Татьяна Форш - Как найти Феникса Страница 22

– А почему Ника зовут Феникс? Он же вроде Никита? – Вопрос не по существу, но уж очень давно хотела спросить. – И сколько ему лет?

– За годки его ты меня не спрашивай! Маг выглядит так, на сколько он себя чувствует, а чувствует себя Феникс, видимо, неплохо! К слову сказать, он за все эти годы не больно-то изменился, – принялась пояснять тетя. – А что касается прозвища, так тут все просто! Из всех заклинаний у него лучше всего получались огненные.

– А почему отец знал Ника как Феникса, а боялся его, словно он Пепельный? Ведь не всегда же он ему в таком виде представал?

– Ты не поверишь! Путаница вышла, когда Ник попал под чары Пепельного да стал меняться. Отец, еще когда был бандитом, конечно, знал, что он мой друг, знал его в лицо, но считал, что имя ему – Никита Заречный. Поэтому, когда батя спас Феникса, он увидел не Ника, а Пепельного и дюже струхнул. А после называл его Феникс, как тот ему при встрече и представился, а сам считал, что это второе имя Пепельного. Рожа-то в огненных шрамах одна и та же! – Она задумчиво покосилась на меня и поспешно закончила: – Может, и путано, да вот и вся правда! Теперь надо думать, что с дитем Пепельного делать!

– С дитем Пепельного? – Может, я действительно перегрелась? – Ты и вправду решила, что я провела ночь с Пепельным?

– Ты сама мне это только что сказала!

– Я сказала, что увидела его лицо в луче лунного света! Но потом выяснилось, что это был Ник!

– Это он тебе сказал? – Мафаня прищурилась.

– Он не отрицал! А некоторые факты так и вовсе говорили сами за себя! – Нет, ну это уму непостижимо! Как можно подумать, что я могла перепутать Ника с уродом Пепельным? Но сердце снова царапнуло сомнение. А вдруг? А если он смог заимствовать внешность Ника и ненадолго превратиться в него, так же, как Ник превращается в Пепельного? Тогда… это катастрофа! Ведь я уверена, что отец моего ребенка – Ник! В таком случае все бы сработало на Пепельного, если бы я, конечно, понесла… Стоп, а это мысль! – Маф, а почему ты решила, что я беременна? Меня не тошнит, я ем все как слон, сплю так же!

– Меня смущает магия, которая начинает выплескиваться из тебя. Сильная спонтанная магия. – Тетя смерила меня задумчивым взглядом. – В нашем роду магический ген передается по женской линии. Впрочем, он может так и не проснуться, как в случае с моей сестрой, но если сила есть, она многократно вырастает именно в момент беременности. Уж поверь мне!

– Но ты никогда не была беременна! И что касается меня, этот факт под очень большим вопросом! – в отчаянии выпалила я. Не верю, не верю, не верю! Только не это! Только не так!

– Да, наверное, ты права! Все это просто догадки. – Мафаня поднялась, подхватила белоснежную рубаху и черную с красными цветами юбку, заботливо принесенную прислугой, и принялась одеваться. – Никаких фактов и подтверждений на сегодня нет. Вот завтра пойдем ко мне и тогда уже все точненько узнаем!

– А что будет, если ты окажешься права? Ты сможешь узнать, чей ребенок у меня под сердцем? – Я поискала глазами уже ставшие привычными холщовые штаны и рубаху, но так и не нашла. Наверное, мое тряпье унесли слуги. Вместо него на лавке лежали белый сарафан в синюю ромашку, кружевное белье и удобные плетеные тапочки. Я – дома!

– Попробовать можно, но не гарантирую! А нам рисковать с этим нельзя!

– В смысле?! – Я нахмурилась. Уж больно мне не понравился тон, каким Мафаня это сказала. – Что значит – рисковать?

– Я, кажется, тебе уже все объяснила! Даже больше, чем того требовалось! – Мафа оделась, сунула ноги в шлепки и остановилась у двери, поджидая меня. – Ребенок демона не должен появиться в нашем мире!

– Но и я тебе объяснила тоже! – Сердце зашлось в сумасшедшем беге. Как она может такое говорить? Я слышала страшные рассказы служанок о том, как женщины избавлялись от плодов случайных встреч при помощи ведунов. Что сказать… почти все они заканчивались трагично! – Если я все-таки беременна, запомни – мой ребенок от Ника! И никаких сомнений! Ты мне веришь?

– Конечно, доня! – Мафа, не глядя мне в глаза, щелкнула щеколдой и распахнула дверь, выпуская нас из душного плена. – Утро вечера мудренее! Пойдем ужинать да батю твоего пытать о летописях Страха.

– Ты стал мне братом! Я поведал тебе все тайны этого мира!

– Спасибо! Но что такое тайны без силы? «Султан желаний» теперь мой! А значит, мне подчинится весь твой мир!

– Ты не сможешь воспользоваться этой силой! Ты сгоришь!

– Тебе меня не испугать! Скажи, что ты теперь можешь без своей магии? Что ты можешь? Что?

Что… Что? Что?!

Ник дернулся и открыл глаза. Тупая боль ворочалась в сердце, а в мыслях все еще раздавались тревожные мысли. А ведь действительно права Кобылка-горбылка, ох как права! Он должен вспомнить свой побег от начала до конца, и тогда он будет знать, как сделать это снова. Но… как вспомнить, если хаос ничего не значащих образов сводит с ума и лишает чувств?

Приподнявшись на локте, он не увидел ни следа вчерашнего неудавшегося банкета. На площадке было пусто, точно так же, как и у него в желудке. Даже собачьи подношения исчезли.

Ник сжал голову руками, чувствуя болезненную пульсацию в висках. А было ли все это? Был ли Пепельный? Собаки? И этот странный и, кажется, знакомый крылатый персонаж с чудны́м именем: Упырь Емельяныч Могилка?

Если бы не клетка, забирающая все магические силы! Есть у него в арсенале одно заклинание, способное прояснить память, но действует оно только на тех бедняг, кто потерял память в сражении, драках. А что творится с ним?

Ник задумался, пытаясь проанализировать происходившие в последнее время странности.

Первая странность заключалась в том, что он прекрасно знал, кем был до того, как отправился в Пекельное царство. Он твердо знал, что был сыном кожевника из Заречного королевства. Знал, что отец погиб в пожаре и дома ждать его осталась мама. Знал, что случайно попал в обучение к шамаханам и получил шанс учиться у Пепельного.

Знал! Но не помнил.

Не было ни единого воспоминания или ощущения из тех дней. Да, он знал лицо матери, но когда пытался его себе представить или вспомнить хоть что-нибудь связанное с ней, перед внутренним взором появлялся хаос! Он знал, что помнит ее! Но в памяти не было ни ее голоса, ни ее объятий, ничего из того, что могло бы хоть на миг вернуть его в детство. Ни-че-го!

Странность вторая оказалась в том, что свое пребывание в мире Пепельного он не помнил вообще и едва встречался с чем-то, что могло подсказать события из прошлого, как жесточайшая боль отправляла его в небытие. А еще сны! До недавних событий только в них Пепельный мог до него добраться и мучить. Требовать отдать ему кольцо.

Странность третья: он ничего не знал и не помнил об этом кольце. Почти. Только какие-то обрывки разговоров, узкие коридоры и адские твари, преследовавшие его.

«Султан желаний»! Чувствовалась в нем невероятная сила, а Ник, наученный горьким опытом, знал, что лучше не надевать смердящих магией колец, если не хочешь, чтобы тебя нашли. Попробовал лишь раз с его помощью получить немного золота, как его тут же обнаружил Пепельный!

Ну, и еще одна странность оказалась в том, что он помнит все до последней минуты, что происходило с ним, едва он очнулся в обгоревшей, оборванной одежде в лесу, глядя в синие глаза маленькой ведьмы. Очень сильной ведьмы со смешным именем – Мафа. Это она выхаживала его чуть живого в какой-то забытой богом хижине, втайне от своих венценосных родителей. Это она забрала его с собой в Высшую школу магии, устроив просто грандиозный скандал королевской чете. Она стала его лучшим другом, и единственная плата, какую она с него потребовала по прошествии трех лет, оказалась до невозможности банальной. Она влюбилась! И более того, успела зачать ребенка от вора, балагура и просто городского бродяги по имени Еремей. Оказывается, Марфа и этот парень были влюблены друг в друга вот уже несколько лет, но связать жизнь им не давали устои общества. Царская дочь могла выйти замуж только за ровню, коим этот «ловец удачи» не являлся, и тогда Марфа решилась преступить границы. Ник обещал подумать, как помочь самой лучшей, самой верной подруге…

Предавшись воспоминаниям, Никита смотрел в серое от пепла небо, а вместо этого видел картинки из прошлого…

…В те годы он шел напролом. Не придумав ничего лучше, он решил применить к родителям Марфы силу иллюзии и внушения, выдав Еремея за принца какого-то далекого, крошечного царства. Только подруга забыла его предупредить, что королева и сама владела магией и, поджидая себе на смену младшую дочь, держала дворец да и все королевство под неусыпным магическим контролем.

Тот день великого позора он не забудет никогда.

Мало того, что все его потуги – магическая защита дворца – оказались сработана на зависть и все его иллюзии развеялись, так и не воплотившись в жизнь, так еще и все попытки поговорить с правящей четой по душам, а также все воззвания к совести и свободе выбора спутника жизни свелись к тому, что его проводили до ближайшей границы и попросили никогда не возвращаться.