Всеволод Липатов - Сказки Безумного Леса Страница 6

– Но все равно на душе у меня как-то неспокойно.

– А это потому, что все ждут катастрофы. Поверь мне, эти ожидания, как и паника, вещи очень заразные.

– Объясни мне тогда, если ты такой умный и знающий, причем здесь Иван?

– А вот на этот вопрос, я не знаю ответа. Но, мне кажется, что именно эти два друга должны сыграть некую, но очень важную роль, в грядущих событиях. Может действительно надвигается что-то ужасное, ведь, как известно, дыма без огня не бывает, да и наговорено уж страстей столько, что они просто-напросто обязаны сбыться. А Иван с Коником, должны это дело как-то успокоить. Но это лишь лично мое мнение. Я бы очень попросил тебя, Елена, чтобы помалкивала о нашем разговоре. Ведь если Иван узнает о своем предназначении, то он может таких дров наломать, что грядущие катаклизмы покажутся детской шалостью. Ты его не хуже меня знаешь, а уж его дружок, Коник, так вообще, оторви да выбрось. Так что, пусть что будет, и не будем задумываться, о том, чего нет.

– Зря ты так, на Коника. Он просто веселый и немного шебутной. тут ничего не попишешь, такой уж характер. А так, он очень добрый. Сердце у него большое, отзывчивое.

Ворон задумчиво покосился на Елену, таких добрых слов о Конике, он не ожил услышать. Потом, все же продолжил:

– И еще одно. Ты должна твердо помнить, у твоего мужа своя судьба, и негоже ее коверкать. Хочу тебя успокоить Елена, не переживай за них так сильно, эти два друга выкрутятся из любой ситуации, тут я за них полностью спокоен. Ведь я все равно их люблю, и очень волнуюсь за их судьбу и жизнь. – Неожиданно закончил Ворон.

В комнате повисла тишина. Даже котенок замер, напряженно прислушиваясь невесть к чему. Елена вглядывалась в круглые и блестящие глаза старого Ворона, пытаясь понять, что же он хотел сказать на самом деле. Глафира смотрела на яркие звезды и тихонько постукивала пальцами по столу. Неожиданно она спросила:

– Но, все же мне непонятно…

– Заболтался я тут с вами. Так что полетел я, а то дома уж детишки заждались, – прервал ее Ворон. – И так слишком много наговорил.

С этими словами он взмахнул широкими крыльями и, сильно оттолкнувшись лапами от подоконника, бесшумно исчез в теплой ночи. Женщины остались вдвоем, наедине с собственными мыслями и страхами.

*      *      *

В это время друзья торопливо шли по темной улице, и даже не подозревали, какие тучи сгущаются над их непутевыми головами. Но даже если бы они и знали, что сегодняшние вечерние посиделки за кружкой пива могут привести к непредсказуемым последствиям и опасному путешествию, то они все равно бы не согласились пропустить чудесный вечер, оставшись дома. Но сейчас Иван с Коником бодро подошли к двухэтажному деревянному дому под высокой крышей. Над низеньким крыльцом в четыре ступени, висела освещенная чадящим факелом вывеска с нарисованным древним дубом и каким-то чудовищем под ним, сверху прихотливо шла вязь букв: «Лесной удел». Хозяин, правда, утверждал, что неведомый художник нарисовал не чудовище, а древнего рыцаря, мол, это ему бывший хозяин кабака рассказал. А в свою очередь, тому, заезжий художник объяснил, что обитали когда-то такие рыцари-сэры, ходили по лесам и воевали со всякой нечистью и несправедливостью, которой в те смутные времена было слишком много.

Если подняться по широким ступенькам и сильно толкнуть тяжелую дверь, срубленную из толстенных дубовых плах, то можно попасть в большую светлую комнату с небольшой стойкой слева и большим камином напротив двери. С другой стороны было прорублено два небольших окошка, света через них попадало мало, так как загораживали большущие кусты и высокий забор соседнего дома, поэтому здесь никогда не гасили светильников. В зале стоял постоянный, уютный полусумрак, привлекавший спокойных и солидных посетителей, не любивших шумных попоек, предпочитающих неторопливую дружескую беседу, пьяному угарному веселью. На стенах висело много картин с изображениями Леса и его обитателей. Лесных жителей в городе старались не рисовать, это считалось плохим вкусом. А их изображение, в это верили все, от мала до велика – обязательно принесет большие беды в дом. Но хозяин не верил местным обычаям, посмеиваясь над людскими суевериями.

Постоянные клиенты знали его любимую поговорку, что самый страшный враг человека, это сам человек. С ним спорили, но тот никак не желал менять свои взгляды на жизнь. В конце концов, с этим все смирились, и даже находили в этом своеобразную прелесть, разглядывая страшноватые картинки. Видел ли художник все эти ужасы воочию, или это был достойный плод его бесноватого воображения, осталось неизвестным. Во всяком случае, даже половины лесной нечисти Иван не видел, и даже не догадывался, что в Лесу могут встречаться такие чудища.

Как-то в кругу близки друзей, хозяин признался, что эти изображения приносят неплохой доход. С удовольствием разглядывая удивленные лица, он объяснил, что нарисованные жуткие страсти вызывают у клиента неодолимое желание напиться, так как лучшее лекарство против страха, это хорошая чарка вина. Все были вынуждены с ним согласиться, и даже похвалили за находчивость. Но все же предпочитали лишний раз не вглядываться в рисунки. Зато сюда любили захаживать гости города. И, в конце концов, под утро, кабацкая явь и нарисованный реализм настолько смешивались с выпитым вином, что, даже приехав домой, они были уверены, что воочию видели все эти ужасы. Царь, и особенно местные купцы этим пользовались, добавляя своих кошмарных рассказов о своем житье бытье под сенью Безумного Леса. Наслушавшись таких повествований, потенциальные конкуренты и враги особенно сильно задумывались, а стоит ли самим ехать сюда.

Возле стойки, за которой всегда стоял сам хозяин, была небольшая дверь, она вела на второй этаж и кухню. Там жил сам хозяин и сдавалось несколько комнат, большей частью времени пустовавших. Иногда там ночевали засидевшиеся случайные гости или слишком пьяные друзья-знакомые. Приезжие и проезжие гости и купцы, предпочитали жить в центре города, там гостиницы были поприличней и поспокойней. Некоторые останавливались в корпоративных гостиницах. Каждый купец держал свой постоялый двор. Но в последние годы в город стало приезжать очень мало людей. Почему это происходило, старались не задумываться, своих печалей хватало, но все сходились во мнении, что Лес стал какой-то беспокойный. Внутри него, там, куда нет хода простому человеку, что-то стало изменяться. Неспешно, но очень целеустремленно. Многие, по необходимости бывавшие в Лесу, соглашались, что там становиться с каждым днем все тревожнее. В городе даже стали появляться всякие нехорошие и нелепые слухи. Но пока они передавались шепотом, и даже не каждый вечер, то никто всерьез и не беспокоился. Чем это было вызвано, никто даже не догадывался. Мало ли, что в Лесу происходит, Лес он Лес и есть – сплошная загадка. Одним словом – Безумный Лес.

Подойдя к любимому кабаку, друзья не стали подниматься на крыльцо, а обогнули дом, толкнули низенькую неприметную дверцу и спустились на несколько ступенек. Эта комната была только для завсегдатаев, и то не для всех. Об ее существовании даже не все городские пьяницы и стражники знали. Здесь собиралась дружная компания, и здесь никто не смотрел на сословные различия. Все называли свое убежище от мирской суеты: «Под люстрой». Эта люстра висела в самом центре низенького потолка, и, когда ее задевали головой, то звенела хрустальными висюльками, тихо и печально. Если же их аккуратно отодвинуть рукой, пока хозяина нет, то можно увидеть пять вкрученных стеклянных колб с тонкими ниточками внутри. Хозяин ревниво следил, чтобы какой-нибудь пьяный не вздумал трогать ее руками, каждый день он ее очищал от копоти светильников. Откуда взялась эта люстра, кто ее повесил, и как она дает свет и светит ли она вообще, среди завсегдатаев существовало несколько легенд. Их всегда рассказывали новичкам, правда, появлялись они все реже и реже. Эта была гордость и маленькая тайна дружной и тесной компании, собиравшейся под люстрой почти каждый вечер.

Иван и Коник спустились по ступенькам и удивленно остановились. Их не встретил привычный радостный шум голосов, вопли приветствий и вопросов типа того, как вчера добрался до дома, и что тебе за это было. Никто не посочувствовал друзьям, ведь то, что они сегодня впали в немилость к Елене и целый день занимались хозяйством, знали, поди, все. Никто не заорал: «О, Иван с Коником приперлись! Пива им, пива! Скорей хозяин, а то они от жажды умрут!». Нет. Сегодня было непривычно тихо. Такого здесь на памяти Ивана не было еще ни разу. Все сидели за столом, и о чем тихо и напряженно переговаривались. Кружки с пивом и вином стояли почти не тронутые. Хозяин заметил их и кивком головы пригласил присесть на почетные места, к камельку, в котором весело трещали поленья. Несмотря на весенний день, в полуподвале было все-таки сыровато. Коник, по привычке, решил нарушить покой собравшихся: