Майю Лассила - За спичками Страница 10

Время от времени Анна-Лийса отрывалась от работы и, подойдя к печке, снова палкой ворошила угли с надеждой отыскать хотя бы какую-нибудь искорку, но нет — ничего не было. И тогда Анна-Лийса отставила кофейник в сторону.

Когда подошло время завтракать, она сказала:

— Ну куда же девался Ихалайнен? Не идет до сих пор…

К полудню Анна-Лийса покормила скот и стала заниматься домашними делами. Потом еще раз поворошила палкой в печке и, не найдя ничего, открыла крышку кофейника и, поднеся его к своему носу, сказала:

— Вода в кофейнике успеет скиснуть, пока он там ходит.

Ее уже начало сердить такое запоздание мужа. И даже еда ей не показалась вкусной, поскольку она не пила еще кофе.

Днем зашла в дом некая женщина, Майя-Лийса. Она положила на скамейку свой узелок и попросила попить воды, Анна-Лийса поздоровалась с ней и спросила, не сразу узнав ее:

— Кажется, вы жена кузнеца Кананена — Майя-Лийса.

— Да, это я… А это дом Антти Ихалайнена? — спросила Майя-Лийса.

— Это его дом.

— Я так и думала, что это его дом. Люди в деревне говорили, что дом Ихалайнена стоит на пустыре рядом с большой кучей навоза, — сказала гостья.

— Вон как… Выходит, что люди знают про эту кучу, — удивилась Анна-Лийса.

Некоторое время посидели молча, потом Майя-Лийса спросила:

— Где же сам Ихалайнен?

— Да пошёл он за спичками к старику Хювяринену… И где-то в пути задержался…

— Ах, вон что!

Через некоторое время Анна-Лийса Ихалайнен спросила в свою очередь:

— Много ли собрала льна?

— Не особенно много. Весной не хватило семян для посева. Но все-таки собрала, двадцать три снопа.

— Ах, вон сколько льна! Есть что трепать.

Говорили о том, о сем.

Время от времени Майя-Лийса косила глазом на кофейник. Потом стала кашлять сухим кашлем и вдруг пожаловалась:

— Должно быть, пыль в горло попала, все время кашляю.

Анна-Лийса поняла, к чему она клонит, но поскольку в доме не было спичек, чтоб сварить кофе, она сказала:

— Да, это от пыли у тебя в горле першит.

Однако Анна-Лийса и сама не переставала думать о кофе. Посидев и поговорив с полчаса, она сказала:

— Я, бы тебя угостила кофе, да вот что-то мой Ихалайнен не идет, нечем огонь зажечь.

Жена кузнеца Майя-Лийса огорчилась, но тут же дала совет:

— Надо будет подуть на угли.

— Чтоб огонь раздуть?

— Да.

— Нет, навряд ли теперь что получится. Угли ночью погасли, хотя вечером я их хорошо покрыла золой и еще, покрывая, подумала: «Мало ли, может, жена кузнеца Майя-Лийса придет, так надо будет ей кофе сварить».

Огорченная Майя-Лийса покашливала все более многозначительно.

Анна-Лийса снова сказала, сунув свой нос в кофейник:

— Нет, верно, вода начинает скисать, а Ихалайнен все не идет.

Тогда жена кузнеца Майя-Лийса сама взяла палку и стала ковыряться в углях.

— Ну что, нашла что-нибудь? — спросила ее Анна-Лийса.

— Тут что-то есть похожее на искорку… Только не знаю, — огонь это или что другое, — ответила гостья, и Анна-Лийса тотчас сказала:

— Подуй хорошенько, вдруг, чего доброго, загорится. Нагнувшись, Майя-Лийса стала дуть на угли. Однако дула она осторожно, говоря:

— Сначала сильно дуть не годится, иначе совсем погаснет.

— Неужели раздуешь? — радостно спросила Анна-Лийса. Однако огня не показывалось. Найдя большой уголь, Майя-Лийса сказала:

— Давай-ка вместе дуть.

Обе нагнулись и стали изо всех сил дуть. Майя-Лийса придерживала уголь щепочкой. Они так сильно дули, что зола клубами стала подниматься вверх.

— Дуй в тот край, — командовала Майя-Лийса. Анна-Лийса уверяла:

— Я туда и дую.

Однако все было безнадежно.

— Нет, не загорится! — сказала Майя-Лийса.

В это время шел по дороге зять Малинена, Юсси Кокко. Он случайно зашел в дом попить воды. Напившись и вытирая свой рот, он сказал:

— Ряпушку сегодня ел, так вот захотелось пить.

Он закурил свою трубку и хотел было идти, но Анна-Лийса спросила его:

— А вы, Кокко, случайно не из дома Хювяринена идете?

— Нет, не от него, но примерно из тех мест.

— Ах, оттуда. А не видели ли вы где-нибудь там Антти Ихалайнена? — быстро спросила Майя-Лийса, тревожась, что ей не придется пить кофе.

— Нет, не видал его там, — ответил Кокко и, снова попив воды, спросил:

— На всю зиму у вас хватает воды в колодце?

— У нас хватает воды… Так, значит, не видели Ихалайнена? — спросила Анна-Лийса.

— Нет, — ответил Кокко и, собираясь уйти, сказал:

— Ах, это вы, Майя-Лийса?

— Я, — ответила та.

Тут Юсси Кокко, заинтересовавшись лопатой Ихалайнена, внимательно ее осмотрел и наконец, уходя, сказал: — Так, значит, дома нет Ихалайнена? Он пошел в Луосоваара?

— Да, он туда пошел и что-то не идет обратно.

Юсси Кокко ушел. Тут Анна-Лийса стала нервничать, подумав: «Ну куда же мог Ихалайнен запропаститься на целый день? В доме спичек нет, а он не идет».

— А что же ты не попросила спичек у этого Кокко? — спохватилась Майя-Лийса. Тогда спохватилась и Анна-Лийса, сказав при этом:

— Не догадалась спросить, все ожидала, что вот-вот Ихалайнен придет со спичками.

Без кофе разговор не клеился. Однако по временам перекидывались фразами. Наконец Анна-Лийса спросила гостью:

— Да ты откуда идешь со своим узлом?

— Заходила к Сусо, жене Пекки Кенонена. Отнесла ей немножко пирожков и кулебяку с кашей. Поздравила ее с благополучными родами.

— Да разве у Сусо ребенок родился? — изумилась Анна-Лийса.

Майя-Лийса ответила:

— Кто-то там в пеленках плакал у нее.

— Кого, девочку Сусо родила? — с любопытством спросила Анна-Лийса.

— Нет, кажется, мальчика.

— Посмотрите на эту Сусо! На старости лет рехнулась! — с удивлением сказала Анна-Лийса.

Тут жена кузнеца, заговорив о Пекке Кенонене и его жене Сусо, вспомнила вдруг старую историю Анны-Лийсы и сказала:

— Ведь Пекка Кенонен родной брат портного Тахво Кенонена. Как будто этот Тахво одно время подумывал о тебе?

Анна-Лийса смущенно ответила:

— Он думал, да я об этом не думала. А Ихалайнен всегда был деловой человек и всегда в полном порядке содержал свое хозяйство.

— Твой Ихалайнен старательный работник… Где же это он задержался, не несет до сих пор спичек? — задумчиво сказала Майя-Лийса.

Анна-Лийса снова забеспокоилась. Она, правда, надеялась, что он сейчас придет, но все же тревожилась. Майя-Лийса усилила ее беспокойство, сказав:

— Уж не случилось ли с ним чего? Может, он в канаву свалился.

Однако на пути не было канав. Об этом как раз вспомнила Анна-Лийса. На это Майя-Лийса резонно заметила:

— А кто его знает, может, он шел не по этой дороге, может, он пошел в обход через поле Ромппала и там как раз и упал в канаву.

Такое объяснение Анне-Лийсе показалось возможным, и она с этим согласилась:

— А верно, кто его знает. Может, он взял лодку у Сормула и переправился через озеро, потом пошел полем и там свалился в канаву.

Теперь обе уверились, что это именно так и произошло. А тут еще Майя-Лийса вспомнила:

— Ведь как раз лошадь Койвисто попала там в трясину и околела.

— Да… Она там попала в трясину! — с тревогой сказала Анна-Лийса. И тут она почувствовала крайнее раздражение против Ихалайнена. Мало того, что он не вернулся вовремя, так теперь в грязной канаве валяется.

Она сердито сказала:

— Ихалайнен всегда был ужасно неповоротливый. В каждую канаву он готов сунуться, чтоб там в грязи поваляться.

Тут Майя-Лийса в свою очередь стала бранить Ромппала:

— До сих пор этот Ромппала не может своих канав в порядок привести, чтоб люди в них не падали.

В общем, Анна-Лийса сильно беспокоилась. Она даже не стала жалеть Ихалайнена. Немного поговорили о коровах, но вскоре опять речь зашла о странном запоздании Ихалайнена. Анна-Лийса сказала:

— Никогда он не задерживался по двое суток на таком коротком пути.

— Да и негде ему там задержаться, — ответила жена кузнеца.

Тревога усилилась. Анна-Лийса сказала:

— Уж не сходить ли мне к Хювяринену, посмотреть — не там ли он? Да вот только не на кого дом оставить.

Она ждала, что Майя-Лийса вызовется остаться тут, но Майя-Лийса ждала, что ее попросят об этом.

Обе сидели, выжидая. Одна не осмелилась просить, так как не смогла угостить кофе, а другая не предложила своих услуг, так как подумала, что Анна-Лийса не хочет ее оставить у себя.

С раздражением Анна-Лийса подумала: «Не хочет покараулить мой дом».

Не менее раздраженная Майя-Лийса подумала: «Боится, что я тут что-нибудь у нее украду, если не хочет попросить меня остаться». Большую обиду почувствовала Майя-Лийса. Она сердито сказала:

— Например, госпожа Куусела всегда просит меня побыть у нее дома, когда сама уходит… Она не боится, что у нее вещи пропадут.