Попаданец на максималках - 1 (СИ) - Тампио Страница 19

Спал я как убитый, и когда проснулся, то метрессу рядом не обнаружил. “Значит, спит в своей кровати”, – понял я и, поскольку время приближалось к завтраку, отправился в покои матушки, где увидел картину, в которой три прожжённые картёжницы в разных позах спали на диванах. Игральные карты лежали не только на столике, но и валялись на полу, подобно крошкам Гензеля указывая путь каждой дамы до импровизированных спальных мест.

Кое-как пробудившись из-за того, что я стал излишне громко комментировать увиденное, дамы с трудом встали и почти разбежались по будуарам, наводить красоту, а я, как самый дисциплинированный человек, начал завтракать в гордом одиночестве, гаденько хихикая над игруньями…

– Сын наш, – страдальческим голосом произнесла матушка. – Это было весьма некрасиво с вашей стороны покинуть нас вечером. Вы же знали, что мы не сможем найти в себе силы остановиться. Теперь нам придётся страдать от недосыпания.

– Во сколько же вы закончили ночью играть? – с серьёзным выражение лица спросил я.

– Мы не помним, – ответила Елена Седьмая и строго так посмотрела на остальных. – Да, девушки?

– Да, да, – нестройно заблеяли овцы.

– Плохо, – заключил я. – А то я хотел рассказать правила ещё дюжины вариантов карточных игр. Но раз память у всех неважная, то и запомнить вы ничего не сможете. Придётся научить других.

И я деланно начал подниматься.

– Сидеть на месте! – в покоях будто пятеро сержантов в унисон подали команду. – Рассказываете, сын наш, – добавила маманька уже спокойным голосом.

Конечно же, запомнить до всех подробностей правила игр дамы не смогли, но как играть в “Пьяницу”, “Девятку”, “Буру”, “Очко”, “Бридж”, “Покер” и “Преферанс” я показал. Ну а потом просто устал. Женщины сидели поражённые, и было видно, что из этого состояния они ещё не скоро отойдут. Затем мы сели кушать, не обращая внимания на тех наивных дурачков, которые уже стали набиваться за дверьми для донесения государственных проблем…

– Дамы, оставьте нас, – повелительным голосом произнесла императрица. – Вот что, сын наш дорогой, – начала она, когда Ирина и Анна вышли из покоев. – Мы не будем спрашивать, откуда вы всему этому научились. Это не так важно, на самом деле.

Я облегчённо выдохнул, поскольку врать этой женщине очень не хотелось.

– Что касается главного вопроса, а именно покупки типографии, то мы передадим вам необходимую сумму из личных средств. Но вы же понимаете, что в таком случае платить всё равно придётся.

Я кивнул, не в силах что-нибудь ответить.

– Таким образом, разделим обязанности и доходы. Мы будем получать деньги за печать, а вы – за реализацию. Повторим, что за копейки типография работать не станет, но и брать с вас слишком дорого, тоже не будет. Вы же понимаете, сын наш, что все доходы останутся в семье?

Я снова закивал.

– Сегодня же мы пошлём умелых людей, чтобы они начали процесс покупки. Вам это поручать не будем, поскольку… Ну это и неважно... Это не ваше дело, – взгляд женщины стал колючим. – Аудиенция закончена, сын наш. Слова благодарности вы только что услышали.

Глава 9

Последующие недели прошли деятельно, но однообразно. Я активно знакомился как с придворной жизнью, так и с дворянами. Эти действия происходили, как правило, однообразно: я просто бродил по дворцу и парку, и, завидев кого-то из знати, ненавязчиво подходил и начинал беседы на любые темы. Не всем, наверняка, нравилось, когда мальчишка-принц о чём-то их расспрашивал, но памятуя о недавнем конфузе Тита Покопьевича, старались отвечать как можно приветливо, хотя и немногословно. Приходилось удерживать их от попыток побыстрее отвязаться. Вскоре от меня стали шарахаться многие, едва только завидев на горизонте.

В результате я имел поверхностное представление о каждом вельможе и многих дворянах, более или менее часто бывавшем во дворце. Надо отметить, что его размеры были меньше Версаля, и не позволяли подолгу останавливаться всяким там князьям и их многочисленным свитам. Лишь министрам и их канцеляриям, да моим дядям и некоторым другим родственникам были выделены апартаменты, а остальным позволялось ночевать в специальных гостевых покоях. Как следствие, те вельможи, коим по долгу службы приходилось долго пребывать в столице, строили собственные особняки или арендовали дома. Дворяне попроще проживали в квартирах, как своих, так и в съёмных, или ютились в гостиницах.

Хоть правители Империи и стремились к централизации чиновничьего аппарата, стараясь держать всех под рукой, но некоторые министерства располагались в других городах, и это мешало быстрому принятию решений по неотложным делам. Что поделать… территория государства большая, а плотность населения заметно ей не соответствовала.

Что касается меня, то я видел другие проблемы. В государстве не хватало жителей. Причём, насущным вопросом должно быть не повышение рождаемости, которая в силу отсутствия контрацептивов и так неплоха, а выживаемости, поскольку в первый год умирал каждый второй младенец, а в ближайшие последующие каждый пятый. Причём, данная проблема была почти одинаковой как для бедняков, так и для знати. Значит, проблема не столько в уходе и хорошем питании. Вот только с кем об этом поговорить?

– Ань, что ты думаешь о младенцах? – задал я донимающий меня вопрос.

– О-о-о! – расплылась в улыбке молодая женщина. – Ты хочешь ребёнка, любимка?

– Я сам ещё ребёнок, – отмахнулся я. – Нет, я спрашиваю о младенцах вообще. О том, что они мрут как мухи.

Нюра сразу перестала улыбаться.

– А что ты так забеспокоился? Ну, помрёт один, так можно ещё нарожать.

Вот и как с женщиной говорить о серьёзных проблемах? Я понимаю, конечно, что без контрацептивов женщины всегда будут пребывать в состоянии перманентной беременности. Это кстати, всегда упускается создателями исторических кинофильмов, в которых не то, чтобы беременную женщину не увидишь, но и многочисленную детвору, табунами бегающую по средневековым городам. А если же почитать серьёзные книги, то в них описывается, что европейские бездетные женщины специальные подушечки под платьем в области живота крепили, чтобы не отличаться от большинства.

– Сие плохо для государства, душа моя, – вздохнул я. – Представь, что лишь каждый третий год будет урожайным. Долго ли при такой жизни народ протянет? Да, какая-то часть выживет, но это именно выживанием и будет. Так и с детьми. Если до пяти лет выживает лишь каждый четвёртый, в лучшем случае, то наши города и в будущем будут мало чем отличаться от больших деревень.

– Так у нас и так каждый второй год недород. Ты просто жил безвылазно во дворце и настоящей жизни не видел. Я-то до пятнадцати лет прожила среди обычных людей, вот и имею какое-то представление о ней, и возвращаться желания нет. Если дети помирать не будут в первые годы жизни, то они помрут от голода. Пахотных земель больше же не становится.

– Значит, надо решать две проблемы: улучшение земледелия и уменьшение младенческой смертности.

– Ну не знаю. Пораспрашивай кого другого. Чего ты ко мне пристал? – метресса сделала обиженное лицо и удалилась к себе.

Ага! Вот как ребёнка родить, так она хоть сейчас готова стать своеобразным демографическим конвейером, а как обсудить вероятность, что две из трёх беременностей ни к чему хорошему не приведут, так поговори с более умными. Средневековье, блин-компот! И что мне делать? Какой попаданец решал подобные проблемы? То-то же! Почти никто. Мечом махать и людей сотнями убивать интереснее, чем качество жизни поднимать.

Каждый прогрессор стремится к воинской славе, почёту и всемирному признанию, а вот повышение урожайности зерновых хотя бы в два раза, – это скукотища, недостойная даже упоминания. Кто-то сказал, что для каноничного попаданца перепеть песни Высоцкого зачастую более важно, чем основать империю, где простой люд не будет голодать. Так оно и есть, поскольку в прежней жизни таковые всегда приходили в магазин и выбирали из двадцати пяти видов хлебов тот, который хочется именно сейчас… Чего-то я разошёлся… Ладно, сам был таким месяц назад.