Баламут (СИ) - Alexander Blinddog Страница 33

— Не-не, вы неправильно поняли, — сказал Баламут. — Я бы хотел умереть в своей кровати, пьяным, сорокалетним глубоким старцем.

Кривда провёл ладонью по лицу, покачал головой.

— Вешайте, — скомандовал он.

Снова скрипнула веревка на суку. Княжич, с кляпом во рту, отчаянно замычал, пытаясь вырваться из цепких лап дружинников и придти на помощь товарищу.

— Стойте, стойте, я придумал! — сдавленно произнёс Баламут.

Виселицу опять ослабили и он в очередной раз грохнулся на землю.

— В принципе, — сказал он, откашливаясь, — к этому можно и привыкнуть. Вы только уж понежнее как-то.

— Последнее слово? — равнодушно спросил Кривда, вычищая кончиком ножа грязь из-под ногтей. — Молитва? Некогда нам на тебя время терять, путь до Пскова неблизкий.

— Ты человека жизни лишаешь тут, так ещё и торопишься? Что-то мне подсказывает, что ты нехороший человек, боярин.

— Прекращай языком чесать, — Кривда в сердцах сплюнул, — голова от тебя уже болит. Последнее слово или так и помрёшь, как пёс помойный.

— Гори в аду, — сказал Баламут.

Дружинники натянули верёвку так, что ему пришлось встать на цыпочки.

— Давай поумнее что-нибудь, — оскалившись, сказал боярин, — если ты вообще на такое способен, червяк безродный.

— Когда на землю опустится вечная зима и ты околеешь под забором, — прохрипел Баламут, — я тебя под землей достану.

— Вздёргивайте.

Дружинники натянули верёвку сильнее, лицо Баламута побагровело…

— А что, собственно, здесь происходит?

Все присутствующие, даже Баламут, разом обернулись. Боярские люди отпустили верёвку и наёмник грохнулся на землю.

Из леса вышла Аня и теперь с любопытством разглядывала развернувшуюся картину. Вместо хвоста сейчас у неё была пара стройных женских ног, и в лёгком сиреневом сарафане русалка ничем не отличалась от простой деревенской девушки.

— Так, а ты кто? — спросил Кривда.

— Я Аня, — ответила Аня. — А вы кто?

— Боярин псковский, с дружиной своей, — сказал Кривда. — Вершим справедливость.

— Какая же это справедливость? — спросила русалка. — Они хорошие ребята и вам ничего не сделали, я уверена.

— Девочка, иди отсюда. Не видишь, мы заняты, — сказал Кривда, указывая рукой на Баламута в петле.

— Вы что, повесить его хотите, да?

— Да нет, что ты, это мы играем так, всё, ступай своей дорогой.

— Зачем? — спросила она. — Они хорошие мальчики, отпустите их.

— Давай, девка, ступай отсюда, — сказал один из дружинников, — без тебя разберемся. А коли не хочешь, так оставайся, мы и для тебя развлечение придумаем.

Русалка посмотрела на него с таким разочарованием, как будто услышала самую глупую вещь в мире. Затем Аня подняла руки и взмахнула ими вперед, словно бросала что-то в сторону людей Кривды. Земля под ногами задрожала, зашелестела листва и из-за стволов деревьев вылетали десятки тугих струй воды. Как плети они хлестнули дружинников и Кривду, сшибая их с ног и утаскивая в чащу леса. Вода хлестала вперед, пока крики не стихли где-то вдали.

Аня подошла и помогла Баламуту снять петлю с шею, развязала руки ему, затем и княжичу. Алексей бросился к другу и крепко обнял его.

— Ты живой?!

— Да-да, я в порядке, только ростом выше стал. Очень полезное упражнение для шеи и спины, всем советую. Делайте так до трёх раз в день и ваша поясница никогда больше не будет болеть.

Внезапно, из кустов с диким воплем выпрыгнул один из дружинников Кривды, которого, видимо, не унесло магией воды слишком далеко. Он помчался на Аню, рот оскален, меч блеснул ледяной сталью. Баламут потянулся к своему оружию, уже понимая, что не успевает.

Короткий бурый росчерк в воздухе и с жутким треском весло обломилось об голову дружинника. Тот упал, как подкошенный, лицом в траву, проехав по инерции ещё добрую сажень.

— Вот так вот, — сказал Иван, отбрасывая обломки весла в сторону и отряхивая руки. — Пускай полежит, отдохнёт, сволочь.

— Спасибо, я бы, конечно, и сам разобрался, но никогда не против лёгкой дружеской помощи, — сказал наёмник.

Алёша сердито ткнул его локтем в бок, Баламут потёр шею и низко поклонился.

— Не знаем, как вас и благодарить. Спасибо тебе, прекрасная хранительница озера, вовек не забудем твоей милости. И тебе спасибо, Иван.

Рыбак только махнул рукой, не стоит, мол, благодарности, а русалка лучезарно улыбнулась.

— Вам спасибо, мои добрые витязи. Вы помогли мне, а я помогла вам. Так и работает колесо добра на земле. Запустил его раз и всё теперь вокруг расцветает.

Алёша по очереди обнялся на прощание с Иваном и Аней, бормоча им слова благодарности. Баламут подобрал с земли медальон, убрал снова в кошель. Поднял соболью шапку боярина, примерил. Велика. С сожалением бросил обратно на землю.

— Эх, надо спешить, княжич, придётся навёрстывать упущенное время. У нас с тобой его не так много. По сёдлам, друг мой.

Они быстро собрали пожитки и снова тронули коней в путь, впереди была ещё долгая дорога. Алексей оглянулся. На полянке стояла Аня, обнимаясь с Иваном, и махала им ладошкой на прощание.

— Удачи вам!

Княжич махнул им в ответ.

— Не оглядывайся, юный воин, — сказал Баламут, растирая шею, на которой все ещё остался бардовый отпечаток веревки, — примета плохая.

— Лучше бы ты за хорошими каким-то приметами наблюдал, а то только беду на нас накличешь своим чёрным языком, — ответил Алексей.

— Вот же княжья твоя голова. Беду на нас накличу не я, а дружок-боярин твой.

Баламут снова потёр шею и сплюнул.

— Он нас так просто не оставит. Оглядываться надо только затем, чтобы его за спиной увидеть.

Глава 17 Сердце витязя

В сумерках они остановили коней, развели костёр. Достали скудные остатки припасов.

— Ты пойдёшь со мной княжну спасать, не передумал? — спросил Алёша.

— Пойду, пойду, — ответил Баламут. — Куда деваться. Нечего дело на полпути бросать. Негоже это для такого славного охотника за нечистью, как я. Сам посуди. Уже и виверну приморили, и стрыгу, и Горыныча, и Рарога. Скоро уже богатырям будущим работы не останется — всех перебили. Осталось только голову Мары в трофей получить, да над камином в своих чертогах повесить — вот это будет дело достойное Баламута, я так думаю.

— Как думаешь, у нас получится? — спросил Алексей.

— Нет, — ответил наёмник. — Думаю, умрём мы страшной мучительной смертью, до самого конца виня себя за то, что вообще впутались в это дело. Я решил не откладывать и уже сейчас виню себя изо всех сил. Тебе тоже, кстати, рекомендую не затягивать, начинай корить себя, пока есть время.

— А если серьёзно? — спросил княжич.

Баламут только пожал плечами.

— Чего об этом думать? Зачем? Вон, пускай лошадь думает, у неё голова большая. Когда с обрыва в речку прыгнул, уже того, поздно думать, разобьёшься ты или нет. Лети себе беззаботно, наслаждайся приятным ветерком, я так рассуждаю. Да и ставки уж больно высоки, конечно. Струсим мы до конца идти, или не справимся — погибнет Русь.

— Русь погибнуть не может, — уверенно сказал Алексей. — Мы за Русь погибнуть можем, а она нет. Стояла, стоит и будет стоять во веки веков.

— Почему это? — спросил Баламут.

Алексей улыбнулся.

— Потому что есть те, кто готов за неё жизнь отдать. А Русь-матушка, это не просто землица под ногой. Это твоя семья, твои друзья, твой дом. Все, кого ты любишь, любил и будешь любить. Они — это Русь. А любовь умереть не может, если ты сам готов умереть за неё, понимаешь? Не отнять её у тебя. Всё у тебя отберут. Доспехи, оружие, деньги, одежду, всё. Любовь — она как была, так и останется с тобой навсегда. Твоя любовь и любовь тех, кому ты дорог.

Баламут уважительно покачал головой.

— Что сказать, княжич, можешь ты иногда хорошо сказать, что есть, того не отнять, — сказал он. Да только не дорог я на этом грешном свете никому.

— Отчего же это, — серьёзно ответил Алексей. — Мне дорог, как брат родной.