Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно (сборник)

Андрей Шляхов

Из морга в дурдом и обратно

День варенья

Был аванс – Была пирушка:

Преферанс,

Друзья, подружка…

Утром после преферанса:

Ни подружки, ни аванса,

Ни друзей… Одни бутылки

с пустотой. И боль в затылке!

– Наш Центр неотложной детоксикации предназначен для больных со случайными отравлениями. Ну-ка, доктора, кто перечислит мне виды случайных отравлений?

– Лекарственными препаратами… – сразу же подала голос перфекционистка Бурчакова.

Бурчакову недолюбливали. За перфекционизм, за постоянно выпяченную нижнюю губу, за постоянные напоминания о том, что ее фамилия происходит от украинского слова «бурчак» – журчащий ручей, а не от глагола «бурчать».

– Как зажурчит этот ручей – сразу кипятком писать хочется, – говорил нахал Абгарян.

Бурчакова на это выпячивала губу еще сильнее и говорила в пространство нечто абстрактное про горные аулы, мешки с деньгами и купленные дипломы. Абгарян ржал, как застоявшийся жеребец, и напоминал, что его род живет в Москве аж с начала восемнадцатого века.

– Может, и раньше жили, – скромно добавлял он, – только достоверных свидетельств не сохранилось.

Бурчакова фыркала, но дискуссию не продолжала. Сама она приехала в Москву из города Балей Читинской области и отчаянно этого стеснялась.

– …в том числе наркотическими и психотропными препаратами, а также алкоголем и его суррогатами, грибами и ядами растительного и животного происхождения и различными химическими веществами.

– А также ядами прижигающего действия, – добавил Абгарян.

– Это входит в понятие «различные химические вещества»! – огрызнулась Бурчакова.

Абгарян предпочел промолчать.

– Можно сказать, что к нам везут все, кроме суицидов, потому что психосоматики у нас нет, – сказала заведующая токсикореанимацией. – Наш центр является частью…

– Стареешь, Артур, – поддел Абгаряна Данилов. – Теряешь боевой задор.

– Настроение просто сегодня хорошее, – улыбнулся во все свои тридцать два зуба Абгарян, – связываться неохота. Ты мне потом поможешь кое-что из машины принести?

– Молоток, топор и пилу? – предположил Данилов, указывая глазами на Бурчакову.

В укоризненном взгляде Абгаряна читалось: «Ну и шуточки у вас, поручик!»

– Сейчас вы разделитесь на пары и получите по больному. Ознакомитесь, понаблюдаете и в конце дня сделаете мне краткий доклад. Как, что, согласны ли вы с обследованием и терапией, ваши предложения. И так будет каждый день. Я постараюсь, чтобы неделя, проведенная в токсикореанимации…

– …стала для нас незабываемой… – прошептал Абгарян.

– …дала вам как можно больше, ведь с отравлениями всем вам придется сталкиваться, где бы вы ни работали.

Будут какие вопросы – обращайтесь ко мне или к дежурному врачу Константину Дмитриевичу, вот, кстати, и он.

Легок на помине…

Абгаряну с Даниловым достался словоохотливый сантехник сорока семи лет, отравившийся коктейлем из водки и снотворных таблеток.

– Я слышал не раз, что народ запивает водярой таблетки, чтобы лучше забрало, но сам никогда не пробовал.

А тут пришел с работы, сунулся в холодильник – а там всего полбутылки. Шурин, скотина такая, заглянул пообедать и заодно водочки халявной тяпнул. А время позднее, а ночной магазин у нас за две остановки, а соседи, кто с понятием, все уже спят, а мне хорошенько добавить надо, ведь я устал как собака…

– А зачем вы двадцать таблеток выпили? – спросил Данилов. – И двух хватило бы…

– От жадности, – признался мужик. – Увлекся. Да и водки мало было. Чисто клювик смочить… ничо – полежал, отдохнул, выспался как человек, опять же – организм мой промыли как следует, нет худа без добра. А сегодня обещали в отделение перевести. Сказали – как только место освободится, так и того… а на той неделе можно и домой…

– Что за человек? – сразу по выходе из зала удивился Абгарян. – Старуху без таблеток оставил, врачам проблем подкинул, сам чуть не помер от остановки дыхания… И все из-за того, что не догадался дома лишнюю бутылку заначить… Ладно, давай, Вова, одну задачу решим. Условия такие: есть именинник, есть компания, есть море выпивки и немного закуски. Вопрос – где бы все это половчее организовать? В анестезиологии, как обычно, будет до ночи торчать наш руководитель. Там нам посидеть не дадут. Где тогда?

– Так у тебя сегодня день варенья? – наконец-то дошло до Данилова. – Чего ж ты молчал, партизан?

– А что – за неделю объявлять? Зачем? Потом сюрприз всегда интереснее.

– Как – зачем? Мы бы тебе подарок купили…

– Подарки – это лишняя головная боль, – усмехнулся Абгарян. – Сначала вы думаете, что мне подарить, потом я думаю, что мне делать с подарком. К чему эти условности? Ты лучше скажи, куда провизию тащить?

– А что, если прямо здесь? – предложил Данилов.

– Здесь?! – вытаращил глаза Абгарян.

– А что такого? Скажем, что у тебя день рождения, пообещаем сидеть тихо и убрать все за собой… Хочешь, я спрошу?

– У заведующей?

– Зачем напрягать начальство? У дежурного врача.

– Он тебя пошлет – скажет – первый день, как пришли, и уже…

– Пошлет так пошлет. Тогда поищем другое место.

Спросить-то можно?

К радости Данилова, дежурный токсиколог отнесся к просьбе с полным пониманием. Наверное, оттого, что еще не забыл, как сам был интерном или ординатором.

На вид Константину Дмитриевичу можно было дать лет тридцать, не больше.

– Я дам вам ключ от нашей «аппаратной», которая на самом деле является секретной палатой класса люкс, – пообещал Константин Дмитриевич. – Но с уговором – не шуметь и чтобы никаких следов вашего праздника не осталось.

– Можете не сомневаться, – заверил Данилов. – Все будет в лучшем виде. Когда можно будет начинать?

– Заведующая уходит где-то в половине четвертого.

Как только – так сразу…

– Артур, куда нам столько? – В багажнике абгаряновской «девятки» Данилов увидел три пакета с бутылками и шесть не менее объемистых пакетов с едой. – Или не все берем?

– Не все я бы один принес! – хмыкнул Абгарян. – Как говорится – лучше пусть останется, чем не хватит.

Не забудь, что доброго доктора с медсестрами надо угостить, и вообще у меня круглая дата – двадцать пять лет!

Четвертак! Так что не сачкуй, бери и тащи! А то я уже замерз!

Данилов взял и понес. В «аппаратной» их уже ждали остальные интерны. Как ни странно, но на празднование дня рождения Абгаряна осталась даже Бурчакова. «Не иначе как для того, чтобы выбрать подходящий момент и подсыпать имениннику яду, – подумал Данилов. – Или слабительного».

Двоих интернов вырвала из рядов начинающаяся эпидемия гриппа, поэтому на празднике, вместе с именинником присутствовало восемь человек. Четверо мужчин и четверо женщин – идеальная пропорция для вечеринки. Сильный пол помимо Данилова и Абгаряна представляли интерны Коростылев (кличка «Буратино») и Майоров (кличка «Тормоз»). Женщины делились на два если не враждующих, то по крайне мере противостоящих лагеря (ох уж эта милая черта повсюду создавать группировки!) – Бурчакова со своей задушевной подругой Леной Аникановой, анемичной девой с глазами в пол-лица, против двух Оль – Смирновой и Барановой. Оли были москвичками, Бурчакова и Аниканова – провинциалками, Оли были те еще язвы, а Бурчакова и Аниканова страдали гипертрофированной обидчивостью. И к тому же все четверо боролись за негласное звание «Мисс интернатура»… В общем, противоречий хватало.

Однако противоречия не помешали девушкам усесться рядком на самое удобное место – застеленную койку, оставив парням два стула и подоконник.

Предусмотрительный Абгарян купил все, что подлежало нарезке, уже нарезанным, поэтому стол (вернее – тумбочка) был накрыт очень быстро – минуты за две. В три этажа. Бутылки из конспиративных соображений поставили в угол.

– Джаст э момент! – Именинник сложил в один из освободившихся пакетов бутылку водки, бутылку шампанского, батон хлеба, по упаковке с колбасой и сыром, баночку оливок и скрылся за дверью.

– Пошел вносить арендную плату, – пошутил Коростылев.

Игорь Коростылев был высок, коренаст и немного звероподобен. Кличку «Буратино» он получил не за внешний вид и не за какие-то черты характера, а только благодаря отчеству. Дед Игоря, убежденный коммунист, назвал своего первенца Карлом в честь основоположника Карла Маркса. Ну а кто был сын папы Карло? Конечно же Буратино!

– Разве был такой уговор? – удивился Сережа Майоров.

Вот он-то, в отличие от Коростылева, заработал кличку «Тормоз» своим собственным умом, вернее – некоторой его недостаточностью. Наблюдая за Тормозом, Данилов не переставал удивляться тому, какая ирония судьбы занесла этого увальня в анестезиологи-реаниматологи, специальность, в которой постоянно приходится быстро соображать и быстро действовать. Ему бы в рентгенологи. Сиди себе, снимки описывай да динамику оценивай.