Евгений Крыжановский - От аншлага до «Аншлага»

Бывают артисты заслуженные,

бывают артисты народные,

а бывают артисты любимые…

Е. Крыжановский

К читателям

Как-то много лет назад, сидя в одном офисе, решил я пошутить с симпатичной секретаршей:

— Девушка, а девушка, меня зовут Женя, мне скоро сорок лет, нет бухты кораблю…

Не знаю, заметила ли она, что я пытаюсь «клеить» ее цитатой из рок оперы «Юнона и Авось», но игру подхватила:

— Дяденька, а дяденька, меня зовут Лена, мне лет на 20 меньше…

Не буду утверждать, что я раньше не задумывался о своем возрасте, но тут у меня будто пелена с глаз спала. «Боже мой! — подумал я. — Она же мне в дочери годится. Выходит, я уже достаточно зрелый мужчина. В таком возрасте не грех и о мемуарах позаботиться. Вдруг потом поздно будет».

Когда я поделился этими соображениями со своими друзьями и коллегами, все они с поразительным единодушием стали отговаривать меня от безумной, по их мнению, затеи:

— Ты выбрал самое неудачное время. О какой книге сегодня может идти речь?! Мало того, что написание ее — адский труд, так ведь для издания твоего творения потребуются деньги, которые тебе и не снились.

То, что «не снились» — это, конечно, легко опровергаемая неправда, но спорить с ними я не стал. Нельзя писать книгу — значит, нельзя. И тогда я решил писать сразу две. О том, что нельзя две, никто ничего не говорил.

Второй стала книга, о которой я начал мечтать даже раньше, чем о мемуарах, — собрание актерских баек. Правда, издавать обе книги я задумал в виде одной и за ту же цену. Чтобы не обидеть ни одну из них в споре о первородстве, главы книг я расположил вперемежку. Но не торопитесь пугаться, где какая книга, вы легко сможете понять не только по содержанию, но и по шрифту. Кроме этого я вставил сюда все свои любимые анекдоты, исключая матерные, к сожалению… Так что, надеюсь, каждый из Вас, уважаемые читатели, получит то, что хочет получить от смешной книжки смешного человека.

1998 год

К читателям — 2

После выхода книги «У Христофора за пазухой» из печати в 1998 году ее «размели» буквально за один театральный сезон. Она мгновенно стала раритетом, и у меня самого дома осталось всего два экземпляра этого «бестселлера»… Зрители с удовольствием покупали книгу, кто на память для себя, кто в подарок друзьям, кто просто на растопку, на дачу…

Но если говорить серьезно, то, как говорится, много воды утекло за это время, многое изменилось не только в жизни «Христофора», но и в нашей с вами жизни. Ушли в историю многие наши программы, ушли в самостоятельное плавание многие наши артисты и авторы, ушли с экранов наши телепередачи… Но взамен ушедших появились новые программы, новые артисты, новые авторы и новые телепередачи… Как говаривал дедушка Сталин, «нэзамэнимих людэй нэт…». Или как гласит народная пословица, свято место пусто не бывает.

А это значит, что единственный не только в Беларуси, но и во всем СНГ юмористический театр «Христофор» живет, радует нас и вас, смешит и дарит людям хорошее настроение. Поэтому и возникла мысль выпустить, говоря сухим языком полиграфистов, издание второе, дополненное… То есть все, что произошло с «Христофором», с нашими артистами, новые встречи и гастроли, новые истории и события, все нашло отражение в новом издании. Даже обложку поменяли, название, не говоря уже о фотографиях. Но из старого материала ничего не выкинули — ведь это наша история. Поэтому выиграют и те, кто читал первую книгу «У Христофора за пазухой», и те, кто держит в руках этот экземпляр. А лет этак через 5, думаю, мы с вами, дорогие читатели, встретимся вновь при издании очередного варианта этого «юмористического чтива».

2007 год

О юморе

Юмор, это, наверно, самый редкий жанр культуры. Как подсчитали социологи, в этом жанре профессионально работает не более трехсот человек на планете (!). Я сначала не поверил, но когда сам занялся подсчетами, то еле-еле насчитал несколько десятков звезд этого жанра. Посудите сами. Если мы с вами возьмем кинематограф, то назовем в первую очередь Гайдая, Рязанова, Данелию и еще от силы пять-шесть российских и зарубежных мастеров. У нас в Беларуси, к сожалению, кинорежиссеров такого уровня вообще нет.

Если говорить о киноартистах, то, конечно же, из наших назовем Никулина, Вицина, Моргунова, Миронова, Папанова, Леонова, Крамарова, из зарубежных — Чарли Чаплина, Луи де Фюнеса, Бурвиля и еще около двадцати-тридцати и наших, и «ихних». У нас в Беларуси киноартистов такого уровня тоже нет. Говоря о разговорном жанре, в частности об авторах, назову Жванецкого, Задорнова, Измайлова, Альтова, Трушкина, Коклюшкина и… ну, может, кого-то забыл. На Западе вообще никого не знаю. В Беларуси — понятно. Идем дальше. Артисты нашего жанра тоже наберут лишь пару десятков знаменитостей — Райкин, Хазанов, Петросян, Винокур, Гальцев… да вы их всех и так знаете. У нас в Беларуси… Слава Богу, хоть тут мы не подкачали. Да, это «Христофор». Уникальнейший коллектив, который много лет занимается только тем, что дарит людям хорошее настроение. Я, являясь одним из создателей нашего театра, взял на себя смелость «наколбасить» эту книгу и, пользуясь служебным положением, выставить себя не только автором, но и главным действующим лицом (или другой частью тела) этого «шедевра». Веселого вам чтения.

Евгений Крыжановский

Женька Крыжановский

Появился я в стране в переломный для нее период, когда дедушки Сталина уже не было, а культ личности развенчать еще не успели. Возможно, момент рождения и предопределил особенность дальнейшей моей судьбы: балансировать всегда «между». Отец мой в ту пору служил в морской авиации, поэтому появление мое на свет произошло на берегу Черного моря, в городе Николаеве. К сожалению, о том, что я сын бравого моряка, я знаю только из рассказов родителей, потому что к тому моменту, когда я стал уже что-то понимать, моего отца благодаря очередной мирной инициативе Н. С. Хрущева, резко сократившего морскую авиацию, уже перевели в пехоту и «обули в сапоги», направив служить в Козельск Калужской области. Козельск знаменит тем, что хан Батый долго не мог его взять и положил у стен города тысячи своих воинов. Может, и до сих пор бы не взял, но в одной из близлежащих деревень нашелся предатель, который помог ему это сделать. Деревенька эта существует и по сей день и, возможно, с тех пор носит очень выразительное название — Дешевки, а ее бедные жители все это время несут тяжкий крест насмешек и издевательств, расплачиваясь за трусость своего земляка. Разумеется, мы, козельские мальчишки, тоже с презрением относились к сверстникам из Дешевок, будучи твердо уверенными, что ни жить, ни тем более родиться мы там не могли.

Надо сказать, что актерство во мне видимо, заложено генетически. Моя мама, Екатерина Григорьевна, с детских лет была великолепной артисткой у себя в деревне, а уже, будучи замужем, даже играла в самодеятельности нашего военного городка, за что была гоняема отцом, в ту пору молодым ревнивым лейтенантом. Заглянув однажды на репетицию, он «застукал» маму в «объятиях» театрального партнера. Не догнав мамы, папа набил морду режиссеру. На этом актерская карьера мамы закончилась.

Уже в ту пору проявилась моя любовь к юмористическим историям, но придумывал и травил их своим товарищам я не потому, что готовил себя к карьере артиста, у меня и в мыслях такого не было, а из-за мечты о море и желания подражать бывалым морским волкам. Видимо, начинали проявлять себя отцовские гены. Бредил я морем долго и серьезно, не исключено, что это было еще и проявлением тяги к романтике, противодействием унылой жизни в маленьком провинциальном городке. Я выучил почти наизусть словарь морских терминов, мог без запинки рассказать, чем отличаются грот-мачта от фок-мачты, а бушприт от стакселя и не стал бы искать гальюн на клотике. Неплохо владел я и азбукой Морзе. Но (а без «но» ничего в нашей жизни не бывает) для исполнения моей мечты о море всего этого оказалось недостаточно. Меня подвело мое плохое зрение. Еще в пятом классе мне прописали очки, но носил я их в основном в кармане, будучи готовым надеть на нос лишь в крайнем случае, например, если упаду в яму, чтобы увидеть, сколько еще осталось лететь. Медицинская комиссия в Лиепайском (Латвийская ССР) мореходном училище зажгла передо мной красный свет, постановив, что я не подхожу для флота не только в роли впередсмотрящего, но даже и радиста.

Немного погоревав, я решил, что так легко они от меня не отделаются, и начал готовиться к поступлению в Николаевский судостроительный институт. Желание попасть на море было у меня настолько сильным, что я даже легко смог заставить себя учить не любимые мной математику и черчение, хотя не забывал и любимые предметы: литературу, географию, историю и немецкий язык.

И вот тут-то случилась та самая поездка в Тулу…