Берсенев Михаил - Девственность под замком

Берсенев Михаил

Девственность под замком

Лидия Ивановна Бондаренко, массивная женщина средних лет, с хорошо развитой мускулатурой и твердым взглядом прирожденной спортсменки, всячески оберегала невинность своей дочери — студентки первого курса крупного технического университета. Правда, и оберегать-то особо невинность не было острой необходимости, так как дочка известной в прошлом штангистки, победительницы еще всесоюзных соревнований — Лидии Бондаренко, Ксения Бондаренко красотой лица и тела не отличалась. Девичьи косички, несмотря на семнадцатилетний возраст, почти полное отсутствие косметики, вытянутое, можно даже сказать, удивленное выражение лица и очки отличницы на вздернутом носике. С собой девушка всегда носила папочку с конспектами и очередным талмудом по, скажем, квантовой физике. Ей и хотелось бы приодеться покрасивее, броско, вызывающе, но строгая мама пресекала эти попытки резко и бесповоротно.

Спорить с Лидией Бондаренко дочь не желала. У бывшей штангистки рука тяжелая, движения, несмотря на тучность, стремительны, как полет шайбы при кистевом броске в хоккее. Эту стремительность однажды почувствовал на своем черепе папа Ксении — Олег Петрович Бондаренко. Как-то, давно, угораздило мужика нахлебаться водки с собутыльниками в гараже, где те под закусон призывали «Петровича поставить на место свою бабу». Они ехидно смеялись, когда говорили, что «нельзя быть подкаблучником даже у действующей штангистки», что «мужик есть мужик», «что именно он в доме хозяин, а не баба с шкифом штанги и блинами железными наперевес» и прочее в подобном тоне.

Тусовка в те далекие годы собралась знатная.

— Это верно, вы, мужики, говорите! — выдохнул тогда спиртовые пары Олег Петрович, — Мужик я или слизняк какой?! Получаюсь — слизняк!

— Ну, не слизняк, Петрович! Слизняк мокрый всегда, а ты у нас вона какой умный, сухой, поджарый! Кстати, давай-ка смочим наши внутренности! Наливай! — размышлял собутыльник Бондаренко — Кирилл Куземко.

Мужики подняли стаканы.

— Ну, за наше мужицкое братство! — прогремел тостом самый старший из компании — Антипенко Сергей Павлович.

— За братство!

Друзья махнули по порции, стали закусывать.

— Ты, Петрович, — вновь обратился к Бондаренко Куземко, — скорее, просто подкаблучник. Извини, брат, за прямоту, но это так. Прижала тебя твоя Лидка каблуком к полу, и вдохнуть не дает. Мы все сколько раз тому свидетелями были.

— Бабу на место треба поставить! — весомо резюмировал Антипенко, — А не то нажмет каблуком, и совсем мы товарища потеряем! Негоже так! Иди, поговори по душам со своей. Топни ногой. Стукни кулаком. Только не сильно стукай. А то кисть у тебя, Петрович, худенькая, ненароком кость сломаешь.

— А если опять поливать тебя начнет неприятными словами, типа тюфяк, размазня, то этим кулаком и промеж глаз засветить не помешает! — важно заявил еще один мужик — Клементий Серов.

Клементий периодически учил «хорошим манерам» свою супругу — хрупкую работницу ткацкой фабрики. Результатом воспитания становилось то, что работница эта частенько «подсвечивала» себе точность укладки шва на ткани аккуратным синяком под левым, иногда под правым глазом.

— Коли бабе волю давать — сожрет тебя с потрохами! — заключил Серов, — По физиономии ей!

— Нет, я так не могу! Не желаю! — отверг сначала эту идею Бондаренко, — Да и не тронешь ее! Она ж штангистка! Она мне в челюсть двинет, и я уже на небесах!

— Кончилось все! — разлил остатки водки по стопкам Куземко. Мужики пригорюнились. Допили спиртное. Не хватило.

— Вот что! Петрович, у тебя деньги дома есть? — обратился важно к Бондаренко Антипенко.

— Есть.

— Сделаем так. Пойдем все вместе к тебе. Мы же мужики, у нас свое братство. Ты с Лидкой переговоришь крепко, но быстро. Скажешь, что хозяин дома ты. Что ты мужик. Деньги заберешь. Вот и добавим. А то не хватило что-то. Если она тебя обижать будет, тут мы тебя и прикроем, защитим!

Бондаренко с тревогой посмотрел на главного.

— Что ты, Петрович! Культурно все будет! Никакого рукоприкладства! Мы тебя выдернем просто из ее хищных лап, если потребуется. И продолжим наши посиделки, — успокоил Бондаренко Антипенко.

Компания двинулась в сторону дома Олега.

Тогда «крестовый поход» с целью «поставить бабу на место» с треском провалился. Выслушав неуверенные, перемешанные со всхлипываниями требования мужа, что отныне он в доме хозяин и что он больше не потерпит над собой психологического давления и подзатыльников от супруги, Лидия вдруг резко согласилась. Это удивило всех. Потом спросила, почему тогда ее зарплата олимпийской чемпионки по штанге в несколько раз больше, чем у «хозяина дома», как она язвительно передразнила Олега. Так же спросила, почему тогда «хозяин дома» умеет только водку пить с «алкашами», а сверлить стены и чинить сломавшиеся бытовые приборы должна она сама? Почему она воспитывает дочь, а «хозяин дома» в это время режется в домино на улице с такими же «убогими хозяевами домов»? Супруг тогда полностью замолчал и, понурив голову, слегка кивал. Но тут вступили, было, в дело товарищи Олега, особенно, когда их назвали алкашами и убогими хозяевами. Антипенко даже позволил себе грубое слово в словесной перепалке по отношению к женщине, на что та среагировала мгновенно: пулей умчалась в дальнюю комнату и через пару десяток секунд появилась в проеме двери кухни с грифом от весомой штанги наперевес. Когда штангистка еще дико заорала: «Вон отсюда, дружки хреновы! Хватит моего мужа с толку сбивать!

А не то грифом, да по каждой пьяной башке пройдусь!», собутыльники Олега Бондаренко сразу же о нем забыли и с позором, толкаясь, покинули жилище своего товарища.

Через два года мытарств Олег Петрович Бондаренко не вынес тягот супружеской жизни и ушел из семьи. Он припомнил жене, что та уже была не девочкой, когда они поженились. Что он не может больше терпеть тычков и высказываний о своей никчемности. Что готовит Лидия только покупные пельмени и яичницу и что она, видимо, больше любит свою штангу, чем его. Что они друг другу не подходят для совместной жизни. Лидию тогда особенно задели за живое те претензии, что высказал муж по отношению к отсутствию девственности на момент заключения брака. Да, у нее было пару романов на сборах с молодыми штангистами. А оказалось, что у Олега до свадьбы никого не было, и он затаил скрытую обиду на ее «распущенность», как выразился тогда молодой человек.

Как бы то ни было, Олег Бондаренко оставил семью. Лидия замуж так и не вышла.

Растила дочь одна, таскала Ксению по спортивным сборам. Годы шли, и вскоре Лидию перестали звать на спортивные соревнования. Карьера штангистки сошла на нет. Ей удалось устроиться учителем физкультуры в местную школу. Мать берегла невинность дочери, памятуя, как ушел из семьи Олег Бондаренко. Для дочери женщина не желала такого исхода семейной жизни.

Лидия Ивановна вернулась с дачи не в воскресенье, а в субботу вечером. Она планировала вернуться в воскресенье, как обычно, но, прибыв на загородный участок вечером в пятницу, обнаружила, что света в доме нет. Причем, не только у нее, но и у всего садового товарищества. Согласно информации соседей, на неделе некие темные личности лихо срезали все провода со столбов. Сторож — дед Пантелей, как раз проснулся в часы совершения кражи и вышел испить водички из колодца. Увидев расхитителей, которые прикрутили отточенные садовые секачи к двум палкам и получившимся инструментом виртуозно срезали провода со столбов, сторож, было, кинулся защищать собственность дачников, но, увидав трех плечистых ребят, дал задний ход и не стал вмешиваться в творческий порыв любителей проводов. Лидия Ивановна кое-как переночевала в доме, но без света было неудобно, темно и, даже, немного страшно. Ей и всем остальным сообщили, что на этой неделе подачи электроэнергии ждать не приходится, и дачница устремилась домой к свету и комфорту.

«Свет» в квартире она обнаружила — это был юноша в профессорских очках, с лицом, покрытым прыщиками и абсолютно голым телом. Дачница вошла в квартиру, прислонилась к стене, чтобы передохнуть. Ноги гудели. Спустя полминуты она поняла, что дочь дома, так как из комнаты студентки доносилась легкая танцевальная мелодия. Бондаренко — старшая переобулась в домашние тапочки, отнесла сумки на кухню, потом переоделась в спальне. Подошла к двери в комнату дочери, толкнула ее. Дверь не поддалась. Это удивило женщину, так как устанавливать какие-либо задвижки или замки, препятствующие свободному входу в комнату Ксении, строго-настрого запрещала. Ведь невинная дочка не должна заниматься всякими глупостями. А коли так, то и скрывать нечего от родной матери. Бывшая штангистка усилила напор и препятствие поддалось нехилому давлению. По ту сторону заскрипели ножки, скорее всего, прикроватной тумбочки, которой студентка подперла, видимо, дверь. Внутри комнаты что-то упало и, как показалось женщине, она услышала шепот.