Блэки Хол - Эпилог (СИ) Страница 15

     Как проходили полнолуния до моего трудоустройства? Как и прежде, разве что я более или менее научилась сдерживать себя и запоминала многое из того, что происходило. В дни икс Мэл дремал на занятиях. Он заранее отпрашивался с работы, восполняя отгулы отработкой в выходные дни, и послеобеденное время посвящалось постельным утехам. Если происходило наложение с теорией символистики, то мы попросту пропускали лекцию. Профессор Вулфу не сделал нам ни одного замечания по поводу отсутствия.

     В дни икс мои феромоны фонтанировали, заливая и топя студентов мужского пола. Те смотрели зачарованно, пялились вслед и оборачивались. А из меня лезло желание искушать, соблазнять, совращать. Обласкать взглядом лопуха-второкурсника и располосовать его лицо в кровь. Вспыльчивость подпрыгивала в десятки раз, жажда перерастала в жестокость. Я не могла сконцентрироваться на чем-то дольше пяти минут, поэтому лекции превращались в пытку. А еще переживала за Мэла. Он выматывался и засыпал на ходу. В "лунные" дни Мэл переставал общаться с друзьями. Интуиция подсказывала, что он привязывал меня заклинаниями, наверное, сampanolo* или filuma*. Однажды, попросив прощения за то, что замучила его в очередное полнолуние, я пожалела. Мэл посмотрел оскорбленно и ответил в том же духе: мол, чтобы он да не обуздал какую-то зверюгу? Где это видано?

     И он обуздывал. Мэл быстро уловил общую направленность игр и подчинял - агрессивно и безжалостно. Он стал дрессировщиком. Щелкал хлыстом, усмиряя мое второе "я". Заставлял втягиваться когти.

     С лаборантством выживание в "лунные" дни усугубилось, но я нашла выход, заручившись поддержкой Стопятнадцатого. Мне разрешили работать половину дня, а с окончанием сессии - полный рабочий день. Предполагалось, что отработанное время будет копиться в счет будущих отгулов. Мэл тоже работал с утра до вечера, но в обязательном порядке приезжал на обед хотя бы потому, что студенческая столовая закрылась на лето, и приходилось питаться в столовой для преподавателей. А там обедал Альрик Вулфу.

     Он здоровался с нами кивком головы, но держал дистанцию, глядя с надменностью. За время работы я ни разу не столкнулись с Альриком в коридоре или на лестнице. К тому же планировка этажей лабораторного крыла исключала эту возможность.

     Сессию мы сдали вровень со студенчеством. Мэл показал неплохие результаты, учитывая, что пропустил половину занятий. Осенью поблажки кончатся, и придется изворачиваться, совмещая работу и учебу. Чтобы избежать отчисления за прогулы, подрабатывающие студенты, как правило, подавали в деканат заявление о самостоятельном изучении пропущенного на занятиях материала.

     Я тоже худо-бедно приползла к финишу. С четверками и тройками, но с твердыми, а не полученными наобум и на авось. На лето индивидуальные занятия для меня отменили, чтобы возобновить с началом осеннего семестра.

     Матусевич защитил кандидатскую диссертацию по камнеедам окаймленным и получил в лабораторном крыле треть этажа в свое пользование. Камнееды расползались как раковая опухоль. Однажды меня угораздило столкнуться в коридоре с Матусевичем, и он долго уговаривал посмотреть на уникальный процесс кормления малышаток. Я же отнекивалась, объясняя необходимостью срочной прополки грядок с взошедшей вареной свеклой. Её урожай не подвергают обработке, корнеплоды вырастают готовыми к употреблению.

     - Боитесь, что камнееды оттяпают руку? - раздался за спиной насмешливый голос, и профессор Вулфу поздоровался рукопожатием с Матусевичем. - Или чего-то другого?

     Не чего-то, а кого-то. Несмотря на свободное перемещение по институту, я до сих пор не решилась первая завести разговор с Альриком.

     - Нет, - ответила, внезапно разволновавшись. Вот так, за доли секунды, температура поднялась до сорока градусов. Или до шестидесяти. Или до ста.

     - Позволите полюбоваться на камнеедов, коллега? - спросил профессор, и обрадованный донельзя хозяин малышаток впустил нас в святая святых.

     Ниши и полочки с горшочками занимали несколько смежных помещений, и лаборант, протянув Альрику тарелку с мелкими темными камешками, побежал в дальнюю комнату, чтобы вручную поменять температурный режим - что-то не заладилось в системе автоматического регулирования.

     Профессор открыл дверцу ниши и ловко рассовал камешки по раскрытым половинкам. У него всё получалось ловко, за что бы он ни взялся. Сферические половинки медленно сошлись и начали перетирать полдник.

     - Матусевич говорит, они слушают и понимают, - сказала я невпопад.

     - Я тоже разговариваю с мензурками, и они отвечают мне, - признался Альрик с серьезным видом.

     Наши лица отсвечивались в стекле. Мужчина в отражении наблюдал за жующими камнеедами и... смотрел мне в глаза. Во рту пересохло, сердце подпрыгнуло и забилось учащенно.

     - Альрик Герцевич... Простите, что с обетом вышло неудачно. Всё перепуталось.

     - Вы извиняетесь? - удивился он. - Это мне нужно выпрашивать прощение в надежде получить его когда-нибудь. Пойдя на поводу вашего синдрома, я присовокупил к типовому обету обмен кровью. Хотя жалкое объяснение не может служить оправданием. Это слабость, как верно подметил студент Мелёшин. Как переживаете полнолуния?

     Зачем спрашивает? При звуке его голоса в горле становится щекотно, и сбивается дыхание.

     - Не сомневался в вас, - заключил профессор. - Думал, будет хуже. Вы - стойкий оловянный солдатик.

     Знал бы он, как нелегко дается оловянистая стойкость.

     - Но почему чужие гены встроились в мои?

     - Интересный вопрос. При других обстоятельствах я посоветовал бы детальное обследование, но, полагаю, вы не жаждете огласки. И в моей лаборатории не хотите обследоваться.

     - Не хочу.

     Мы помолчали.

     - Могло ли повлиять "колечко" Некты? - спросила я. - Укусил и впрыснул что-нибудь в кровь. Стопятнадцатый сказал, вы изучали его.

     - Некта? - удивился мужчина.

     - Существо, сгоревшее в подвале. Генрих Генрихович признался.

     - Я думал о рисунке на пальце, - ответил Альрик через некоторое время. - И у меня возникла гипотеза. Пожалеть вас или рубить правду-матку?

     - Правду, - пробормотала я, впрочем, неуверенная, что хочу знать.

     - Укус Некты спровоцировал "размягчение" вашего генома, если говорить утрированно. В генную цепочку как в подтаявшее сливочное масло встроились чужеродные гены. Образовался симбиоз без угнетения. В вас соседствуют две сущности, полностью несовместимые. Помните историю о человеке, страдавшем раздвоением личности?

     Я кивнула.

     - Не могу сказать с уверенностью, по-прежнему гибок ваш геном или "затвердел". В первом случае он способен принять и вместить бесконечное количество чуждых видов. К примеру, если привнести птичьи гены, вы получите крылья и способность к полету. Также существует вероятность, что агрессивные "пришельцы" подавят и проглотят ваши собственные хромосомы и ДНК.

     - Серьезно?

     - Гипотетически таковое возможно. Но вы отказываетесь от обследования, и теория не станет практикой.

     Что он подразумевает под практикой? Насильственную прививку чужими генами? Я, что, похожа на подопытного кролика? Кстати, почему бы не привить и гены ушастого? Сидело бы на кушетке нечто лопоухое и грызло морковку.

     - Я получила три капли вашей крови, и теперь в одном теле со мной живет она. А если меня поцарапает кот или укусит собака? Стану бегать на четырех лапах и лаять?

     - Чтобы произошло уплотнение генной цепочки и добавление звеньев, требуется как минимум обмен кровью. Не отказывайтесь от обследования. В моей лаборатории нет необходимого оборудования, и для генетических исследований потребуется привлечение специалиста со стороны. Я же гарантирую анонимность.

     Фантастическая теория Альрика ударила как обухом по голове. Некоторое время я размышляла об удручающих перспективах. Нужно в срочном порядке рассказать Мэлу и посоветоваться с ним! Боже мой, любая царапина - и я превращусь в куст шиповника!