Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу Страница 53

– Конечно! – расцвела улыбкой Шушу, вовремя реагируя на всяческие поползновения со стороны противника. – Мы пришли, чтобы просить у вас политического убежища!

– Это равелин, – ровным голосом сообщил ей главный по тюрьме и вонзил в нарушителей бестрепетный орлиный взор.

– Мы в курсе! – согласно кивнула Эсме, сидя сверху на воротах. – Мы по карте посмотрели и в таверне спросили, где лучше всего отдохнуть. Нас отправили сюда.

Пять минут молчания и всеобщее ошеломление. Бойцы заинтересовались и опять незаметно, по полшага двинули к источнику развлечений.

– Это тюрьма, – еще строже поведал главнюк и сдвинул лохматые брови дальше некуда. – Здесь сидят! – Притопнул ногой.

– Что, и полежать нельзя?! – ужаснулась эльфийка, переставая раздеваться.

Толпа зароптала:

– Лежи скока хочешь!

– Могу присоединиться!

– Девушка, не отвлекайтесь!

– Молчать! – рявкнул начальник равелина. Обвел рукой свое временное владение. – Это казематы!

– Да нам после княжеского гарема все отдыхом кажется! – беззаботно отмахнулась Шушу. – Главное – покой, двух-трехразовое питание и койка.

– Здесь сидят мужчины! – Босс уже не знал, как отвязаться от новых постояльцев.

– Да вы что! – обрадовалась орчанка. – Одинокие?

– Теоретически, – не мог погрешить против истины толстяк.

– Тогда мы к вам! – не сбавляя энтузиазма, тут же согласилась на заключение в равелине Эсме. – Где еще найдешь столько одиноких, оголодавших мужиков?!

– Только здесь! – согласилась стража. Вся, как один человек!

– Ты готова? – прошептал мне Къяффу, бдительно рассматривая нужный нам участок стены.

– Всегда! – поежилась я, но подвиг совершать все равно не отказалась.

Паос замерцал и перевоплотился. Еще раз окинул взглядом каменную кладку и плавно мимикрировал под нее. По виду прямо не отличишь – где Къяффу, а где стена, все сливается. Вот это спецназ!

– Ух ты! – вытаращила я глаза. – Ты еще и так можешь?

Къяффу закатил глаза и пригреб меня к себе лапками. Я не успела понять, что происходит, как паукообразное насекомое выплюнуло белую шелковую нить и стало быстро-быстро вращать меня в своих лапках, заматывая в кокон. В итоге, когда наружу осталось торчать только мое несчастное лицо, а все остальное скрылось под рядами шелка, верхний слой моей походной плащ-палатки паос умотал чем-то другим, выделяя секрецию из брюшка, и моя переноска стала по окрасу точно такой же, как сейчас Къяффу – в тон стены.

Я даже не успела пожаловаться на невежливое с собой обращение, как паук схватил меня передними лапками, дополнительно зажал жвалами, или как это у него называется, и поволок наверх. Прикрывая меня спиной, паос полез по отвесной стене к нужной (я надеюсь!) башне, где, по слухам, содержали очень опасных государственных преступников.

Но когда мы перевалили гребень стены, то прокатился какой-то странный гул, и все задрожало. Стража заволновалась и забегала.

– Это что? – поинтересовалась я в грудь Къяффу.

– Ш-ш-ш! – проворчал осьминогопаук и прыгнул на башню.

– Мама! – прошептала я. – Мы уже или еще?..

– Ващще! – фыркнул паос, взбираясь к ближайшей бойнице. Вдруг он остановился, принюхался и изменил направление. Мы обползли башню вокруг и, высадив стекло с решеткой (Къяффу на них плюнул – и стекла с железом просто не стало!), влезли в отверстие.

Къяффу по нахалке плюнул опять… на мое убежище, и кокон сам собой распался за пару секунд. Я поднялась, отряхиваясь.

– На меня, конечно, плевали, – сообщила я подельнику, – но как-то больше фигурально. В первый раз так явно чувствую истинное отношение к себе.

Паос понятливо хмыкнул, а я занялась делом.

Поскольку я в первый (и даст бог – в последний!) раз оказалась в тюрьме, то с любопытством огляделась вокруг. Безобразие! Где сырые стены? Плесень и мыши с крысами? Антисанитария и вонь?

Цепи, правда, присутствовали. И в цепях висел… Мыр!

– Мыр!!! – Я отлепилась от Къяффу и поскакала обниматься. Хотя, честно говоря, моему появлению как-то не больно и обрадовались.

Во-первых, тролль совсем не выглядел изможденным или угнетенным. Сердитым – да! Жутко. Но не подавленным заключением под стражу. Во-вторых, он был каким-то запыхавшимся, что ли… Могучая грудная клетка ходила ходуном, как после длительного забега или при поднятии тяжестей, по лбу и вискам бежал пот.

А может, его так взволновал мой визит?

Башня тем временем начала трястись все интенсивнее.

У меня от радости «в зобу дыханье сперло». Я рванула к Мыру на всех парах и повисла на его шее, пообещав себе, что со всеми несоответствиями разберусь позднее.

– Мыр! Я так соскучилась!

– Я тоже, – смягчился мой друг, ласково поглаживая меня по спине. – Зачем ты здесь?

– О! – Я оторвалась от его груди и заглянула в лицо. – Ты уже выучил нормальный язык?

Тролль закатил глаза.

– Женщина! – рыкнул он. – Где были твои мозги, когда ты сюда лезла?

– Там же, где и твои! – обиделась я. – Когда ты сюда попал!..

И мы бы та-ак славно поругались… но тут начали крошиться стены и в наш весьма насыщенный эмоциями диалог встрял Къяффу:

– Бешим!

– Согласна! – живо отреагировала я. – Но тебе нужно к логопеду! Иногда ты выдаешь двусмысленности!

– Ш-ш-ш! – сказали оба мужчины.

Дальше начали действовать: Къяффу прицельно плевался на цепи, Мыр рывком их из стены выдергивал. Стены тряслись. Я визжала. Мысленно. Стены еще больше тряслись.

А потом мужчины решили, что пришла пора нас спасать.

Мне понравилась идея, но совсем не понравился сам процесс. Заматывать меня в паутину не стали – видимо, из соображений экономии расходного материала, или его в загашниках Къяффу не осталось… Может, сыграли роль еще какие-нибудь весомые мужские причины вести себя так или иначе. Абсолютно, на их взгляд, логичные.

Например, как у мужа моей подруги Лариски. Жена безумно устала, наработавшись по дому и ухаживая за маленьким ребенком. Уложив наследника спать, Лариса тоже ушла в спальню и провалилась в сон. Спустя какое-то время в дом заявился ее благоверный и начал спешно проверять: где же его половина?

Нашел. В темной спальне, под одеялом. Включил свет и спросил:

– Ты спишь?

Логично? Весьма. В темноте, в одиночестве, под одеялом усталая женщина может делать кучу вещей. В частности, убирать, стирать, блинчики печь или яичницу жарить. М-дя-я-я…

В общем, тролль схватил меня в охапку, пристроил на плече и велел держаться. У меня сразу возник актуальный вопрос, когда я рассматривала его поджарый тыл: «За что держаться?» Но мое мнение не учитывали. На мое робкое предложение:

– Можно я с Къяффу спасусь, а потом вы славой поделитесь? – Мыр рявкнул что-то нечленораздельное и полез в окно.

Я крепко зажмурилась и по дороге вспоминала все доступные в моей мозговой директории во всех имеющихся на хранении файлах любые молитвы, но кроме: «Помоги мне, боженька, я – честное слово, больше никогда…» – на ум ничего не приходило. Потому что дальше образовался пробел. Лакуна. Вакуум. Нет, не вакуум – трясущееся желе! Пудинг из мозгов с привкусом ужаса!

Тут меня тряхнуло сильнее и чем-то стукнуло по спине. Я приоткрыла один глаз и… заорала в голос от страха:

– МАМА!!!

А кто б не заорал? Когда вокруг все рушится, и не как в кино – в замедленной съемке, далеко и нестрашно, а по настоящему – быстро и больно.

– Я иду! – раздался трубный рев няни.

– …! – поблагодарил тролль. С немалым возмущением Къяффу: – Няня уже разнесла и внешнюю стену! – А это уже устное послание, адресованное лично мне: – Где ты откопала шмырга?

– Я н-н-не к-к-копала, – достучала я зубами. – О-он-на с-с-сам-ма!

– Ясно! – принял во внимание мой красноречивый ответ Мыр, продолжая нас каким-то чудом спасать.

– Я уже почти здесь! – отрапортовала Ар’Инна.

– Лучше бы мы были почти там! – прошипел тролль.

Я промолчала. Сказать было просто нечего и нечем. Во рту пересохло. Голос пропал. Мысли улетучились. Остался только инстинкт выживания, но и тот, судя по всему, скоро скопытится, хватит его ненадолго. Закрыла глаза.

Мы – то есть тролль с довеском, еще немного полазили, потом, судя по выбитому из моего организма воздуху, спрыгнули. Снова прыжок. И еще много, много раз.

Кроме спины и пятой точки, я почти ничего не видела. Меня мутило и болтало. Болтало и мутило…

Я опять решилась приоткрыть глаза, лишь для того чтобы узреть, как мы несемся вскачь на Къяффу прочь от рушащегося равелина, а за нами мячиком-переростком прыгает няня.

– Что-то меня укачивает! – сдавленно поделилась я мироощущением.

И мы, тяжело дыша, остановились и слезли со спины паоса. Чумазый, усталый и запыленный тролль в зверски потертой и потрепанной жилетке на голое тело, грязная, как чушка, белокурая дама, вдалеке нас догоняет цементный мешок – няня и, как апофеоз всему, – сказочно испачканный паос. У него даже глаза были грязные!