Препод 2 (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" Страница 2

— О каком совращении вы говорите? — уточнила она.

— О совращении умов, — искривив презрительно губы, ответил тот, — наслушаются у него на факультативе всякой ереси, а затем срывают мне занятия, задавая эти свои вопросики.

— Попрошу без этих инсинуаций, — встрепенулся я, — ересью можно называть что угодно, но только не мой факультатив. Я даю реальные знания…

— А я говорю, — ересь! — перебил меня мужчина, — я им показываю заклинание, а их интересует метамагическая структура и общее уравнение сил. Зачем, спрашивается? Нет! — резко махнул он рукой, — пусть со своей группой чем хочет тем и занимается, а в мою не лезет!

— Действительно, Вольдемар, — посмотрела на меня ректор, — зачем вам студенты профессора фон Тифолда, вам не хватает своих?

— Госпожа ректор, — прищурился я, — вы же сами определили, что факультатив добровольный, на основе желания самих студентов. Да, ко мне подошло десять студентов группы «В1» и попросили записать их на факультатив. Это дополнительные занятия, никак не затрагивающие их стандартную программу обучения, так что я не видел причин им отказывать.

— А с других групп к вам подходили? — уточнила Нодерляйн, переглянувшись с сидевшими по бокам магистром и библиотекаршей.

— Меньше, но подходили, Трое с «Б1» и двое с «Г1».

Тут вскочила куратор группы «Б», профессор Актия Родаблум, сухая как вобла не первой молодости женщина, высокого роста, остроносая, со слегка раскосыми глазами. Особа она была характера склочного и стервозного. На это намекали и вычурного покроя мантия и волосы необычного фиолетового оттенка, уложенные с кандибобером. Она ткнула тонким узловатым пальцем в меня и высоким, с истеричными нотками, голосом возмущённо произнесла:

— Эти трое, после одного из его факультативных занятий, у меня такое спросили, такое! Вы представить себе не можете, что они спросили.

— Актия, дорогая, так что они спросили? — переспросила ректор.

— Они спросили, знаю ли я, за какое время и с какого расстояния заклинанием огненного потока можно зажарить до пищевой готовности тушу свиньи, если известно, что базовая мощность огненной струи равна ноль целых, десять сотых магом в минуту, а масса свиньи без потрохов, восемьдесят килограмм!

— Кхым, кхым, и что ты им ответила? — откашлявшись, поинтересовалась Нодерляйн.

— Наказала их за такие шуточки! — гневно произнесла Родаблум.

— О нет, — вспомнив то занятие, подскочил я, — это совсем не шуточки. Задача вполне практическая, просто поданная в в несколько провокационной форме, дабы вызвать к ней больший интерес.

— А они эти провокации потом на мне отрабатывают! — вскричала женщина, — я старый заслуженный преподаватель, отвечать на подобные вопросы ниже моего достоинства!

— Простите, Актия, — попытался я несколько сгладить острые углы, — со стороны студентов это было, конечно, неправильно искать ответа у вас, они должны были рассчитать его самостоятельно. Кто-то решил схитрить, обмануть систему. Что ж, в следующий раз я обязательно акцентирую внимание на этом вопросе.

— Так, — постукивая пером по столешнице, произнесла ректор, — а что нам скажет куратор группы «Г»?

С места поднялась Латиния фон Раад. Её я знал получше, чем остальных, да и студентов от неё ко мне пришло меньше всего.

Немного помявшись и как-то виновато на меня взглянув она ответила:

— Я, конечно, не такая старая и заслуженная, но меня тоже, некоторые вопросы, которые они приносят с факультатива профессора Локариса ставят в тупик. А это подрывает мой авторитет как профессора.

— Вот, именно! — влез фон Тифолд, — авторитет! Что получается, один Локарис тут остаётся в авторитете, а мы так, шошки мелкие?

— Чарис, не перегибай, — тормознула разошедшегося мужчину Сильвия, — я уверена, что профессор Локарис не ставил целью подрыв авторитета коллег.

— Авторитет нужно заслужить, он не приходит с должностью, — буркнул я, отчего щеголеватого сноба буквально разорвало на лоскуты.

— Да как ты смеешь, ты! У моей семьи такой авторитет, какой тебе и не снился!

— Семьи? А свой, личный?

— Коллеги, коллеги! — сняв с ноги туфлю требовательно застучала каблуком по столу Нодерляйн, — немедленно прекратите, вы преподаватели Академии, не забывайте это.

— Госпожа ректор, — стараясь не смотреть на остальных, предложил я, — а может коллегам самим немного теории подтянуть, чтобы не пасовать перед вопросами студентов?

Тут уже взорвало заслуженную с кандибобером.

— Да у меня пятьдесят лет преподавания, десятки выпусков, сотни бывших студентов по всей Империи и не только. Даже в столице! Начальник коммунально-магического хозяйства одного из районов. Благодарственные письма от муниципалитетов. Безупречная репутация. Моя программа и стиль обучения отточены годами и неизменны на протяжении десятилетий. И вы предлагаете мне что-то там подтянуть⁈ Да я вас самого так натянуть могу, мало не покажется!

Профессор разошлась не на шутку и гасить конфликт опять пришлось ректору.

— Актия, милая, ну успокойтесь, Вольдемар не имел вас в виду. Он вообще выразился не подумав.

— Пусть не морочит моим студентам головы, — пробурчала Родаблум.

— И моим! — присоединился к ней фон Тифолд.

— Знаете что, — не выдержал я, — это их право, чем себя занимать после занятий. Всё лучше, чем в «Весёлом студиоузе» печень просаживать.

— Какое право⁈ — возмутилась Родаблум, — право у них только одно, слушаться своего куратора и делать как велено.

— А знаете что, — внезапно успокоился я, — действительно, зачем вас тревожить посторонними вопросами, мои дорогие коллеги. Давайте произведём обмен, студентов из ваших групп, кто занимается на факультативе, перевести в «А» группу, и наоборот, тех кто у меня дополнительно не занимается, отдать вам? Оптимальный вариант, как по мне. И волки сыты и овцы целы.

Я предусмотрительно не стал уточнять, кто тут волк, а кто овцы.

— А разве так можно? — озадаченно переспросила Латиния.

После чего все дружно повернулись к президиуму, где наш разговор слушала не менее задумчивая ректор.

— Ну и задачку ты подкинул, Вольдемар, — со вздохом, выплывая из раздумий, произнесла Сильвия, — ладно, пока новогодние каникулы, порешаем этот вопрос.

Вышел я из Академии в не слишком весёлом настроении. Тупость и нежелание заниматься саморазвитием я считал пороком страшнее библейских десяти заповедей вместе взятых. Ограниченность, близорукость, слепой консерватизм, вот что двигало большинством преподавателей. И это не считая алчности и завистливости, так и лезущих из моих, так называемых, коллег, наружу.

Мысленно перемывая им всем косточки, я задумался и не заметил, как подле меня, заскрипев рессорами, остановилась карета, а в реальность вернул только мелодичный голос графини Честер, раздавшийся из приоткрытой двери.

— Графиня, — заскочив внутрь, я учтиво склонил голову и приложился к ручке в атласной перчатке с вырезом в виде сердечка на тыльной стороне ладони, — неужели снова решили меня подвезти до дома?

Бархатистой кожи я не касался, это больше жест вежливости чем сексуальная прелюдия, поэтому губы мои чмокнули лишь воздух в полусантиметре от руки, но и этого было вполне себе достаточно.

— Ах, Вольдемар, вы такой галантный, — женщина лукаво улыбнулась, — правда, временами очень рассеянный, мы уже пару минут как с вами поравнялись, но заметили вы меня только сейчас.

— Что поделать, — развёл я руками, — всё об Академии да о студентах думаю.

— Так сейчас каникулы?

— Каникулы пройдут и студенты вернутся, — ответил я, — поэтому думать приходится уже сейчас.

— Знаете что, Вольдемар, — графиня выпрямилась на сиденье, отчего грудь в платье с глубоким декольте, стала ещё более круглой и выпирающей, — а что если нам с вами отдохнуть от этой всей суеты? Где-нибудь подальше от города.

— Думаете, это получится? — со скепсисом покосился я на женщину, — отдохнуть?

— Если в правильном месте и в правильное время, то почему бы и нет?