. Над значением слова «ультиматум» они задумываться не стали, так как оно вряд ли имело серьезное влияние на ход операции. Дальше возникал вопрос – где то надежное место, о котором говорил Эммануил? И еще было непонятно, в какой момент следует прятать девицу, до передачи послания или после. Разногласия при обсуждении проблем быстро переросли в потасовку между Гемом и Мором, которую Рой прекратил угрозами и предложением поджарить хлеб.