Попаданец на максималках - 1 (СИ) - Тампио Страница 13

Метресса посмотрела на меня внимательно, но ни один мускул не дрогнул на моём лице. Даже смог не моргнуть.

— Я подумаю, — ответила любимка. — Оставь нас, пожалуйста.

Выхожу, а самому даже интересно стало, насколько моя женщина предсказуема.

Чем заняться? Попёрся к лейб-медику. Зачем? Поговорить о ядах и прочих гаджетах, которыми любят играться разного рода интриганы. Вряд ли здесь кто-то дорос до уровня Медичи или Борджиа, но поинтересоваться стоит.

***

Григорий Ипполитович Белозерский дворянином не был, но знания о методах лечения человеческого организма заслуженно, как говорят, вывели его на одно из первых мест в медицинской иерархии. Меня предупредили, что лейб-медик не любит, когда его называют лекарем, и очень злится на тех, кто имеет неосторожность произнести данное слово. Вообще, Григорий Ипполитович ревниво относится ко всему, что может поставить под сомнение его авторитет. Ну что же, предупреждён, — значит вооружён.

Повторяя эту поговорку, я вошёл в открытую дверь и устремил взор на Белозерского. Ну что сказать? До строгости взгляда профессора Преображенского из кинофильма «Собачье сердце» ему далековато. Но впечатляет, да. Бороды и усов нет, волосы не достают до плеч. Фигура внушительная. Видно, что физическим здоровьем не обижен. Не то чтобы энергичен, но по дворцовой лестнице на третий этаж поднимется с лёгкостью. Откуда знаю? Память реципиента, которую я сейчас и подтверждаю.

— Ваше Императорское Высочие! — то ли поздоровался, то ли спросил лейб-медик.

— Григорий Ипполитович! — лёгкий поклон.

— Как ваше самочувствие? Головокружение? Мигрень? Тошнота?

— Всё неплохо, профессор. Я несколько по другому поводу.

— Внимательно слушаю вас.

Начинаю издалека и минут через пять произнёс слово яд. Врач удивлённо поднимает бровь, но молчит. Я тоже умолк. Так и сидели в тишине.

— Яды бывают разными, Ваше Высочие. То, что для одного человека смертельно, у другого, в лучшем случае, может вызвать понос. Например, русский человек с лёгкостью может употреблять в пищу всякие там подосиновики и подберёзовики, а вот какой-нибудь эфиоп просто загнётся через пару часов. Справедливо и обратное.

— И какие яды опасны для русского человека? — наивно спрашиваю я.

— Да какие угодно. Подсунет кто-нибудь повару вместо нарезанных шампиньонов измельчённую бледную поганку, а тот добавит в гусиный паштет. И всё, — сделал лейб-медик соответствующий жест. — Ну или пойдёт поварёнок выкапывать хрен, а рядом, совершенно случайно, конечно же, растёт болиголов. Последствия будут печальны.

— Вы хотите сказать, для того, чтобы отравить, не надо быть химиком?

— Именно так, Ваше Высочие. Это лишь в книгах описываются злодеи, подсовывающие мышьяк в лошадиных дозах не подозревающей жертве. Ага, запаха-то не учуять никогда, — печально улыбнулся врач.

— Так какие яды наиболее популярны, если можно так сказать, среди наших дворян?

— Зачем вам это, принц? — моментально подобрался собеседник.

— Для общего развития, конечно же, Григорий Ипполитович, — отвечаю как можно беззаботнее. — Старших братьев у меня нет, так что применять полученные знания мне не на ком.

Мой негромкий смешок был оценён, и лейб-медик немного расслабился.

— Да тот же упомянутый мышьяк. И как раз потому, что прочитали о нём в книгах. Цианидами балуются. Варят вишнёвое варенье с косточками, ждут, когда из них выделится синильная кислота, а потом разливают по блюдцам и гостям предлагают. Всегда можно будет на кухарку всё свалить, если кто дознается.

— Ну а у вас кто-нибудь просил яд для лечебных целей недавно?

— Рассказывайте всё, пожалуйста, Ваше Императорское Высочие, — с металлом в голосе чуть ли не приказал собеседник. — Никогда не поверю, что такие вопросы задаются просто так.

Пришлось придумывать, что лакей услышал в саду разговор, в котором упоминался яд для одной высокопоставленной персоны. Кто говорил и кому, узнать не удалось.

— Вот как?! — и опять было непонятно, вопрос это или просто восклицание. — Я приму все возможные противомеры, конечно. Но вы и сами должны понимать, что от всех ядов противоядия дать невозможно.

Хмм... Успокоил. Впрочем, чего ему печалиться. Он-то без куска хлеба не останется, если работодатель помрёт. Печалька. Тяжело быть попаданцем. Я поначалу думал жить здесь легко, чтобы девицы еле прикрытые меня обихаживали, чтобы еда прямо в рот падала, и разжёвывать её не надо. Надеялся, что враги, если случайно появятся, окажутся картонными и попадают навзничь от движения моей брови.

Фигушки! Тут не только могут убить, но и всю семью вырезают методично вместе с малолетними детьми. Да и магии тут нет. Вот уж попал я почти в максимально неприятную ситуацию. Хуже только в тело раба перенестись. Хотя... Все же знают, что если на первых страницах книги главный герой оказывается рабом, то ближе к концу он становится повелителем звёздной системы... ну или владетелем острова посреди тёплого море с гаремом из прекрасных (а может ли быть иначе?!) эльфиек...

Возвратился я с этими невесёлыми мыслями, а довольная Анна меня встречает и глазами так в сторону указывает. Выбрала-таки себе служанку, порадуйся, любовничек! Трындец! Вот зачем я помянул тогда женскую логику? У стеночки стоит та тридцатилетняя тётка и недоверчиво смотрит, как лакеи порядок наводят. Спасибо тебе, любимка, большое! Другие женщины мне не нужны сейчас, но мало ли что может случиться. И как тогда жить?

— Когда мебель принесут? — решил отвлечься я от размышлений над проблемой, которая может и не случиться.

— Дядя говорит, кое-что сегодня уже будет доставлено. А твои дела как?

— Как? Да никак! — недовольно ответил я и заметил, как Нюра отшатнулась. — Прости, я не на тебя злюсь. Это от бессилия. Чем больше размышляю, тем чаще руки готовы опуститься.

— Пойдём в спальню, я тебя пожалею.

— Потом. Надо к императрице идти и снова просить о милостях.

— Надо, так надо, — кротко согласилась Аня.

***

Маман глядела непонимающе.

— Зачем тебе уникальная привилегия?

Вот нормально! Единственный сын просит об ерунде, стоящей не дороже бумаги, на которой её напишут, а она спрашивает.

— Поверьте, Ваше Императорское Величие, надо.

— Надо, так надо, — неожиданно соглашается монарх. — Завтра будет тебе бумага.

Она что, одни те же книги с Анной читали?

— Не мне, матушка, а метрессе моей. Я вот так грубо не могу азартными играми заниматься. Невместно. Вот вырасту, завоюю какое-нибудь иностранное герцогство и продам здесь на аукционе. Это будет прилично, и никто даже бровью не поведёт.

— Да вы шутник, сын наш.

— Если честно, то не до смеху.

И я кратенько так пересказал разговор с лейб-медиком.

— Мы Григорию Ипполитовичу верим как себе. Он столько раз помогал нам в, казалось, безвыходных ситуациях, что сомневаться никак не получается.

— И я ему верю, — в тон отвечаю я. — Но что толку, если помочь он почти не может.

— Не знаю, насколько вам это поможет... — неуверенно начала Елена, — но есть один человек... живущий в предместье столицы... алхимик... Орест Неонович Лин.

— И? — не вытерпел я. — Матушка, не тяните кота за... Простите, Ваше Величие. Я вас внимательно слушаю.

— Этот Лин, — после глубокого вздоха продолжила императрица, — с Белозерским, как говорится, на ножах. Мы пару раз обращались к нему через... надёжных людей. И зело пользы было много.

— Адрес эти надёжные люди дадут мне?

— Зачем? Адрес и мы можем дать.

— Благодарствую, матушка. Ваша доброта будет воспета в песнях...

На этот раз Анну я брать с собой не стал. Незачем ей к алхимикам странным ездить. Метресса обиделась было, но видя, что мою непреклонность, настрого наказала взять хотя бы лакеев. Я поблагодарил, хотя и сам тоже додумался до этого. Надо привыкать, — статус наследного принца обязывает.

Карета ехала долго. Причиной было не далёкое расстояние, а узость городских улиц и кажущаяся многочисленность населения, которое специально ходило там, где кучер собирался проезжать. Более получаса мы ехали так медленно, что я быстрее бы шагом дошёл. Но и в этой ситуации я получил пользу, поскольку получше смог осмотреть столицу.