Муданжские зарисовки (СИ) - Жукова Юлия Борисовна Страница 6

— П-подруга?.. — промямлил торговец, забыв даже высказать ей за встревание в мужской разговор. — Ты же… Где ж ты таких подруг находишь?

— А что тебя удивляет? — похлопала ресницами Арай. — Она жена одного высокопоставленного чиновника. У нас в столице всякого люда много, а среди платиновых карманов нынче модно жениться на девушках со странностями. Правда, зайчик? — она подмигнула Исару, который стоял, обалдев не меньше, чем его гость, но тут же сориентировался.

— Да, есть такое… Старейшины говорят, боги благоволят диковинным зверушкам.

— Вот как, — торговец сглотнул и поставил на стол недопитый чай. — Ну что ж… Похвально, похвально. Так я пойду, пожалуй?..

— В гостевом доме постель готова, — кивнул Исар.

Торговец глянул на него, потом на Арай и неуклюже поклонился, вставая.

— Да я сегодня в столицу лучше вернусь, завтра ещё кое с кем встретиться надо рано утром, ты не обессудь, хозяин, сам понимаешь, дела…

Арай проводила его взглядом и отправила в мойку его заметных размеров пиалу. Так-то, намёков не понимать!

Привет из прошлого

Когда снег под ногами пропал, Олог первое время думал, что просто забрёл в достаточно глухой лес, где до земли ничего не долетало. Но через несколько шагов ему стало жарко в полушубке, а под ногами запестрели поздневесенние цветочки, и он понял, что попал. Точнее, провалился.

Конечно, он знал, что к северу от деревни попадались зияния, но куда ещё было деваться, если с юга подступали джингоши, а по другим сторонам деревню отрезали от мира река и болота? Похватал пожитки, какие смог унести, да побежал куда глаза глядели. Вот, прибежал…

Олог был человеком практичным и голову попусту не терял. Зияние зиянию рознь. Он мог оказаться в нескольких месяцах от своего времени, как вперёд, так и назад, и на любом расстоянии от джингошских войск. Следовало быть осторожным и найти кого-то местного, чтобы разузнать, куда именно он попал.

Идти пришлось долго. Олог возблагодарил богов за то, что послали его в позднюю весну, когда уже можно перекусить сочными стеблями тысячецветника, а где и диким луком. С собой у него была только пара лепёшек, и с луком они шли отлично. Вскоре он вышел к ручью, где смог напиться, а заодно снял и убрал в поклажу свой полушубок. Вдоль ручья шла тропинка, и Олог пошёл по ней вниз по течению, надеясь, что люди, её протоптавшие, где-то там живут.

Солнца перевалили через ручей и начали клониться к закату, когда он наконец завидел дым. Подкравшись к одиноко стоящему домику, он прислушался. Во дворе, судя по голосам, играли дети. В доме звучало что-то неестественное — радио, наверное. Под него слышался ритмичный стук, как будто кто-то нарезал зелень на суп. Мысль о супе заставила желудок Олога завыть.

— Там трётся кто-то под стеной, — послышался женский голос из дома, и Олог шарахнулся, пытаясь понять, как его увидели. Говорила женщина по-муданжски, но с каким-то странным акцентом, вроде не южным, но и не северным.

Долго гадать не пришлось: дверь распахнулась, на крыльцо выглянул мужчина с кухонным ножом.

«Знающий!» — ахнул про себя Олог.

— Какого надо⁈ — рявкнул тот.

Олог затараторил объяснения — а куда деваться? От знающего он не сбежит, как от джингошей. Тот слушал, прищурившись, как будто плохо понимал. Когда у Олога рассказ начал иссякать, на порог выступила также и женщина, и по её костюму сразу стало видно, что и она знающая. Вот это боги его вывели! Целая семья этих нелюдей!

— Путешественник, — сказала женщина мужу. Потом перевела взгляд на самого Олога. — Кто Император нынче?

— Как кто? — изумился тот. Неужто его так выбросило, что ещё Император жив? Может, он сумеет предупредить как-то? — Аэда был, да вот убили ж его в том месяце…

Знающие переглянулись.

— Ничего так тебя швырнуло, — протянула женщина. — На двести лет.

— Куда⁈ — изумился Олог. Тут же спохватился, что вопрос дурацкий, откуда ей знать, что будет через двести лет в будущем? Тут же обругал себя: знающая ведь, может и знать!

— Вперёд, — усмехнулась она, как будто читала его мысли. И пихнула мужа в бок: — Отвези его хоть до станции.

— Я ещё всяких попрошаек не возил, — проворчал тот, но отдал ей нож и отвернулся куда-то, чтобы достать кошель и связку ключей.

— Обязан по закону, — заметила женщина. — Сам вечно новости читаешь, как не в себя. Не помнишь, как мне рассказывал, что вышел указ императорский, мол, путешественников всякий обязан приютить, накормить и отвезти в столицу в Бюро Путешественников?

— Вот ты и корми, — буркнул знающий и спустился по крыльцу, чтобы исчезнуть за углом. Раздался какой-то механический рёв — Олог вздрогнул, — и из-за дома показалась повозка на четырёх колёсах, движущаяся сама, без лошади. Пока он разевал рот, женщина ушла в дом и вернулась с тонкой прозрачной сумкой, в которой виднелись четыре хурмы, варёный клубень чомы и копчёная голень какой-то птицы, прямо так, вперемешку. Олог сглотнул слюну.

— На, кормись, — велела женщина, всунула ему сумку и подпихнула в сторону повозки. — Полезай, муж тебя отвезёт до станции, а оттуда за ночь до столицы доедешь как раз.

Олог вовсе никогда бы не хотел оказаться в самодвижущейся повозке знающего — кто скажет, какими силами он ею управляет? — но оставаться со страшной тёткой тоже был не вариант. Пришлось лезть.

— Что за станция? — спросил он, судорожно глотая мясо и надеясь, что оно не отравлено и не принадлежит какой-нибудь нечисти.

— Монорельс, — непонятно пояснил знающий и покосился на Олога. — Его же при Аэде как раз и заложили, ты должен знать.

Олог, может, и должен был, да он из своей мастерской годами не вылезал. А теперь у него ни мастерской, ни дома, ни знакомых ни единой души во всём мире.

— А джингоши? — вспомнил он, заозиравшись по сторонам.

Знающий плотоядно усмехнулся.

— Джингошей твоих новый Император раскатал блином, что скалочка, это которых Ирлик-хон не сожрал, долгая ему лета.

У Олога немного отлегло от сердца, но он на всякий случай осенил себя охранным символом — не к добру это, когда знающий Мангуста поминает.

— А что за Бюро?

— А вот в столицу приедешь, там и спросишь, всякий подсказать обязан, — загадочно сообщил знающий и резко крутанул руль, выводя повозку с обычной просёлочной дороги на мощёную трассу. — Держись крепче.

И ветер засвистел в ушах.

Плохая примета

Поворчав, знающий проделал какие-то махинации с маленькой коробочкой в дверном проёме. Олог следил за ним вполглаза, одновременно рассматривая «станцию». Это была как будто половинка здания из стекла — снаружи стена, а с другой стороны всё открыто. В стену два входа: один с лестницей, а другой какой-то хитрый, с кабинкой и туннелем вертикально вверх. Сквозь прозрачную стену Олог видел высокий помост, а на нём скамейки и табличку на палке. Больше там ничего не было.

Внезапно коробочка запиликала, и Олог подскочил.

— Пошли, — буркнул знающий, затаскивая Олога за рукав в прозрачные полдома. — Еле вспомнил, как взять пропуск провожающего, сто лет не пользовался…

Олог глянул на знающего с опаской. Это ему уже больше ста лет?..

Они поднялись на помост. Знающий глянул на табличку, потом на браслет у себя на запястье и поцокал языком.

— Рановато пришли, придётся ждать.

На табличке Олог прочитал слова, которых не понял, снабжённые цифрами, которые ему ничего не говорили. Знающий тем временем прошёлся до дальнего края помоста, где стоял ещё какой-то шкаф. Олог раньше не заметил его, скрытый за странным вертикальным туннелем. Знающий совершил перед шкафом свои пассы, там внутри загудело. Олог, по инерции подошедший следом, попятился. Однако когда в шкафу открылось окошечко, знающий извлёк оттуда всего лишь два бумажных стакана.

— На, — он протянул один Ологу. В стакане оказался кофе.

— Ты его наколдовал? — с любопытством спросил Олог. Пить такое он бы, конечно не стал.