Алина Илларионова - Мелочи геройской жизни Страница 51

К концу лета Арвиэль разгуливал по Северингу с упитанным пушистым щенком у ноги, и поводок не понадобился, да и у ворот Тиэлле теперь частенько несла службу вместе с хозяином.

Меж тем приближался переломный момент в жизни любого хищника — первая охота.

«Вставай! Вставай! Вставай! Вставай!»

На живот плюхнулось нечто весом с трёх Симок и такими же царапучими когтями, размазывая по лицу тёплые вязкие слюни.

«Тиэлле… — аватар зевнул. — Иди лучше Симеона буди…»

«Он шипит!»

«А я рычу — ррр!»

«Вставайвставайвстава-а-ай!»

Цапнув одеяло за уголок, Тиэлле спрыгнула на пол, легко увильнув от хозяйской руки. Но просыпаться тому волей-неволей всё же пришлось.

Перебираться через стену с волчонком под мышкой непросто, но Арвиэль уже наловчился. Ночь была ясная, тёплая, западный ветер доносил из-за реки заманчивые ароматы еды и свободы, пение сверчков. Аватар считал, что Тиэлле ещё рано знакомить со стаей, поэтому охотиться шли за Истринку на «ничейную» территорию, где на пшеничном поле Мирона кормились зайцы.

«Там страшила», — на кромке поля Тиэлле опасливо прижала ушки.

«Сейчас отгоню, жди здесь», — аватар понимал мелкую. Даже на него, взрослого, пугало в облезлой волчьей дохе действовало удручающе, хотя вороны постоянно дрались за право вздремнуть на ушанке после пиршества в поле.

Аватар без труда вытащил расшатанный шест, но продираться с пугалом в зубах сквозь жерди было неудобно, поэтому волк забросил шубу на спину вместе с колом и крепко сидевшей на нём тыквенной головой, а шапку нахлобучил на затылок, свесив уши поверх собственных. От дохи так разило мышами, прелым зерном и старой мокрой шерстью, что отчаянно расчихавшийся Арвиэль обратил внимание на другое «благоухание», только когда его источник выполз навстречу.

— Ш-шмурголак, эт т-ты?

— Здравствуйте, — кивком оборотень сдвинул шапку почти на кончик носа. — Давно не виделись.

Не виделись они восемь лет, и за это время «шмурголак» вырос, а ростовщик, успешно переживший первую встречу с чудищем, осмелел. А может, просто выпил вдвое больше. Демьян смачно срыгнул, обдав Арвиэля свежей порцией сивухи, достал из-за пазухи бурдюк, поправил здоровье и одобрительно ткнул пальцем в шубу:

— Смрю, п-подругу се нашёл?

— Угу, брачный сезон у нас перед спячкой. Вот, поймал себе самку, домой несу.

— Тада и я, пжалуй, до хаты пойду, — Демьян тоскливо вздохнул. — Тока от моей с-самки шиш чё, кроме тумаков, допросся…

— Сочувствую, — искренне сказал Арвиэль.

Вслух жалуясь, мужик уполз в сторону моста. Ростовщик был скотски пьян, и как всякая порядочная скотина, он всегда находил дорогу домой.

Арвиэль забросил пугало в яму на опушке и вернулся к Тиэлле.

«Ты вынюхиваешь, поднимаешь и гонишь на меня. Я подрезаю, и, когда он завернёт, ты хватаешь и валишь», — интонацией и звериной мимикой напомнил Арвиэль.

«А если он меня свалит?» — засомневалась малявка.

«Вот поэтому мы охотимся на зайца, а не на косулю. Главное, на Корноухого не нарвись».

Раздираемая сомнениями и азартом, Тиэлле утрусила в пшеницу.

О Корноухом аватар услышал от Отца Стаи. Матёрый заяц сцепился с филином и лишился половины уха. Птица — требухи. С десяток саженей она ещё пролетела с разодранным брюхом и упала волку в пасть. Прочие хищники предпочитали менее строптивую добычу, благо после дождливой весны округа колосилась пищей для расплодившихся травоядных, а Арвиэль подозревал, что русак просто бешеный. Аватар выходил на него и с арбалетом, и в зверином обличье, но так и не выследил, словно проклятый заяц чуял что-то как заправский прорицатель.

Возмутительный треск заставил насторожиться. Ну кто так гонит?! Другие зайцы разбегутся, и если этого упустит…

Тиэлле вылетела на берег с шумом и скоростью атакующей конницы. Буквально на хвосте волчицы висел здоровенный русак. Уши были прижаты, но Корноухий не нуждался в документах. Малявка несколько раз обежала вокруг опешившего Арвиэля, отрываясь от преследователя, и юркнула между лап аватара под живот, да ещё крылом занавесилась, дескать, «я в шалашике». Заяц потерял объект, но не стушевался. Не сбавляя скорости, подпрыгнул… и вцепился оборотню в нос.

Завывая дурным голосом, аватар замотал головой, но русак только крепче вгрызся. Прыжки в духе необъезженного жеребца тоже не помогли, вместо зайца Арвиэль с размаху попал лапой себе в глаз. Не зная, как ещё избавиться от пиявки, галопом домчал до реки и окунул голову в воду. Аватары могут задерживать дыхание намного дольше любого смертного существа, но Корноухий решил оспорить законы природы и держался до последнего. Наконец нехотя отцепился, оттолкнулся от волчьей морды и поплыл, держась на воде не хуже выдры.

Послав гадину тёмным лесом через все капканы, Арвиэль облизнул кровь с носа, отметив, что он стал вдвое больше.

«Оу-у-у!» — сочувственно запричитала подбежавшая Тиэлле.

— Чтоб тебя, паскудник… — так и не придумав зайцу достойной казни, волк задрал морду и тоже завыл.

С противоположного берега донеслось нечто драматическое в исполнении Демьяна.

Пару зайцев охотники всё-таки добыли, но Арвиэль снова отправился на больничный и занавесил зеркало, чтобы самого себя спросонья не испугать.

Хвала Пресветлой, эльфы не болеют бешенством, иначе Арвиэлю не поздоровилось бы.

Он всё-таки прикончил Корноухого, но было уже поздно: зайцы заразились, а от них и волки. Аватар ничего не мог сделать, но и в отстреле участвовать не стал. Потом вышел посмотреть на трофеи, и малявка увязалась следом. Увы, надежды на лучшее не оправдались: из десяти членов стаи у ворот рядком лежали восемь.

«Этот запах… — Тиэлле принюхалась к крупной рыжеватой волчице. — Я её знаю?»

«Нет», — Арвиэль поскорее увёл мелкую от мёртвых родителей. Кто бы мог подумать, что несчастье в младенчестве спасёт впоследствии от страшной гибели.

Аватар прочесал округу, но уцелевшие волки либо издохли далеко от города, либо спаслись. Зайцы, о которых летом можно было в поле споткнуться, вымерли почти подчистую. Олени ушли на юг, к ним примкнуло больше половины косуль. В опустевшем лесу стало тихо, тоскливо, и градоправитель ввёл ограничения на охоту даже на белок, до матюгов разругавшись с Зосием.

«То-то Лешему «сюрприз» будет, когда по весне проснётся», — думал Арвиэль, наслаждаясь редкой осторожной трескотнёй векшей как прекрасной музыкой. Опасность вроде миновала, но аватар ещё боялся выводить Тиэлле в лес.

Большая серая птица вальяжно расхаживала по двору, лениво изгибая длинную шею, чтобы подобрать среди мусора пропущенное курами зёрнышко, и тогда крепкий клюв гулко стукал о землю. Хищница, затаившаяся в прореженных осенью кустах, поводила носом вслед за добычей, воспитывая в себе выдержку и стойкость к неудачам. Тиэлле давно наметила себе Миронова гуся, но понимала, что справиться с этой громадиной сил у неё пока не хватит. Ещё не время… Но скоро будет пора.

С задорным гавком, которому научилась от собак, Тиэлле выскочила прямо перед гусем, вынудив того штурмовать с наскока поленницу, и не дожидаясь, пока возмущённо гогочущая птица придёт в себя и погонится брать реванш, удрала добывать дичь попроще. Волчица никогда не была голодной и охотилась чисто для растряски…

…Мертвец лежал на столе, безвольно распластав конечности; остекленевший глаз осуждающе косил на убийцу, которая по закону классифицировалась как «серийный потрошитель». Обвинитель, он же судья и исполнитель приговора выхаживал перед обвиняемой, ожесточённо жестикулируя.

«Шушеля мать, уже пятый труп за две недели!»

— И разумная экономия в размере полушшки и трёх детинок, — возразила защита. Симка понимал хозяина, на каком бы языке тот ни говорил.

Тиэлле тоже нашла общий язык с домашним духом, поэтому тут же переметнулась к нему на диван.

«Если её поймают, мы и моим месячным жалованьем не отделаемся!»

«Пфф! Я — Быстрая!»

— Факт! — поддакнул домовой, и волчица согласно гавкнула.

Аватар умоляюще возвёл очи к потолку, но вместо озарения ему на лоб просыпалась труха, сброшенная в зазор пробегающей мышью.

«Уфф… Просто запомни, Тиэлле: в деревянном кольце охотиться нельзя».

«Но почему прихвостням можно, а мне нельзя?!»

«Потому что их двуногим на них наплевать! А я не хочу, чтобы тебя застукали и обварили кипятком. Тем более пристрелили! Кольцо — нельзя. Лес — можно. Чего непонятно?!»

«В кольце дичь поймать проще», — резонно заметила Тиэлле.

— И она вкусснее…

«Но она не твоя, а чужая!»

«Если я поймала, значит, моя…»

— Кормилица ты нашша, — Симка умилённо почесал волчицу за ухом.

— Всё! Хватит! — потерявший терпение Арвиэль скрестил руки перед лицом: «Я! За-пре-ща-ю! Здесь! Охотиться! Иначе я стану злым и посажу тебя на цепь! Тебя, эконом шушелев, это тоже касается!»