Щекотка ревности (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович Страница 8

— Стоять! — проворно подхватив алебарды, сперва одна девица, а затем и вторая, наставили их на приближающегося меня.

— Я недоволен, — бросил я Брахиусу, останавливаясь перед остриями нацеленного на меня оружия. Резкий тычок большим пальцем подбросил топор одной из вычурно украшенных алебард, заставив на обратном ходу намертво зацепиться за соседку. Пощечина получившейся конструкции — и, увлекаемые весом пошедших в сторону инструментов войны, девушки, сцепившись наплечниками, с грохотом и воплями валятся на мрамор.

Остается только их переступить и распахнуть двери, за которыми мы обнаружим совершенно пустой, если не считать парочки служанок, коридор. Проходите, берите, что хотите.

Дожидаться, пока наше сопровождение поднимет и расцепит дурных молодых баб, разряженных в непрактичный хлам, я не стал, а попёр вперед, умудрившись по пути цапнуть не успевшую удрать служанку. Та, увидев вблизи мою очаровательную улыбку, зажиматься не стала, а сразу махнула лапкой по направлению к нужной двери, после чего отправилась в обморок. Позволив ей мягко стечь на пол, я продолжил своё шествие. Позади взволнованно и молча пыхтел Брахиус.

Распахнув еще одни двери, я оказался в небольшом, квадратов на сто, зале, где в углу, буквально заваленном горами игрушек, сидел маленький, лет двух, ребенок в чепце и с недовольным видом. Напротив него трое женщин в платье служанок держали очень несчастную на вид собаку, похожую на лабрадора, жирную такую, откормленную. Еще с десяток женщин, точнее, одоспешенных девушек, были рассредоточены по помещению и страдали фигней. Алебарды были сложены стоймя возле дверей, а мечи…

…мечи этих дур были складированы на столик. Ага, тот самый, который возле двери, рядом с алебардами.

— Ты кто⁈ — проявила бдительность одна из дурынд, трепавшаяся с товаркой.

— Вампир! — обрадовался я, выпуская когти и клыки, а заодно и зажигая красным глаза, — Привет, девчульки!

Сзади тихо захрипел Брахиус, но поздно, я внезапно стал звездой этой эстрады.

Надо сказать, совсем уж криворукими пустышками девицы в доспехах не были. Парочка с отчаянным видом ломанулась ко мне, вытягивая из-за поясов кинжалы, а еще тройка, из тех, кто стоял подальше, начала зачитывать заклинания. Провально, разумеется, я обезвредил их брошенными пуговицами, сорванными со своего балахона. Отважных, что пошли в ближний бой на вампира в латных доспехах, я обезоружил и уронил, а на остальных, под визг служанок, напустил крипов. Пока женщины с визгами и криками оборонялись от жутких и уродливых созданий, я уже добрался до ребенка (будучи по пути едва не сбит с ног получившей свободу собакой) и, подхватив его, как подхватывают ребенков, внимательно посмотрел на его рожицу.

Рожица в ответ внимательно посмотрела на меня. Писки, визги и хрипы ужаса от борющихся с чудовищами охранниц ни грамма не смущали дитятю.

— Даже удивительно, как ты выжил-то с такой охраной… — пробормотал я, продолжая любоваться потомком, — Ну, здравствуй, Грегор Арвистер. Твоим мелким яйчишкам придётся в будущем здорово потрудиться, приятель… Раз уж ты один остался.

Интерлюдия

Совсем недавно, буквально на днях, Алиса стояла перед большим ростовым зеркалом в одних трусах, (предварительно отодвинув в сторону одержимую монахиню в чрезвычайно развратном белье, которая его им с Мышью и показывала) и… не знала, что делать со своей жизнью. Совсем не знала. Полностью.

Последний раз понимание, что делать дальше, у неё было там, в Санкт-Петербурге, когда она засыпала на своём чердаке, намереваясь с утра проверить еще несколько дырявых сайтов организаций, в которых у её отца была доля. Потом тьма, немножко мучений, целая прорва страха, и вот, она в другом, куда более жестоком мире, живет с превратившим её в монстра вампиром. По дому ходит жутко страшный лысый зеленокожий монстр, у которого есть сестра-куколка с шилом в заднице.

А потом всё закрутилось так, что уже никогда назад не раскрутится. У неё появилась работа, подруги, компания. Можно сказать, семья. Все стало хорошо. Ну, если не считать периодически возникающей смертельной опасности, дурацких шуток вампира и его чрезвычайно эффективных манипуляций вообще всеми вокруг (что бесило невероятно), а также недавней резни в многоэтажке, куда Алиса сунулась на совершенно добровольных щах, из-за чего сейчас имела в Портовом районе нехилый авторитет. Да, тут блевать тянет от одного воспоминания, но у зеленокожих парней, несмотря на то что они ничем не отличаются от обычных человеческих, умение разорвать надвое рэтчеда считается чем-то хорошим!

В общем…

Ладно, не в этом суть. Она в том, что Алиса Тарасова попала в шоколад, пусть и с горчинкой, но попала не своими заслугами. И вот, стоя в трусах и отталкивая пихаемый ей в руки «развратный комплект от гоблинских портных», она решила, что тоже должна что-то сделать. Проявить какую-то инициативу! Вовсе не ту, что так хочет проявить Виолика (тем более, нормального мужика на горизонте нет, а Конрад… гм, вроде бы отец), а нормальную инициативу! А то че она живет в этом доме на птичьих правах! Даже полочки ни одной не прибито!

И вот, как только она стала ходить по дому и прицеливаться насчет полочки — выньте-нате, Конрад — Его Величество! Полный двор рыцарей, у Виолики и Мыши горят глаза и под хвостами, а что делать с экзистенциальным кризисом, когда тут у нас экскурсия в Настоящее Сказочное Королевство⁈

Под хвост!!

Ладно, потом было путешествие по реке, довольно скучное, но это пока у вампира не отняли его несчастный детектив, порядком уже замусоленный от перечитываний. Дальше стало веселее, всё-таки он умеет создать атмосферу. Затем… лошади. Алиса поняла, что не любит лошадей, не любит, как пахнет от настоящих рыцарей после дневного перехода на лошадях, не любит кашу с мясом и жареную дичь, но зато какая природа! Какой воздух! А как её распирало от переизбытка маны! Еще хлеще распирало Мыш, ей даже плохо пару раз становилось, но потом привыкла.

Ну еще такая деталь, что от неё, Алисы, все шарахаются сильнее, чем от монашки и девушки с крысиной рожицей (и хвостом!), но это даже как-то справедливо. Тем более, что никто тут больше кроме неё орков до психоза не доводил и крысолюдей на ленточки для бескозырок не пускал.

Торжественный въезд в город, все эти цветы, чепчики и прочая ересь, долбанули по неокрепшему разуму Тарасовой как наковальней. Одно дело, когда ты дома, у тебя губы жирные от копченого мяса и ты такая «Нифига себе, Конрад — бывший король! А давайте скатаемся позырим на всё это дело! Мы же вроде как принцессы!». А совсем-совсем другое, когда ты видишь тысячи людей, натурально орущих от радости при виде закутанной в черное фигуры ехидного вампира, который бы вроде даже ручкой делает, но мало ли, может он под этим капюшоном книжку свою читает! А люди-то настоящие!

От дворца Тарасовой захотелось пищать и плакать. Она, в отличие от подруг, услышала звон не пробивших броню Конрада арбалетных болтов, даже успела увидеть, куда они отлетают, поэтому волновалась чисто для галочки, а вот дворец… Он был. Не настолько дофига внушающий, как здание Управления или «Ультрона», да и парк вокруг совсем маленький, но…

Это был самый настоящий старый королевский дворец. А внутри, во всей этой позолоте и бархате, по мрамору ходили самые настоящие средневековые фэнтезийные слуги и придворные. Вот тогда Тарасову, заслуженного и признанного тормоза, пробрало еще раз, уже до щелчка.

— Это лучшие гостевые палаты Крейзенборна, — встав перед раскрываемыми гвардейцами дверьми, с низким поклоном прощебетала горничная, чье платье было выглажено лучше, чем… всё белье, что Алиса когда-либо видела в жизни, — Прошу вас, прекрасные леди, проходите!

На негнущихся ногах «прекрасные леди» в виде вампирши, демонетки, крысодевушки и гоблинши протопали внутрь, чтобы очутиться в царстве тяжелой, монументальной, катастрофически дорогой на вид, антикварной роскоши. Все эти шкафы, посуда, статуи, опахала, вазы, резные кадки с цветами и деревьями, арфа в углу так вообще убила, а на потолок страшно смотреть. Там висит такое, что канделябра из комнаты Конрада кажется не ломом, а спичечкой!