Елена Шелонина - Дело о похищенном корыте Страница 34

– Домовой. Да еще и обругал, скотина, последними словами.

– Стоп! – оживился Тант. – Вышиб, говоришь?

– Вышиб.

– Если мне не изменяет память, домовой на такие подвиги способен только, когда защищает имущество и жизнь хозяина. Именно потому ни один вор никогда не полезет в дом, где живет домовой. Он до последнего охраняет хозяйское добро до тех пор, пока жив его господин.

– Но его господин не Натка, а Темлан, – напомнил брату герцог.

– Значит, хотя бы сам Темлан все еще жив! Так, Гартран, работаем старым испытанным способом. Может быть, еще не все потеряно. Подключай эльфов со всей их спецаппаратурой. От агентства до дворца рукой подать. Пускай занимают любое помещение и начинают слежку. Первым делом надо выяснить, есть ли, кроме домового, в доме кто-нибудь еще. И выстави охрану. Тайную. Есть сведения, что Битлер заслал в Андугар группу убийц с приказом ликвидировать всех членов детективного агентства. Найти этих ублюдков. Найти, поймать, арестовать и отправить в пыточную на допрос. Будут брыкаться – ликвидировать. Все ясно?

– Да вроде все.

– Вроде! – фыркнул император. – Ох, Гартран, все меньше к тебе веры у меня.

– Только не вздумай лично их ловить, – заволновался герцог.

– Гм… а это ведь идея. А то я что-то начал закисать. Так, Гартран, срочно формируем двадцать групп захвата…

– Добавь еще одну, – тяжко вздохнул герцог, – как раз будет очко.

– Тьфу на тебя. Гартран, его не слушать… хотя контрольное звено не помешает. Ладно, пусть будет очко и в каждой группе двадцать воинов, не меньше…

– А командиры в каждой группе будут? – ехидно спросил герцог.

– Разумеется. Как же без них? – удивился император.

– Значит, опять очко, – явно издеваясь, сказал герцог.

– Тьфу на тебя еще раз! И главное, Гартран, это конспирация. Группы должны быть автономные, мобильные, надежно замаскированные. Их главная задача наблюдать и всех подозрительных хватать. Живьем. Лучших солдат из моей гвардии на это дело подбери. От них больше толку.

– Более четырех сотен дуболомов… Создатель, дай мне силы… – простонал Гартран, с ужасом думая, куда пристроить такую прорву воинов, и понял, что операции захвата уже пришел конец…

4

– Обо всем подозрительном и необычном немедленно сообщать дежурному, в экстренных случаях – прямиком в ФСБ. Самим в контакт с подозреваемыми не вступать, если их действия не представляют угрозы жизни окружающим. Вопросы есть?

– Есть, – подал с места голос сержант Литвинов. – На что в первую очередь обращать внимание? Что ФСБ конкретно ищет?

Майор Каретников покосился на входную дверь, а затем, слегка понизив голос, доверительно сказал.

– Мне кажется, они и сами до сих пор не знают, кого ищут. ФСБ вечно туману напускает, но наше дело маленькое, раз приказали – будем исполнять. Еще вопросы есть?

– Нет.

– Тогда по коням.

Утренняя планерка закончилась, загрохотали отодвигаемые стулья, и, в связи с повышенной угрозой то ли теракта, то ли еще хрен знает чего, усиленные наряды полиции потянулись на выход к патрульным машинам. Сегодня им, как в сказке, предстояло найти то – не знаю что и поймать того – не знаю кого.

Каретников покинул помещение последним. Он вышел в коридор, ломая мундштук папиросы на ходу, однако, увидев у дверей своего кабинета сухонькую, сгорбленную фигуру Степаниды Кузьминичны, мысленно застонал и затолкал остаток папиросы обратно в пачку.

Эта настырная бабулька уже не первый год ходит к ним за своим видеомагнитофоном, который украли у нее в незапамятные времена. Именно он, тогда еще безусый неопытный младший лейтенант вел то дело и с треском его провалил. Ничего не поделаешь, квартиру обчищали профессионалы. Не оставили за собой никаких следов. Работы тогда у милиции хватало. Лихие времена. Разгул бандитизма. Чуть не ежедневные кровавые разборки между бандами, убийства бизнесменов… Короче, дело о квартирной краже отложили в долгий ящик, а еще через пару лет в связи с истечением срока давности оно вообще было закрыто, сдано в архив и забыто. Было бы забыто, если б не Степанида Кузьминична Перовская. Она чуть не каждый день, словно на работу, заявлялась в их отдел и спрашивала, как идет расследование. Последние годы, правда, уже реже, всего раз в неделю заходила, но все равно достать успела здесь конкретно всех! Как-то, не выдержав, кто-то из постовых притащил в отделение свой старый видеомагнитофон точно такой же марки и попытался всучить его пострадавшей, но та подмену сразу обнаружила и устроила грандиознейший скандал всему отделу, в процессе которого выяснилось, что ей чужого не надо. И потом на ее магнитофоне была наклейка волка из мультика «Ну, погоди!», а также видак без украденных с ним вместе видеокассет Кузьминичне был не нужен. В общем, к ней уже давно привыкли. Это был личный крест Николая Петровича, и он нес его с достоинством, старясь быть предельно вежливым со старушкой. И на то была причина. На одной из видеокассет была запечатлена свадьба ее внука, юного десантника, погибшего в одной из многочисленных горячих точек, образовавшихся после развала Союза. Только она в конечном счете и нужна была Кузьминичне, на все остальное ей было наплевать.

Майор приосанился, расправил грудь. Он знал, как угодить старушке. С ней надо обязательно уважительно поздороваться, минимум пять минут поговорить о погоде, убедить, что весь отдел в поте лица своего ищет ее кассетный видеомагнитофон, и только после этого деликатно выпроводить из отдела.

– Здравствуйте, Степанида Кузьминична.

– Здравствуйте, товарищ майор, как там моя пропажа?

– Ищем, Степанида Кузьминична, ищем, пройдемте в мой кабинет, я вам там подробно доложу о ходе оперативно-розыскных мероприятий.

Николай Петрович распахнул перед старушкой дверь…

При виде странной компании, вывалившейся из подворотни, у Вована, охранника ЧОПа, несшего вахту у дверей ломбарда «Золотая рыбка», отпала челюсть. По серому асфальту прямо на него двигалась разношерстная толпа, разодетая так, словно она только что вынырнула из лихих девяностых. Особо впечатляли мужики. Малиновые пиджаки, черные брюки, узконосые ботинки, массивные золотые цепи на груди, гайки с брюликами на пальцах и почти синие от уголовных наколок неприкрытые одеждой части тела говорили о том, что зону каждый потоптал конкретно. Возглавлявшие процессию девицы, одна из которых держала черную собачку на руках, предпочли несколько иной стиль одежды, но тоже выглядели довольно впечатляюще. Черные кожаные косухи с шипами, кучей карманов и заклепок, черные кожаные мини-юбки, колготки в сеточку, черные кожаные сапоги и черные банданы на роскошных волосах. Завершал картину толстый слой косметики на, в общем-то, симпатичных мордашках разбитных девиц: пудра, белила, яркая помада, тени для век и краска для бровей – все пошло в ход, чтобы создать образ роковых женщин, достойных таких «уважаемых» людей, что топали следом за ними. Справедливости ради надо сказать, что образ роковой женщины, как Натка ни старалась, а дамой с собачкой, естественно, была она, все-таки не получился ни у нее, ни у Элениэль. Девчонки больше напоминали лихих байкерш-оторв. Под их упругими попками не хватало только сидений мотоциклов, но до материализации таких сложных технических устройств леди Натали еще не доросла. Добило охранника то, что на плече у конопатой байкерши сидел воробей, воинственно чирикая с плеча своей хозяйки.

Охранник покрутил на всякий случай головой в поисках камер и софитов, но, не найдя таковых, понял, что это не съемки фильма про лихие девяностые, а какое-то другое костюмированное шоу. «Розыгрыш! Скрытой камерой снимают», – сообразил охранник и приосанился, готовясь достойно встретить приколистов, если жертвой шутки выбрали именно его. Не выйдет! Он мужик тертый, его на мякине не проведешь. Главное, не поддаваться на развод и выглядеть попредставительней. Вован поправил на поясе кобуру с травматикой и напряг слух. Слух у него хороший, но в данном случае толку от него был полный ноль. В костюмированном шоу участвовали одни иностранцы, а иностранных языков Вован не знал. Впрочем, если бы и знал, все равно б ничего не понял, так как на этом языке, кроме Натки, ни один землянин не говорил.

– Создатель, какая срамота! – на ходу стонала эльфа.

– Терпи, Элька, шмары самых уважаемых людей всегда так одеваются.

– Шмары? А кто такие шмары? – слабым голосом спросил Темлан, с ужасом глядя на бритый затылок и малиновый пиджак Корониуса Мудрого, маячивший перед ним. Жених Натки замыкал процессию. – Создатель, неужели и я так дико выгляжу?

– Еще красивей, – обрадовала его Наталка. – А шмары – это… – девица замялась, – ну, скажем так – подруги жизни на ночку или две. Теперь понятно?