Анна Орлова - Поймай меня, или Моя полиция меня бережет Страница 5

Я подняла бровь и предположила:

– Как намек, что он считает меня неотесанной?

Эта немудреная шутка успеха не имела.

Полковник выставил караульного, велев ему закрыть дверь, и, подперев голову рукой, произнес мрачно:

– Мердок в чем-то прав. Может, вас пока отстранить от работы, а, домовой Стравински? Какие-то подозрительные у вас связи с этим преступником.

Я всерьез обиделась и прибегла к нечестному приему.

– Как прикажете. – Я сладко-сладко улыбнулась и добавила: – Только бабуля удивится, увидев, что я сижу дома. Придется сказать ей, что меня заподозрили в соучастии.

Обычно бабуля предоставляла мне самой выпутываться из неприятностей – если они не пятнали славное имя Стравински.

Мердок не дрогнул, а вот наш начальник тут же пошел на попятную.

– Ну, Стравински, не надо так волноваться, – заюлил он. – Вы же понимаете, мы должны рассмотреть все версии!

– Понимаю, – мрачно буркнула я.

– В общем, так! – Полковник хлопнул ладонью по дубовому столу (единственному по-настоящему дорогому предмету интерьера, но другая мебель темперамент нашего начальства просто не выдерживала). – Стравински, раз уж вы в этом деле и так по уши, будете помогать Мердоку. В свободное время, от основной работы вас никто не освобождает. Все понятно?

– Но… – начал следователь, который не ожидал такого поворота, однако Чандлер больше не собирался с ним миндальничать.

– Это приказ, Мердок! Вам ясно? – И вперил в него взгляд покрасневших от недосыпа глаз.

– Ясно, – процедил следователь. – Разрешите исполнять?

– Мердок, – вздохнул Чандлер, расстегивая вдруг ставший тесным ворот рубашки. – Не ерепеньтесь. Если вы, случаем, позабыли, то напоминаю, что Стравински у нас спец по хищениям ценностей.

– Сокровищ, – поправила я хмуро.

– Не вижу разницы, – заметил Мердок, остановившись напротив.

Я криво улыбнулась:

– Всякое сокровище – ценность, но не всякая ценность – сокровище.

Господин следователь смерил меня скептическим взглядом и поднял бровь.

– Так, а ну марш отсюда оба! – рявкнул начальник. – Приказы не обсуждаются. Работайте!

Пришлось идти, куда послали…

– Стравински, извольте следовать за мной! – бросил Мердок и, не оборачиваясь, зашагал к своему кабинету.

Правда, дверь передо мной вежливо придержал. Вот это воспитание!

Берлога Мердока отличалась от остальных кабинетов в отделе, как сам он отличался от прочих полицейских. Здесь было безупречно чисто, аккуратно и все выглядело очень-очень дорого. Интересно, когда он допрашивает всяких мелких воришек, он следит, чтобы отсюда ничего не сперли?

Хотя что это я? Следователь Мердок до мелюзги не опускается, а убийцам и насильникам не до интерьера.

– Присаживайтесь, домовой, – предложил он сухо. – Я внимательно слушаю все, что вы можете поведать о Кукольнике.

Приглашению я не последовала: осталась стоять напротив стола. Раз уж я то ли подчиненный, то ли подозреваемый…

– Послушайте, господин следователь, – с раздражением начала я. – Я ничего не знаю о Кукольнике!

Он взглянул на меня с неприкрытым сомнением:

– Хм?

– Точнее, знаю не больше, чем уже рассказала! – поправилась я.

Еще с минуту он так внимательно меня рассматривал, что захотелось подбочениться и спросить кокетливо: «Нравлюсь?»

Видимо, на моем лице что-то такое отобразилось. Или же Мердок сам наконец пришел к определенному мнению.

– Ладно. – Он устало потер переносицу и повторил настойчиво: – Присаживайтесь, Стравински. Давайте попробуем работать.

Я не торопилась принимать это завуалированное предложение о мире, но и нарываться было бы глупо.

Опустилась на краешек мягкого кожаного кресла, сложила руки на коленях и вопросительно посмотрела на следователя. Очень хотелось курить, но в его кабинете об этом не стоило и думать.

– Давайте начнем с самого начала. – Он взял карандаш и принялся крутить его в руках. – Насколько я понял со слов господина полковника, вас часто привлекают к расследованию краж? Отчего так?

Что там Роза говорила о «бархатном» взгляде? Сейчас глаза следователя больше походили на алмазные сверла.

– А вы не знаете? – удивилась я.

– Увы. – Он положил карандаш и чуть подался вперед. – Не имел чести быть посвященным в эту тайну.

Ах да! Он ведь в наш район перешел всего с месяц назад и кражами никогда не занимался. Мердоку поручали ловить рыбку покрупнее.

Собственно, поэтому с Мердоком мне пока работать и не доводилось. К моей помощи вообще прибегали не часто, а он больше по части особо тяжких.

Но теперь придется выложить козыри на стол.

– Скажем так, – начала я, тщательно подбирая слова, – у меня есть некоторые… способности, помогающие находить украденное.

Мердок сузил глаза:

– Могу я осведомиться о природе ваших способностей?

Я невесело улыбнулась и прямо посмотрела на него. Никто до сих пор этим открыто не интересовался. Коллеги кое-что подозревали, но дареному коню в зубы не смотрят, поэтому любопытством меня не изводили.

– Наследственность, – призналась я. – Тяжелая.

Мердок задумался, хотя о чем тут думать? Все равно придется работать вместе. Полковник прав: приказ есть приказ.

– Хорошо, – наконец кивнул следователь и снова откинулся на спинку кресла. – Предположим, вы можете почуять… сокровища, так вы сказали?

– Да, – нехотя признала я.

Он кивнул каким-то своим мыслям.

– Так почему, позвольте спросить, вас ранее не привлекли к этому делу?

Надо отдать ему должное. Въедлив, дотошен и невыносимо зануден – но, безусловно, умен. Сразу зацепился за несоответствие.

– Потому, что я ищу только сокровища, – повторила я терпеливо. – Не мелочи, не деньги, не людей. Только сокровища. Это понятно?

Под конец в голосе все же прорвалось раздражение, и я заставила себя глубоко вздохнуть. Мердок не виноват, и надо взять себя в руки.

– Любопытно, – чуть смягчившись, заметил он. – Следовательно, до сих пор Кукольник не подставлялся? Интересно, а что им движет?

– Поймаем – спросим, – буркнула я, отводя взгляд.

Мердок не обиделся.

– Как полагаете, Стравински, отчего он присылает вам эти посылки? Быть может, это ваш знакомый или, скажем, поклонник?

От неожиданности я чуть не упала с кресла и вытаращилась на Мердока:

– Вы с ума сошли!

Получилось излишне эмоционально, но он только скупо улыбнулся:

– Почему нет, Стравински? Вы красивая молодая девушка, вполне понятно, что у мужчины могут возникнуть к вам нежные чувства.

А взгляд серьезный и внимательный, я бы даже сказала, изучающий.

– Спасибо, конечно, – усмехнулась я, – только как-то это… мелодраматично.

Хотя такой вариант, признаю, нравится мне больше, чем подозрение в соучастии.

– Если у вас имеются иные версии – излагайте, – благодушно разрешил следователь. – Кстати, хотите чая? Кофе?

– Нет, спасибо, – отказалась я вежливо. А, ладно, наглеть так наглеть! – Но я бы закурила. – И добавила поспешно: – Если вы не против!

Мердок тяжко вздохнул, однако лекцию о вреде курения читать не стал. Только поднялся, распахнул форточку, выдал мне в качестве пепельницы блюдце и лишь тогда разрешил:

– Можете курить, Стравински.

На мгновение мне захотелось попросить его называть меня по имени, но я не рискнула. Еще вообразит, что я с ним заигрываю!

Отогнав дурацкую мысль, я вынула сигареты.

– Итак, жду ваших соображений, домовой, – напомнил Мердок, вежливо дождавшись, пока я закурю.

Надо же, я опять «домовой». Хотелось напомнить, что домовым инициативу проявлять не положено – мы же тупые исполнители!

Но не стоило лезть в бутылку – за исключением этого выпада следователь старательно держался на равных, – поэтому я призналась честно:

– Думаю, он просто сумасшедший. Ему нравится играть с полицией. Ну, не знаю, противопоставлять свою силу и хитрость нашим.

– Отчего же тогда он выбрал именно вас, Стравински? – парировал Мердок. – Ведь вы не занимались этим делом.

Я только развела руками:

– Понятия не имею. Может, он наблюдал за тем зомби, которого я взяла? Кстати, по нему что-нибудь есть?

– Ровным счетом ничего, – поморщился Мердок. – Ни четкой ауры, ни физических следов. Лишь очень смутные и размытые энергетические оттиски, которые не дают возможности идентифицировать некроманта. Наши эксперты уверяют, что такое невозможно. Какой-то…

И добавил кое-что еще, не вполне вежливое.

Я невольно улыбнулась и раздавила сигарету в блюдце, стараясь не задумываться о его стоимости.

Надо же, а он тоже человек! Зря я считала его бесчувственным истуканом.

– Чему вы радуетесь, Стравински? – осведомился Мердок крайне холодно, подпортив впечатление.

Пришлось срочно сгонять с губ компрометирующую улыбку.

– Совпадению вашего и моего мнения о ситуации, господин следователь! – отрапортовала я бойко, преданно пожирая его глазами.