Павел Мешков - Черный корректор Страница 6

– Кто это там? – спрашиваю.

Тот, за калиткой, прокашлялся и говорит:

– Это я – Кыдыр. Можно войти?

– Входите, – говорю, – раз дело есть. Не заперто.

Калитка со скрипом приоткрылась и пропустила сухонького старичка с суковатой клюкой в руке, одетого в белую рубаху и широченные штаны. Казах или татарин, дед был седой как лунь, а приветливое лицо украшала жиденькая бороденка. Старик прикрыл калитку и вопросительно посмотрел на меня.

– Проходите под навес, садитесь. Чего у порога стоять?

Старик со вздохом облегчения опустился на скамью под навесом.

– Я спросить хотел… Соседи твои что-то дверь не открывают.

– Соседи? – не сразу понял я. – А! Эти… Может, сетки чистить поехали?.. Или рыбу продать.

– Да нет! – как-то печально вздохнул дед. – Замка на двери нет, и заперто изнутри.

– Спят? Надо было стучать сильнее!

Хотел я добавить, что соседи небось спят как сурки, пережравшись как свиньи, но сдержался.

– Да стучал я! – махнул рукой дед. – Не открывают…

– С чего бы им прятаться? – спросил я и подумал, что точно ночью осетра взяли и теперь отрываются по полной программе. – А вы кто им будете? Родственник?

– Я? Да, родственник… Праздник сегодня. Вот я и зашел поздравить.

– Праздник? – нахмурился я. – Какой?

– Мусульманский, – улыбнулся старик. – Так что ты ничего особенного не пропустил. А водички попить у тебя не найдется?

– Как не найтись? Кипяченой, фильтрованной или… Может, праздник отметим? У меня малость есть. Пошли в дом…

– Нет! – твердо возразил дед. – Здесь у тебя хорошо. Ветерок… А водку пить мусульманам Аллах запретил. – Он опять улыбнулся. – Ты можешь отметить, если хочешь, а мне, пожалуйста, чистой воды.

– Без проблем! Щас будет! – пообещал я и пошел в дом. Здесь быстренько нацедил в кружку воды из-под фильтра – для деда, с треть стакана коньяка – для себя. И сигареты прихватил.

Старик с поклоном принял кружку с водой, приложился к ней и похвалил:

– Хороша вода!

– Естественно! – не стал возражать я. – С праздником!

Эту бутылку коньяка привезла в Яману моя жена. Отмечали кое-что. По чуть-чуть мы выпили, но жидкость оказалась если уж не самогоном, то и не коньяком вовсе. Так у меня бутылка и стояла за печью. Жена сказала, что пригодиться может, если ноги промочу. Но с тех пор мне не удавалось так сильно промочить ноги, чтобы потом в этой бурде их отмачивать.

Я поднял свой стакан, посмотрел коньяк на свет, вспомнил всех своих и мелкими глотками выцедил содержимое. Жидкость скользнула с языка в горло, мягкой теплой волной прошла где-то в груди, растеклась в желудке, оставив во рту густой вкус спелого винограда. Я оторопело заглянул в стакан. Поднял глаза на старика.

– Аллах велик! – сказал старик.

– И чудны дела Его! – поддержал я и понюхал стакан. Пахло чертовски дорогим коньяком. – А вот интересно… – начал было я и замолчал, сделав вывод из короткого кивка старика, что в бутылке теперь содержится то же самое. Мысли в голове побежали быстрее, и я встал со скамейки, намереваясь проинспектировать содержимое бутылки.

– Да сядь ты! – махнул рукой старик. – Зачем в дом ходить? Давай я лучше тебе водички налью.

Он протянул ко мне кружку и почти до краев наполнил мой стакан кристально-прозрачной жидкостью. Я посмотрел в кружку деда, и мне показалось, что уровень жидкости в ней не очень-то уменьшился.

– Отданное с чистым сердцем приумножится и вернется благом к дающему!

С последними словами старика можно было бы и поспорить… Не так уж и давно любимая страна лихо вывернула мою сберкнижку и превратила тысячу рублей в пять. Тоже рублей. Возможно, она их где-то там и приумножила, но вот отдавать не особо торопилась. Хотя моего согласия на этот фокус никто не спрашивал, и мне оставалось лишь восхищенно аплодировать. Но если дед верит в свои слова, то чего спорить? Только человека расстраивать.

Я посмотрел на стакан. Жидкость в нем прозрачно искрилась красно-коричневым цветом. Отхлебнул, довольно крякнул и поставил стакан на стол.

– До приезда жены не испортится? – осторожно спросил я.

– Если уж Создатель делает, то делает хорошо! – Старик вдруг помрачнел. – Только вот с людьми у Него вышло не очень… Вот, казалось бы, все Он вам дал, ан нет! Вам еще больше хочется! Все больше и больше! А уж кто нахапал так, что и удержать-то не может, никогда с ближним своим не поделится. Нет! Не чтут люди заповеди!..

– Это которых десять? – уточнил я, прикуривая. – Так по ним и прожить-то никак не возможно, – и тут же спохватился: – Или у мусульман другое число? Но ведь Бог-то един…

– Это ты верно сказал, – вздохнул старик. – Бог един! И Он никогда не призывал вас убивать друг друга. Ни в Коране, ни в Библии, ни где бы то ни было еще!.. А жить по заповедям Божьим нелегко… И здесь ты прав. Но Он просил вас не жить по заповедям, а всего лишь ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ их и ЧТИТЬ. Живущие по заповедям становятся святыми. А это не каждому дано.

– Все люди разные, – глубокомысленно изрек я, прицеливаясь к стакану.

– Это вы становитесь разными, а при рождении все одинаковы. Ну да ладно! Если уж так происходит, то, значит, и это угодно Аллаху. А вот что бы ты хотел получить в этот праздник? Для себя?

– Как это? – Я чуть стакан не уронил от удивления. – Праздник-то вроде мусульманский?

– Шел я действительно к твоим соседям. – Старик скривился, как от зубной боли. – Но они украли твою рыбу, продали ее и теперь валяются пьяные в этот праздник. И ты сам сказал, что Бог един…

Разные мысли вихрем пронеслись в моей голове. Не скрою: превалировал чемодан с деньгами, но там же были мысли о здоровье жены и детей и о том, чтобы всем гадам вокруг фигово стало. А поперек всему упорно лезла сказка о рыбаке и рыбке в странной интерпретации, где старик, мой гость, был рыбкой…

– Ты только сильно не размахивайся! – рассмеялся старик, наблюдая за моими потугами. – Доллары я не печатаю. И здоровье вот так просто Аллах не дает. Да и желание только одно и только для тебя.

– А-а-а! Так мне-то ничего не надо.

– Так не бывает! – убежденно заявил старик. – Подумай!

Я подумал, что дед здорово меня заморочил. Да и коньяк ему помог. Кстати, я его и допил, не особенно задумываясь теперь, откуда он явился.

– Да все, кроме здоровья, вроде нормально… Еда в холодильнике есть, жир на пузе больше, чем на два пальца… Рыба – ловится…

– А хочешь, у тебя много рыбы будет?

– Не-а! И так руки болят, а я к тому ж еще и ленивый… Соседи все поворуют… О! А можно узнать, не проверяясь, что в мои снасти крупная рыба попалась?

– Ну вот! А говоришь: «Ничего не надо»!

Дед как будто прислушался к чему-то, огладил бороду и, подняв руки ладонями вверх, сказал:

– Аллах велик! Он все видит и поступает, как должно!

По мне, так в любой вере эти слова бесспорны, и возражать старику я не стал, только, когда он встал и собрался уходить, заметил:

– Ты бы, дед, к своим-то зашел… Может, проснулись уже?

– Нет.

И я услышал в его голосе какую-то странную печаль.

– В этот праздник Кыдыр может прийти к любому, но только один раз в жизни…

Я проводил старика до калитки и предложил перевезти его через реку, но он отрицательно покачал головой и ушел, тяжело опираясь на свою клюку.

Чтобы не терять время, я взялся превращать щук в филе. Хмель из головы начал выветриваться, и я сильно удивился, что все щучки в моей ванне как одна оказались икряные! Не то чтобы в них икры оказалось невпроворот, но вся она была крупная и чистая. Я пробил ее целую кастрюлю и посолил.

Настроение мое еще более изменилось, когда я обнаружил, что бутылка, в которой должна быть половина, полнехонька, как и обещал дед.

Странно все это было…

Ночью, а точнее уже под утро, мне стало как-то тесновато на кровати. Не то чтобы я стал задыхаться… Просто давит на кожу со всех сторон. Чувство дискомфорта, как сейчас говорят.

Помучился я минут пятнадцать и решил, что раз такое дело, то пора вставать. Чайку попил, перекурил и начал натягивать резиновые штаны с сапогами. Это было не так просто, и вышел я за рыбой как раз на заре. Добрел по пояс в воде до первого секрета, а там здоровущий сазан! Первый в году! Туда же еще пара-тройка лещей морских, черных затесалась. Как раз для коптилки. Им я тоже рад, но сазану – хоть оркестр вызывай! Едва не упустил, когда в садок, мешок сетчатый, его перегонял. Но все обошлось.

Настроение сразу, как хвост у скунса – вверх до упора! Бреду по пояс в воде, на палку опираюсь. За мной садок тянется, в реку уплыть хочет. Хорошо! Всю рыбу собрал, а в последнем, маленьком секретике – щука больше метра! Злобная, как голодный барбос, а зубы – что у хорошего кота. Попозже, во дворе, она дорвалась до сладкого: палец мне насквозь прокусила. Но и я в долгу не остался: башку ее высушил, лаком покрыл, и теперь она на стене висит среди прочих врагов.