Константин Костинов - Ксенотанское зерно Страница 19

«Жениха. Высокого, умного, сильного, красивого. Такого, как…»

В памяти всплыл молодой племянник одного из знакомых дяди Хайнца – жившего в столице брата матери. Племянник был очень молод и очень красив. А его ярко-синие глаза…

«Да, вот такого жениха. Можно даже принца».

Монетка булькнула в воду.

«Нет, – подумала Ирма, – насчет принца я погорячилась. Не сможет колодец найти мне подходящего. Принцы – они народ разборчивый…»

К колодцу подошел Якоб.

– Тоже решил загадать желание?

– Да, госпожа.

Якоб, не подходя, бросил в колодец медный грош.

«Не надо мне желаний, Колодец. Спасибо тебе за отца, и за меня с братьями. Если бы не сила, которую ты нам подарил, меня бы уже несколько дней как убили… Хотя, скорее всего, меня и на свете бы не было. Потому что отец не смог бы отбиться от разбойников. Тем зимним вечером, во времена еще Новой династии… Хотя, если хочешь, можешь исполнить одно. Ксенотанское зерно. Два мешка».

– Едем дальше, госпожа?

Четверка шварцвайсских монахов уже почти подъехала к Враненбургу, когда к лошади руководителя выскочил из кустов крупный черно-бурый лис.

– Брат Вульпес? Ты нашел девушку?

Лис поднялся и превратился в молодого монаха.

– Нет, брат Урсус. Неподалеку гнали по дороге овец в деревню. Запах такой, что след потерялся.

– Плохо, брат Вульпес. Очень плохо. Три дня поста.

– Да, брат Урсус.

– Значит, девушку ты не нашел… Тогда что же тогда тебя так задержало?

– В трактире неподалеку шарук загрыз конюха. Пришлось усмирять тварь.

Шварцвайсский монах не мог отказать в просьбе усмирить нечисть. В конце концов, это их долг.

– Шарук? Кто же ухитрился бросить это чудовище без присмотра?

– Я думаю, его оставила колдунья, которую мы убили на перекрестке. Похожую компанию видели в трактире.

– Интересно… Почему она бросила его?

– Теперь уже не узнаем. Спасибо тебе, брат Ассипитрис.

Брат Вульпес вскочил в седло своего коня:

– Как ты думаешь, брат Урсус, почему колдуньи предпочитают ездить на шаруках? И кормить их сложно, и в глаза бросаются…

Брат Урсус пожал плечами:

– Дуры.

– Как вы думаете, господин, когда привезут Ирму?

– Уже не знаю, – раздраженный голос. – Группа слуг, которая должна была перехватить ее и ее таинственного защитника, нарвалась на шварцвайсских монахов. Все уничтожены.

– И Зельма?!

– И Зельма. Даже самая лучшая колдунья против монахов – ничто.

– Но, господин…

– Да, ничто! Ваши хваленые колдуньи не знают ничего о здешнем мире и при этом считают, что их сила позволяет им быть безрассудными.

– Но, господин…

– Объясните им! Растолкуйте! Что на каждую силу давно придумано средство!

– Да, господин.

– Одна у вас колдунья подходящая – Фукс. И та сумасбродка. Где она сейчас?

– В столице.

– Из столицы мы ее отзывать не будем. Там она нужнее. Но и доверять колдуньям я больше не могу.

– Но…

– Нет, не вообще, до сих пор они неплохо справлялись. Только в вопросе поимки Ирмы. Ее защищает кто-то слишком сильный… Кто?

– Может быть, увеличить группу в следующий раз?

– Следующий раз… За два предыдущих раза я потерял семнадцать слуг и двух колдуний. Не стоит посылать людей делать работу, с которой смогут справиться только мои дети…

– Ваше величество! Ваше величество!

– В чем дело, герцог? Вы врываетесь так, как будто взбунтовавшийся народ уже стоит под дверью моего кабинета.

– К счастью, нет. Мы нашли ее!

– Кого вы нашли?.. Что?! В самом деле нашли?!

– Да, ваше…

– Отставить! Где, как, кто она?

– Ирма цу Вальдштайн, дочь управляющего городком Штайнц.

– Цу Вальдштайн… цу Вальдштайн… Кажется, я вспоминаю ее. Высокая, светловолосая… Восемнадцать лет прошло… Это хорошо.

– Нет, ваше величество.

– Что значит «нет»?

– Наши противники нашли ее раньше. Ирма цу Вальдштайн выдана замуж за цу Нордхарта, одного из знатных людей округа Штайнц.

– Проклятие! Чтобы вытащить ее, понадобится много сил. Это плохо.

– Нет, ваше величество. Вскоре после замужества Ирма сбежала от мужа.

– Сбежала? Хорошо!

– Нет, ваше величество. Ее ищут подручные наших противников, вместе с колдуньями.

– Зелень красная… Плохо.

– Нет, ваше величество. Они ее еще не нашли, недавно девушку, похожую на Ирму цу Вальдштайн, видела группа шварцвайсских монахов во главе с братом Урсусом.

– Хорошо…

– Нет, ваше величество. Монахи потеряли ее след.

– Плохо.

– Нет, ваше ве…

– А ну, прекрати! Наш разговор напоминает мне старую сказку. Что с моей… с Ирмой?

– Судя по всему, она едет в столицу. Переодетая в горожанку, вместе с неизвестным, одетым как крестьянин.

– Крестьянин? Может быть, это настоящий крестьянин и есть?

– Не думаю, ваше величество. Помните двенадцать погибших дворян? По некоторым данным, их убил именно спутник Ирмы. В одиночку. Так что…

– Поверьте мне… Поверьте мне, герцог, никогда не стоит недооценивать возможности крестьян.

– Э-э… простите, ваше величество… Я не имел в виду…

– Пошлите сообщение аббату Шварцвайсского монастыря, отцу Тестудосу. Пусть его братья обыщут все дороги, ведущие в столицу. Найдите Ирму!

– Якоб, как ты думаешь, сколько осталось до столицы?

– Двадцать три мили с половиной мили, госпожа.

– Откуда ты знаешь?!

– Это было написано на дорожном столбе полмили назад, госпожа.

Ирма замолчала. На минуту.

– Якоб, а как ты думаешь, почему рожь на этом поле такая низкая?

– Потому что это ячмень, госпожа.

Якобу было не до разговоров. Он искренне жалел, что связался с девчонкой. Ладно, когда она отдает приказы. Ладно, что за ней охотится половина нечисти королевства. Все это можно вытерпеть. Но не ее бесконечные вопросы! Парню казалось, что у него голова переполнена и, стоит ее немного наклонить, из ушей польются вопросы Ирмы. Но хамить не хотелось. Даже не потому, что это чревато. Все-таки она хорошая, хоть и дворянка.

Ирме казалось, что Якоб загрустил отчего-то. Может, не хочет расставаться с ней? В конце концов, она была не такой уж требовательной госпожой, разве нет? Вот, чтобы подбодрить парня, она и пыталась его разговорить. Все-таки он хороший, хоть и крестьянин.

– Якоб, а как ты думаешь, кто лучше: Роттенблюм или Апфельмаус?

– Я ем все, госпожа. Лишь бы было хорошо прожарено.

Ирма подавилась:

– Ты шутишь! Признайся, ты шутишь, ведь нельзя же не знать тех, кто хочет навести в стране порядок. Герцог цу Роттенблюм – наследник Старой династии, герцог цу Апфельмаус – Новой. Или тебе все равно, кто носит корону?

– Все равно, – кивнул Якоб, – пока это – генерал Нец, госпожа.

– Якоб, – Ирма придвинулась поближе, – скажи, разве крестьянам нравится правление короля Вальтера? Ведь он не снизил налоги…

– Не снизил, госпожа.

– …продает зерно за границу.

– Продает, госпожа.

– …карает недовольных.

– Карает, госпожа.

– …взял власть силой.

– Взял, госпожа.

– …низкого происхождения.

– Низкого, госпожа.

– Так кто самый худший правитель?

– Герцог цу Роттенблюм. Или цу Апфельмаус, госпожа.

– Да почему?!

Ирма не понимала Якоба. Дома отец никогда не поднимал вопросов политики, по крайней мере при ней, но ее подруги говорили о том, что весь народ ненавидит жестокого тирана короля Вальтера. И вот сидит представитель этого народа и ничего против Вальтера не имеет. Ну как это возможно?!

– Почему, госпожа? – Якоб по своему обыкновению был спокоен. – Ну, например, потому, что во времена Новой династии, когда налоги были высоки и неподъемны, когда зерно точно так же продавали за границу, когда по стране шастали не просто шайки разбойников, а целые армии, когда крестьяне поднимали одно восстание за другим, чтобы не умирать с голоду, когда иностранцы чувствовали себя здесь как дома, а наша доблестная армия сидела, притаившись, и занималась исключительно насильной вербовкой, потому что даже жалкий бунт в Доннерберге не могла подавить, и пришлось приглашать наемников…

Якоб перевел дыхание:

– …так вот, тогда почему-то ни тот, ни другой герцог не рвался наводить порядок, сидели, притаившись в своих родовых владениях. А вот когда пришел генерал Нец, когда он смог приструнить разбойничью вольницу и выгнать непрошеных гостей-соседей, вот тогда господа герцоги подняли голову и заголосили о наведении порядка и о том, что корону нужно отдать более достойному. Конечно, гораздо легче наводить порядок там, где он уже наведен… Госпожа.

Ирма яростно выдохнула. Конечно, можно было бы прикрикнуть на Якоба, и он послушно замолчит. Замолчит, но это не сделает ее правой.

Но это же не значит, зелень красная, что прав крестьянин!

– Это не значит, госпожа, – тихо сказал Якоб, – что мне нравится генерал Нец. Мне не нравятся все остальные.

– Якоб! – Ирма обрадовалась, вдруг увидев возможность сменить неожиданно горячую тему. – Давай подвезем ее.